Цена ошибки - Роман Грибанов

Маршал НОАК Пэнь Дэхуай, Герой КНДР и кавалер ордена государственного флага КНДР первой степени, стоял у окна штабного вагона и смотрел на приближавшиеся в вечерней дымке промышленные пригороды Пхеньяна. Он стоял так уже несколько часов, никто из подчиненных не осмеливался беспокоить шестидесяти четырехлетнего маршала, с чьим именем все северные корейцы неразрывно связывали второе наступление коммунистов в прошлой войне. Тогда части НОАК под его командованием сумели спасти КНДР, разбив американцев, уже празднующих победу в тридцати километрах от пограничной с Китаем реки Ялу и затем отбросив их за довоенную границу, второй раз, взяв штурмом Сеул. Но Пэнь Дэхуай стоял у окна, смотря на вечерние пейзажи Кореи и не видя их. Перед его глазами все время, как в кинофильме, прокручивались последние годы его жизни. Начиная с 17 июня 1959 года, когда за критику Большого скачка, "коммунизации" деревни и завышения показателей массовой выплавки стали в кустарных печах, он на Лушаньском пленуме КПК был обвинен в "военном заговоре" против центральной линии партии, снят с поста министра обороны и фактически отправлен под домашний арест. Где он каждый день ждал самого худшего. И заканчивая сегодняшним ранним утром, когда к нему в его развалюху в западном пригороде Пекина пришел его старый знакомый, первый секретарь Пекинского горкома КПК Пэнь Чжэнь. Он передал ему короткое письмо Мао Дзэдуна, в котором "великий кормчий", как Мао стали уже называть в КНР, предлагал ему прощение партии, прекращение травли его жены и восстановление в маршальском звании. Если он согласится второй раз повести войска в бой против американцев в Корее. Он согласился немедленно, не раздумывая. Он был одним из самых порядочных и честных членов политбюро КПК, и желал своей стране только хорошего. Американцы же в Южной Корее, это заноза под боком Китая, и если есть возможность, ее надо выдернуть. Но самое главное, Пэнь Дэхуай очень любил свою жену. Его жена, Пу Аньсю, приезжала к нему только по воскресеньям, её постоянно травили и требовали, чтобы она подала на развод, называя его врагом китайского народа. Если он разобьет американцев, ее, наконец, оставят в покое. И поэтому он здесь, подъезжает к Пхеньяну, в одном из эшелонов шестнадцатой армейской группы Шеньянского военного округа. Первые эшелоны с танковой дивизией тридцать девятой армейской группы уже два часа назад начали выгрузку на приграничной станции Кэсон, туда же проследовали остальные эшелоны с тремя мотострелковыми дивизиями этой группы и армейской бригадой спецназа. А одна из трех пехотных дивизии шестнадцатой армейской группы, составляющей второй эшелон НОАК, выгрузится в столичной железнодорожной станции Пхеньяна. Где пройдет парадным маршем перед населением по улицам столицы КНДР, для поднятия боевого духа северных корейцев. Надо показать им воочию, что Китай их не оставит одних в борьбе против американских империалистов.

Эту просьбу руководителя КНДР Ким Ир Сена ему передали несколько часов назад. Наконец, один из штабных командиров осмелился потревожить его мысли:

— Товарищ маршал, через десять минут мы прибудем на железнодорожный вокзал Пхеньяна, корейские товарищи передали, сам Ким Ир Сен будет встречать вас на вокзальной площади. Вам надо приготовиться.

Ким Ир Сен, фактически единоличный правитель КНДР в 1962 году, вовсе не горел желанием встречаться с маршалом Пэнь Дэхуаем, тем более так помпезно. Он не забыл, что произошло после того, как в 1957 году, когда его "партизанская" фракция в северокорейском руководстве одержала вверх над "яньанской группировкой", членами которой были вернувшиеся из эмиграции в Китай корейские коммунисты. Тогда "яньнаньцы" были изгнаны со всех постов и посажены под домашний арест, им удалось бежать в Китай и вскоре оттуда прибыла совместная советско-китайская делегация с Микояном и Пэнь Дэхуаем во главе. Эта делегация не только потребовала восстановить в партии репрессированных яньаньцев, но даже пригрозила возможностью отстранения самого Ким Ир Сена от руководства страной. План снятия Ким Ир Сена был действительно предложен китайской стороной и всерьёз обсуждался. И теперь ему надо учтиво улыбаться тому, кто собирался его свергнуть! Но это позволит ему заменить десятки тысяч будущих убитых своих солдат, на чужих, китайских. А к жизням своих солдат он относился серьезно, еще со времен своей службы командиром батальона в восемьдесят восьмой стрелковой бригаде советской Красной армии. Это же одни из самых надежных его инструментов. Он мог их послать на смерть, не задумываясь, при необходимости, но если представляется возможность сберечь эти инструменты, обменяв их на другие, чужие, ради этого он готов улыбаться хоть самому черту. Но всё, вагоны штабного эшелона шестнадцатой армейской группы НОАК уже остановились и Ким Ир Сен, отбросив свои воспоминания, пошел навстречу тяжело спускавшемуся по ступенькам вагона китайскому маршалу. Они едва успели поздороваться, развернувшись к выстроившейся на перроне роте почетного караула, как заглушая начавшиеся ноты оркестра, взвыли сирены противовоздушной обороны. Тут же к ним подскочил командующий ПВО столичным регионом, тоже присутствующий на торжественной встрече, сообщив о массированном налете американцев и о ядерном взрыве над Сокчхо. — Надо пройти в убежище, прикажите своим бойцам тоже занять места в укрытиях — спокойно предложил Ким Ир Сен китайскому маршалу, втайне радуясь, что ему удается избежать помпезной торжественной части.

