Цена ошибки - Роман Грибанов

Поражение средней тяжести. Поражение средней тяжести иногда называют бронхоспастической формой заболевания. Человек жалуется на удушье, приступообразно возникающие боли в животе, частый жидкий стул, плохое видение далеко расположенных предметов, ухудшение или отсутствие ночного зрения. Человек находится в позе астматика. Кожа и доступные обозрению слизистые оболочки цианотичны, шейные вены вздуты, дыхание шумное. Отмечаются подергивания отдельных групп мышц. Человек обильно потеет. Зрачки сужены, сосуды конъюнктивы инъецированы. Грудная клетка бочкообразно расширена. Выявляется большое количество сухих и влажных крупнопузырчатых хрипов, язык влажный, обильное слюноотделение, рвота.

Тяжелое поражение. Эту форму поражения называют судорожно-паралитической. После появления симптомов поражения зарином, характерных для заболевания средней тяжести, как правило, человек довольно быстро впадает в бессознательное состояние. Глаза раскрыты, зрачки резко сужены. Кожа и слизистые оболочки цианотичны. Отмечаются судороги, которые возникают непрерывно, или периоды судорог сменяются периодами расслабления. На фоне судорог и в периоды расслабления отмечаются подергивания различных мышечных групп. Пульс слабого наполнения, редкий. Артериальное давление снижено, иногда катастрофически падает. Дыхание шумное, грудная клетка бочкообразно расширена, нижняя граница легких опущена. В период судорог легочная вентиляция полностью прекращается, резко нарастает синюшность кожи и слизистых. Наблюдается обильное слюнотечение, возможна рвота. Наблюдается непроизвольное отделение содержимого кишечника и мочевого пузыря. Смерть, как правило, наступает от первичной остановки дыхания.

Все эти ощущения испытывали сейчас почти три миллиона гражданских жителей Сеула, различия были только в степени поражения, обусловленных насколько повезло конкретному человеку с расстоянием от точки подрыва конкретной десятифунтовой бомбы, высыпавшейся из авиационной кассеты. Немногочисленные американские части, продолжавшие оборонятся в окружении в районах Йонгсан, Сеошо и Гангам столицы, заранее были оповещены, надели средства защиты и практически не пострадали. Среди частей КНА, окружавших их, санитарные потери составили около половины. Часть бойцов успела надеть противогазы, а проникновение газа через кожные покровы было отчасти затруднено плотным осенним обмундированием. Но все равно, потери КНА составили более пяти тысяч только погибшими. Но эти потери были несоизмеримы с другими. Один самолет сбросил свою первую кассету точно над фильтрационным лагерем, который был наскоро организован на площади дворцового комплекса Токсугун. Туда успели согнать почти тридцать тысяч пленных из состава южнокорейских дивизий столичного гарнизона, полицейских, жандармерии, недавно сложивших оружие. Но и это была капля в море, по сравнениями с потерями гражданского населения, прятавшегося от стрельбы в нижних помещения городских строений. Зарин имеет чуть большую плотность, чем атмосферный воздух, стал "затекать" в подвалы и нижние этажи. И поэтому трупы жителей потом вывозили несколько недель. Точное число погибших так и не было установлено, одно было ясно, счет шел на многие десятки тысяч, если не сотни. Самое печальное, что двум батальонам американцев, ради выручки которых и затевалась эта бойня, все это не помогло. Нет, сначала они, пользуясь общей сумятицей, возникшей после газовой атаки, смогли вырваться из окруженной столицы. Но потом, разобравшись в ситуации, командующий третьего механизированного корпуса КНА развернул в сторону прорыва от линии фронта свои части второго эшелона — механизированную бригаду и два пехотных полка. А сзади, с севера, в американцев уже вцепились передовые части танковой и пехотной дивизий тридцать девятой армейской группы НОАК, выгрузившиеся четыре часа назад на приграничной станции Кэсон и как раз в это время ускоренным маршем следовавшие по шоссе Тондухчон — Осан к фронту. Американцы, вынужденные бросить почти весь автотранспорт из-за израсходования топлива, обремененных большим числом раненых, которые они были вынуждены тащить с собой, уже к этому моменту потеряли всякую мобильность. Да и боеприпасов они по той же причине имели на полчаса приличного боя. Все это привело к тому, что изрядно поредевшие под перекрестным огнем батальоны не смогли двигаться дальше и заняли оборону возле Сихына, успев переправиться через одноименную речушку. Прижатые с юга наступающими танками КНА, усталые американцы не заметили, что их с тыла атакуют еще и китайские пехотинцы, идя прямо вброд по дну этой речки, через которую они с таким трудом полчаса назад перебрались. Китайцам удалось скрытно подобраться к наспех сооруженной обороне вплотную, прежде чем их заметили.

