Беглец - Олег Бубела

— Расслабься... — прошептал ей я мысленно и почувствовал, что тревога стала уходить. — Хорошо, теперь начнем.

Медленно, словно полную чашу, я мысленно взял эту кукурузу и через зрачки гномки отправился в её светлую пещерку, таща за собой своё растение. К моему удивлению, обратный процесс был намного легче — я практически моментально протащил знания её языка себе, а сейчас информация сочилась медленно, со скрипом. Может в первый раз сыграло свою роль то, что гномка была без сознания? А почему тогда меня учитель сперва заставил сломать волю человека, если нужно было его просто оглушить? Я подумал об этом только сейчас, причем с удивлением, как же учитель мог этого не знать? А потом удивился повторно, почему же это я не испытываю сожаления, ведь после этого закончилась одна моя жизнь? И сразу же понял почему — ведь после этого появился Я! А к чему мне сожалеть о своем рождении?

Тем временем знания, наконец, перетекли в мозг гномки, и в моих руках из сизой дымки опять сформировалась кукуруза, которую я аккуратно посадил рядом с большим белым грибом. Пускай однотипные знания будут рядом, иначе будет путаница в каталогах, подумалось мне. Плеснув немного своей энергии, я убедился, что кукуруза надежно прижилась, а затем вынырнул из глубин мозга принцессы. Придя в себя, я отодвинулся немного от Алоны.

— Ну как, понимаешь меня? — спросил я на общем.

Принцесса только ошеломленно на меня посмотрела, и открыла рот.

— Охренеть! Так ты маг! А какого лешего мне ничего не сообщил?! Я тут тихо шизею в тряпочку, а он морозится, изображая последнего лоха!!! — выдала она мне на чистейшем русском.

— Мля-я-я-я... — протянул я.

— ... твою мать! Иди на ..., ... ... и, ... ..., меня не ... !!! — выдала тихо офигевающему мне принцесса. Потом улыбнулась и добавила:

— Прекрасный язык! Столько красочных выражений. Понятно, почему он называется общим, ведь такое точно будет каждому понятно!

Я покряхтел, переваривая фразу, и сказал:

— Вынужден тебя огорчить, это не общий.

— А какой? — не поняла принцесса.

— Этот язык называется русским.

— А кто на нем разговаривает? — решила уточнить Алона.

— Мы с тобой! — ехидно ответил я.

— Нет, Алекс, я серьезно!

— И я серьезно, — все также ехидно ответил ей я. — Никто его больше не знает, потому что это мой родной язык! Более того, если ты вдруг найдешь того, кто его поймет, то я весьма и весьма удивлюсь.

Гномка молчала, переваривая, а потом все же спросила:

— Откуда ты, Алекс?

— Издалека, — ответил я ей, но видя, что гномка не уймется, продолжил. — Мой дом в другом мире.

Гномка испуганно на меня уставилась:

— Так ты все же демон, а не полукровка, как говорил!

— Может быть, я ведь не знаю, как они выглядят, поэтому сравнить не могу.

— Они точно как ты! — Алона с обвинением посмотрела на меня. — Сильные, ловкие, непобедимые. Могут притвориться любым существом, чтобы втереться к тебе в доверие, а на самом деле хотят получить только кровь и страдания!

Я задумался, но потом решительно отрезал:

— Я не демон! Страдания и кровь меня не прельщают, к тебе в доверие я не втираюсь, а это тело я ношу уже двадцать шесть лет!

— Сколько? — похоже, последняя цифра выбила из головы гномки все предыдущие доводы.

— Двадцать шесть, — повторил я. — А что, выгляжу моложе?

— Значительно, — кивнула гномка. — Я бы дала тебе лет восемнадцать, может девятнадцать... Но двадцать шесть!

Ни фига себе лимэль подействовал! Подарил мне лишних семь лет жизни. Вот это действительно эликсир бессмертия! Интересно, а почему тогда старейшины в эльфийском поселке им не пользуются, сразу бы сбросили лет тридцать? Нет, тут какие-то непонятки. Ведь у них есть и власть, и возможность, так почему они не могут обеспечить себе вторую молодость? Потом я вспомнил действие лимэля — он затягивает раны, сращивает кости, убирает усталость... Убирает ли? Ненадолго и весьма ненадолго. Да, он действует, как весьма мощный стимулятор, но потом приходится много есть, чтобы восполнить силы... Вот оно! Лимэль вовсе не эликсир жизни, он просто ускоряет восстановление организма, заставляя его защитные функции работать в десятки раз быстрее. Именно поэтому раны заживают, кожа омолаживается, волосы растут, как на дрожжах. А у стариков организм уже сам перестает бороться со старением. Так что его подстегивать, если он и так работает из последних сил? Интересно, если я настолько помолодел, сколько мне жить-то осталось? Не аукнется ли мне это лет так через двадцать?

Глянув в глаза гномки, я выкинул из головы всю эту дребедень. Блин, меня могут уже сегодня кокнуть, а я тут о будущем думаю!

— Двигайся поближе, сейчас будет второй дубль, — сказал я Алоне.

Видя, что она и не думает шевелиться, я воскликнул:

— Да не демон я, не демон! Просто детство у меня тяжелое было! Если так меня боишься, я тебя могу в Зингарде бросить, иди, куда захочешь.

Гномка подумала, а потом решительно подсела ко мне поближе.

— Я тебя не боюсь. Если ты и демон, то очень добрый, так что давай свой второй дубль!

Вторая попытка прошла гораздо успешнее первой. Я легко скопировал свою кувшинку в мозг Алоны. Процесс протекал намного быстрее, или это гномка освоилась и перестала бояться, или я так напрактиковался, но не прошло и пяти минут, как принцесса научилась общему языку. Поговорив с ней немного, я убедился, что в этот раз точно ничего не напутал, хотя с таким же успехом Алона могла овладеть и эльфийским, вот смеху было бы! После этих экспериментов мой уже начавший наполняться магический резерв был почти пустым, видно магия разума отнимает больше сил, чем я думал.

— Все, едем дальше, — сказал я на общем и запрыгнул на карету

Алона взгромоздилась следом, и мы тронулись дальше. На дороге я решил вернуться к сведениям, что поведал мне раненый наемник и кое-что для себя прояснить.

— А ты знаешь некого Каштарха? — спросил я принцессу.

— Конечно, знаю, — с готовностью отозвалась та. — Это папин первый советник.

— Тогда такой вопрос: зачем ему нужна ты?

Принцесса опешила.

— Почему ты так решил?

— Потому что он послал минимум две вооруженных группы людей-наемников, чтобы убить твоих охранников, а тебя живой доставить к нему. Именно живой. Улавливаешь?

— Не может быть!

— Может. На пороге смерти обычно нет желания врать, — разочаровал я её.

И тут впереди раздался возглас:

— Смотри, куда прешь!

За ним последовал мат, стук и лошадиное ржание, после которого наша карета вздрогнула и резко остановилась, так что мы чуть не слетели с сиденья под колеса. Я огляделся. Демоны бездны! За разговором я совсем перестал следить за дорогой и прошляпил встречную телегу, с которой не удалось разминуться! Радует то, что никто не пострадал... Ну, мы-то целы, значит, никто! Телега ударила самым краем в передок нашей кареты и сцепилась с ней колесами.