— Да, согласен, а парад можно провести и после победы — ответил ему Пэнь Дэхуай.

И они пошли быстрым шагом к бункеру в здании вокзала. Бежать все-таки руководителю одной страны и маршалу другой было как-то несолидно. Тем временем, пилот одного из одиннадцати прорвавшихся к целям КНДР "Старфайтеров" четыреста семьдесят девятого крыла, по команде от системы NASARR R-14A, нажал кнопку, сбросив семидесяти килотонную бомбу MK-28Y1. Люди на площади еще не успели пройти и половины расстояния до входа в бункер, когда радиовзрыватель бомбы, установленный на высоту тысячу футов, высвободил на свободу адское пламя ядерного взрыва.

Два "Старфайтера", имевшие целью город Пхенсон и промышленный район на севере-востоке Пхеньяна также успели отбомбиться. А остальные восемь… Остальные угодили, как говорится в русской поговорке, "из огня да в пламя". Взлет больших групп F-104C и F-8 c японских аэродромов был замечен не только северокорейской резидентурой. Уцелевшие РЛС дальнего обнаружения десятой радиотехнической бригады также исправно отрапортовали командованию двадцать третьим корпусом ПВО об этом факте. Командующий ПВО КНА еще четыре часа назад связался со своими советскими коллегами и договорился о сотрудничестве, начиная с совместного обмена информацией до предоставления воздушного пространства и аэродромов КНДР для советских истребителей. Все понимали, что идет война и ждать, когда "верхи" официально согласуют все эти вопросы, будет поздно. К тому же Пепеляев, уже назначенный маршалом Батицким командующим всей одиннадцатой отдельной армией ПВО (весь штаб армии во главе с прежним командующим испарился в огне ядерного взрыва над Хабаровском, а с ГКП ПВО СССР в Подмосковном Черном связь была потеряна вот уже двенадцать часов), перебросил на юг Приморья новые части. Два свежих истребительных полка из Хабаровской области, оба на новейших МиГ-21Ф-13. Смысл держать их под Хабаровском, в глубине второго пояса ПВО, когда авиаполки первого пояса понесли тяжелые потери, Пепеляев совершенно не видел. МиГ-21Ф-13 по своим летным свойствам уступал Су-9,но зато был вооружен ракетами К-13, советской копией ракеты "Сайдвиндер". Вдобавок, в отличие от Су-9, на нем стояла пушка НР-30. Двадцать второй полк, потерявший в утреннем бою всего два самолета, также был к этому времени готов к вылету. А истребители четыреста четвертого полка Пепеляев утром следующего дня вообще планировал перебазировать на северо-восточные аэродромы КНДР, благо там уже базировался полк КНА, на таких же МиГ-19С. Все эти приготовления, помноженные на данные от радиотехнической разведки о первых ядерных ударах по восточному побережью Кореи, привели к тому, что восемь оставшихся "Старфайтеров", рвущихся к Вонсану, Хамхыну, Хесану, Кимчхэку и другим целям на северо-востоке КНДР, лоб в лоб столкнулись с тремя эскадрильями МиГ-21одного истребительного авиаполка. Второй истребительный авиаполк на МиГ-21 совместно с одной эскадрильей Су-9 двадцать второго гвардейского, тем временем "доедал" демонстрационную группу из двенадцати "Крусейдеров" возле Кимчхэка. Силы были слишком неравные, и пилоты F-104C, оценив количество вражеских истребителей на отметках своих радаров, сначала полезли на высоту, надеясь проскочить над противником. Однако, как быстро выяснилось, у МиГ-21Ф-13 потолок был даже больше, чем у F-104C. Эта ошибка обошлось американцам в четыре поврежденных пушечным огнем машины, которых, учитывая местонахождение боя, можно было смело записывать в сбитые. Целый F-104C был очень строгим самолетом, никогда не прощавшим летчику ни малейшей ошибки. Поврежденный же "Старфайтер" на максимальной скорости сразу входил в продольную раскачку с неминуемым срывом в штопор, а если его пилот успевал снизить скорость — в легкую добычу для многочисленных МиГов. Пилоты еще четырех "Старфайтеров", уцелевшие в первой лобовой атаке, не стали изображать из себя героев, сбросив в аварийном режиме бомбы и подвесные баки, и на форсаже, со снижением по пологой дуге стали уходить из этого чертового места. Все-таки F-104C превосходил МиГ-21Ф-13 по максимальной скорости на высоте почти на четыреста километров в час. Они были единственные, кому удалось вернуться на аэродромы в Японии из этого района. Из двенадцати "Крусейдеров" в этом бою не вернулся ни один. После этот бой был китайской пропагандой назван "Великим победоносным сражением геройских летчиков трех братских народов", по причине того, что кроме трех советских истребительных авиаполков и одного полка КНА к шапочному разбору к месту боя подоспела еще эскадрилья НОАК на МиГ-15, которая совместно с корейцами "дожевала" двух подбитых американцев. Командир демонстрационной группы, "задиристый петушок", как его про себя обозвал начальник штаба восемнадцатого тактического авиакрыла, смог в последние секунды своей жизни понять разницу между тренировочными боями с "Пантерами" US NAVY и советскими МиГами. Он был сбит в первую минуту боя, когда срывая захват ракет, пущенных с четверки Су-9, с ужасающей легкостью, зашедшей его паре в хвост, на вираже подставился под пушки шестерки МиГ-21.