Началась рукопашная, в которой физически более сильные, но измотанные, американцы проигрывали более многочисленным и свежим китайцам. Остатки американцев пытались сдаться, но пленных в этот день, ни китайцы, ни северокорейцы не брали.

Подводя итоги, можно сказать, что звездный налет истребителей-бомбардировщиков USAF не достиг поставленных целей. Из трех направлений, по которым осуществлялись удары КНА, остановить коммунистов удалось только на одном, восточном. Удалось нанести коммунистам серьезные потери в живой силе, несколько ослабить промышленный потенциал, серьезно повредив индустриальный район Пхеньяна и полностью разрушив несколько городов КНДР на западном побережье. Но не удалось уничтожить или хотя бы ослабить механизированную группировку КНА на направлении главного удара, а также разрушить транспортные коммуникации в зоне наступления. Даже в Пхеньяне железнодорожное движение было возобновлено через пять часов после удара, перенаправленное по окружной железной дороге. А вот в идеологическом плане американцы потеряли гораздо больше, чем приобрели. Во-первых, и китайцы, и северокорейцы перестали брать американцев в плен. Вообще. К пленными же южанам войска КНА наоборот, резко сменили отношение. Но это были еще самые мизерные последствия "Сеульской бойни".

28 октября, местное время 23–30. Пекин, резиденция Мао Цзэдуна в центре Чжуннанхая, старинного императорского дворца. Через 23 часа 30 минут после начала конфликта.

