Я люблю Лондон - Линдси Келк

– Йо, Энджи! – Крейг приветственно поднял руку. Грэм сделал то же самое, прежде чем я успела ответить. – Отличное платье. – Они подхватили лежавшего без сознания Марка под руки и без лишних слов поволокли по траве в дом.

– Тут и так проблем хватает, – сказала я, потыкав мыском стеклянный осколок. – А теперь еще и жертвы появились. Замечательно.

– Прошу прощения, – сказал Алекс, все еще прикрывая лицо рукой.

– Просто уже не надо было… – Я подождала, пока он опустит руку и взглянет на меня. – Я ему уже врезала.

– Ты? – Уголок рта Алекса пополз куда-то к уху. – Ты его ударила?

– Сломала руку туфлей. – Я смущенно-торжественно помахала «лабутеном» в воздухе. – Своим фирменным приемом.

– Вот умница! – восхитился он, сунул руки в карманы и прищурился: – Это что, виски?

– О! – Я и забыла, что держу бутылку. – Да.

Алекс протянул руку, и я отдала виски.

– Так что случилось?

– Ну, платье мне испортили, лампочки повзрывались, стереосистема перегорела, вместо торта привезли полный кошмар, официанты отправились в самоволку, а мать вздумала столь поспешно нас поженить только потому, что решила, будто я залетела.

– Ух ты!

– Да уж.

Секунду мы стояли, глядя друг на друга.

– Почему в кухне на полу спит мужчина? – закричала Дженни из кухни. – Я ухожу! Ясно? Ухожу. Я не могу работать в такой обстановке.

– И Дженни уволилась, – прибавила я.

– Значит, не все пошло гладко? – спросил Алекс, оглядывая сад, сплошь усыпанный стеклом. Когда осколки засверкали на солнце, зрелище получилось действительно красивым. Жаль, что кто-нибудь наверняка порежется.

– Когда еще до поездки в Лондон ты представлял себе нашу свадьбу… – начала я.

– Угу? – Алекс бросил бутылку виски мне обратно.

– Ты так это себе представлял?

– Ну, я не думал, что ты будешь в полицейском свитере, – пожал он плечами.

– Я серьезно. – Я еле сдержала смех. – Как ты себе все представлял?

– Если серьезно, то не так. – Алекс обвел рукой сад, превращенный в стройплощадку. Словно уловив намек, духовой оркестр выдал нечто, отдаленно напоминающее «Сексуальную попку». Тимберлейк перевернулся бы в гробу, если бы уже умер.

– Я тоже представляла все иначе. – Я посмотрела на туфли и нахмурилась. – Разве что туфли вот такие, но остальное – определенно иначе.

Алекс шагнул ко мне и протянул руку.

– Слушай, Энджел, – понизив голос, сказал он, – хочешь, удерем отсюда?

Я помолчала. Оглянулась на сад. Поглядела на дом.

Щелчок. Вспышка.

Я взялась за предложенную руку.

– Поехали, – кивнула я.

Глава 21

Проход казался очень, очень длинным.

Интересно, можно растолстеть в щиколотках? Неужели у меня жировые отложения на пальцах ног? Туфли больно жали. Надо было надеть шлепанцы.

Но для свадьбы день был прекрасный.

Жара, мучившая всех последние две недели, наконец спа2ла, Нью-Йорк подарил нам приятную двадцатиградусную погоду. Я стояла на пороге, глубоко дыша, чтобы успокоиться, и переминалась с ноги на ногу. Ни за что не сниму эти туфли, пусть жмут сколько хотят.

– Ты в порядке? – Дженни смотрела на меня с мягкой улыбкой, расправляя свой локон. – Нужно что-нибудь?

– Нет, – покачала я головой. – У меня есть все, что нужно.

– Ты прекрасно выглядишь, – засмеялась она. – Лучшего и желать нельзя.

– Вы и сами отлично выглядите, – сказала я, сжимая букет. – Обе.

– Не могу нарадоваться, что в химчистке смогли вывести пятно от детской рвоты, – восхитилась Луиза, трогая несуществующее пятно на своем платье. – Надо узнать, чем они пользуются! Представляете, ничем не отстирывалось, сущий деготь.

– А я не могу нарадоваться, что платье подходит! – Я посмотрела на свое новенькое, сшитое точно по мерке платье от Сары Пайпер и чуть-чуть повела плечами. – И джемпера не требуется.

– Ни джемпера, ни бывших бойфрендов, ни дурацких лампочек, ни гигантского кекса, ни прогулявших официантов, – подтвердила Дженни. – На этот раз у меня все получилось.

– А я по-прежнему считаю, что кекс был просто замечательным, – сказала Луиза. – И очень вкусным!

– Что так, то так, – согласилась я. Уж я-то знала. В поедании кекса я приняла самое активное участие. Я смирилась, что днем никто не будет сидеть по-турецки на полу в гостиной и дегустировать неудавшийся свадебный торт, зато вечером воздала ему должное. Мать с Дженни выпроводили всех гостей под изящным предлогом, что у меня сильнейшее пищевое отравление, поэтому все «выходит сверху и снизу», и мы все понемногу пришли в себя. Дядюшка Кевин не скрывал огорчения, но остальные отнеслись к произошедшему возмутительно по-английски. Вряд ли я окажусь в большинстве списков приглашенных на Рождество, но не думаю, что меня это огорчит.

Выпроводив всех, мы с Делией выпили за журнал, Грэм и Джеймс вскоре начали вести себя слишком вольно для парней, у которых есть парни, Сэди продемонстрировала свой талант, исполнив соло на тромбоне, а потом они с папой дуэтом играли мои любимые мелодии из мюзиклов. Дженни и Крейг душой и телом позаботились, чтобы люкс для новобрачных не пропал даром, а Луиза и моя мать потчевали всех горячим чаем, пока он уже чуть из ушей не полился. Все были в своей стихии. Оставался только Алекс. Мы с ним пару часов поиграли с Грейс, и, должна признаться, это существенно перенастроило мои биологические часы.

– Ну что, девицы, все сплетни рассказали? – В дверь постучал улыбающийся папа.

Я кивнула, не найдя подходящих слов. Пробил час. Настало время икс. Я волновалась, боялась и почти не сомневалась, что в последнюю минуту Алекс прыгнет в Ист-Ривер. Папа взял меня под руку, и я с трудом сдержала слезы. Если я сейчас испорчу макияж, Дженни меня убьет. Девочки пошли впереди: Луиза с Грейс на руках и пританцовывающая Дженни. Их кавалеры, Грэм и Крейг, ждали снаружи; я сделала вид, что не заметила, как Крейг шлепнул проходившую мимо Дженни ниже поясницы.

– Дерзко, – отметил отец. Свою привычку смотреть и не видеть я явно унаследовала не от него. – Ну что, идем?

– Пошли, – кивнула я, делая первый шаг под солнечные лучи. – Пап, спасибо тебе за все.

– За что «за все»? – спросил он.

– За то, что прилетел, что нормально отнесся к отмене свадьбы. За то, что не привез остальных участников духового оркестра.

– Труба-то у меня в номере. – Папа потрепал меня по руке и повел вперед. – Так что не искушайте меня, мэм.

– Учту.

– Ты же знаешь, мы с мамой счастливы, что ты счастлива, – продолжал он, когда мы шли навстречу блеску воды и звукам музыки. – Для нас важно только это, дочка.

– Что я не беременна, тоже счастливы? – не удержалась я.

– Может, через пару лет? – отозвался он, когда мы подошли к группе друзей, собравшихся у прохода в церковь. – Вот твой мужчина, будущий мистер Энджел.

– Не думаю, чтобы ему понравилось такое прозвище, – сказала я, заморгав от солнца и жалея, что у меня не хватило смелости надеть темные очки, как делают самоуверенные городские невесты. – Но он привыкнет.

Все было прекрасно. Под тенью Бруклинского моста я встретилась глазами с Алексом, и все волнение ушло. Я видела своих друзей и родню, выстроившихся вдоль прохода, по которому мне предстояло идти к алтарю, – Эрин с Томасом и их крошечного младенца, Сэди, Джеймса, Мэри, Делию, дядю Кевина, Ванессу, менеджера Алекса и его противного бывшего соседа по комнате, но в тот момент они казались мне незнакомцами. Я видела только Алекса. Конечно, я видела и манхэттенскую линию горизонта, и статую Свободы, размахивавшую факелом, чтобы привлечь мое внимание, но ей это не удалось. Я сосредоточилась на том, чтобы, не упав, дойти до импровизированного алтаря.

– Привет! – Алекс казался невероятно счастливым. – Чудесно выглядишь!

– Ты и сам ничего, – отозвалась я. От сердца отлегло – голос меня все-таки слушается. – Разве что немного разоделся.

– Могу сказать тебе то же самое, – прошептал Алекс.

Солнце играло в его волосах, превращая их из черных почти в синие. На щеках уже выступили розовые пятна – забыл намазаться кремом от загара! Меня вдруг охватило такое нестерпимое волнение, что я сама удивилась. Значит, когда завтра я проснусь рядом с ним, он уже будет мой навеки? Но это же все равно что держать его за края, прижать прищепками уголки и надеяться, что его не унесет ветром. Сейчас мне казалось, что я держусь за него всем своим существом и что Алекс чувствует то же самое.

– Это старое платьице! – пошутила я, голос прозвучал сдавленно и даже несколько пискляво. – Сто лет его ношу.

– Ну-ну, расшалились! – Папа поцеловал меня в щеку и пожал руку Алексу. – Вы – настоящая пара, вот что.

– Спасибо, Дэвид, – серьезно ответил Алекс. – Я очень ценю, что вы здесь и так хорошо ко мне относитесь. Я будто получаю не только Энджел, но и целую семью, которой у меня никогда не было.