Великий кормчий китайского народа, Мао Цзэдун, сидел на краю бассейна уже несколько часов. Перед ним, на небольшом столике лежала стопка различных бумаг и стояла недопитая, уже остывшая чашка чая, но все его мысли вращались вокруг донесения с Корейского полуострова, которое он держал в своей руке уже полчаса. Все фотографии, на которых был запечатлен он, аккуратно одетый, работающий в своем кабинете — не более чем рекламная постановка. Своей страной он руководил, отдыхая на краю своего бассейна, одетый всего-навсего в халат и босиком. Как и сейчас. Вот только не смотря на то, что в помещении бассейна всегда поддерживалась высокая температура, его пробирал озноб. Он сказал Хрущеву в 1958 году, плавая вместе с ним в этом же бассейне: "Пусть в мире будет напряженность. Напряженность для нас благо. Она сплачивает нашу страну. Угроза ядерной войны — бумажный тигр. Ну и что, если ядерная бомба упадет на Китай? Несколько миллионов людей погибнут, но китайцев слишком много — всех их не перебить". Но сейчас он внезапно осознал, что в числе этих миллионов вполне может оказаться и он сам. И ему не помогут ни вышколенные телохранители, безмолвными тенями стоящие по углам бассейна, ни отборные, преданные лично ему элитные части Пекинского гарнизона. Он может в любой миг погибнуть. Сгореть в пламени атомного взрыва, вызванного простым нажатием кнопки рукой неизвестного ему большеносого западного варвара. Как четыре часа назад сгорели Ким Ир Сен и Пэнь Дэхуай, вокруг которых тоже было полно телохранителей и верных войск. Кстати, очень удачно получилось, отвлеченно подумал Мао. В великой шахматной партии, которая все время разыгрывалась сразу несколькими игроками на доске под названием планета Земля, другой игрок "съел" две фигуры Мао. Слона, по кличке Ким Ир Сен, который всегда норовил стать игроком сам, и коня, по кличке Пэнь Дэхуай. Вроде бы его коня, но ужасно норовистого и непокорного, от таких может быть проблем больше, чем пользы. Мао не забыл, как Пэнь Дэхуай обрушился на него с критикой на собрании Политбюро в 1957 году, обвиняя его в том, что Мао ведет себя как император — имеет гарем в три тысячи наложниц. Кресло Председателя под Мао тогда всерьез зашаталось, потом последовали неудачи Большого скачка и голод в 1958 году. Положение удалось спасти только на Лушаньском пленуме КПК, когда ему удалось спихнуть Пэня со всех постов, тогда ему невольно подыграли русские. Пэнь Дэхуай только-только вернулся из своего визита в СССР и тут же Никита Хрущев разорвал все сотрудничество с КНР по атомному проекту. Тогда Мао смог объединить два этих события в один факт для большинства неискушенных в политических интригах простых делегатов пленума КПК, объявив Пэня и его группу чуть ли не предателями китайского народа. А сейчас ему подыграли уже американцы, вообще убрав Пэня с шахматной доски, заодно с Ким Ир Сеном. В шахматах это называется "гамбит". Надо только не спеша подумать, какие преимущества получит он, Мао Цзэдун, от этого хода противника. А какие, собственно? Всенародное возмущение и консолидация народа вокруг него, Великого кормчего, это раз. Сейчас уже никто не вспомнит ни о бездарно потраченных на "Большой скачок" ресурсах, ни о миллионах людей, умерших от голода в 1958-59 годах. Тем более, что эти неуклюжие американцы сделали ему еще один подарок. Сбросили атомные бомбы не только на корейцев. Погибли также тысячи китайских солдат, а у них есть семьи и родственники. Надо объявить компанию под каким-то громким лозунгом, вроде: "тысяча лет мести и тысяча убитых врагов за каждого погибшего китайца". Помощь СССР, это два. Ведь они теперь, забыв все разногласия (надо будет указать редактору "Женминь Жибао" временно убрать все упоминания о "советском ревизионизме"), сражаются вместе против одного врага. Но просто так СССР помогать не будет, не те времена. Надо ему предложить что-то весомое, в обмен. Кстати, что конкретно Китай может предложить, и что ему надо попросить взамен? КНР надо, чтобы советские ВВС нанесли такой же удар, как по Хоккайдо, по остальным японским островам. Без поголовного уничтожения американских аэродромов в Японии, НОАК и КНА понесут слишком большие потери от американских сверхзвуковых самолетов с ядерными бомбами. На корейцев ему наплевать, что на южных, что на северных. Чем больше их погибнет, тем легче потом будет нарисовать пятую маленькую звездочку на государственном флаге КНР. Кстати как называть потом Корею в составе КНР? "Национальный автономный район Чосон", или как-то по-другому? Надо будет просмотреть все материалы по тем временам, когда Корея принадлежала Китаю, его очень занимала китайская история — она поглощала почти все его время, он прочел и прекрасно знал все хроники китайских династий. Но солдаты НОАК, его солдаты, они будут ему нужны еще для многих побед. Ведь есть еще Вьетнам, который тоже когда-то принадлежал Китаю. Есть эта заноза под названием Чан-Кайши, которую тоже надо убрать, пользуясь таким удобным случаем. Есть спорные территории с Индией, где войска НОАК постепенно продвигаются еще с 20 октября, есть Бутан, Непал, Гонконг, Макао. Его солдаты ему еще не раз понадобятся, поэтому ему нужно, чтобы советские тяжелые ракетоносцы нанесли удары по японской ПВО, как на Хоккайдо. Без этого бомбардировщики ВВС НОАК не имеют шансов, так его уверяли все китайские авиационные командиры. А так он может воплотить в жизнь многолетнюю мечту всех китайцев, сполна рассчитаться с "янгуйдзы", заморскими дьяволами, с японцами. Рассчитаться за все. За первую войну, еще в девятнадцатом веке, когда японцами был унижен и ограблен императорский Китай, резко затем ослабевший. За Нанкинскую резню, когда японцы за считанные дни убили полмиллиона китайцев. За эпидемии чумы, проводимые японскими отрядами номер сто и номер семьсот тридцать один над китайцами, как над лабораторными мышами. За миллионы убитых и замученных китайцев во время японской оккупации. За многое. Ведь у НОАК тоже есть авиационные бомбы с зарином и сотни бомбардировщиков Ил-28, Ту-4 и Ту-16, способные их донести до японских городов, если их не собьют. И если обработать зарином японские города, как американцы поступили с Сеулом, его авторитет среди народа поднимется до императорских высот, никто в партии даже не посмеет пискнуть в его сторону в следующий раз, когда он совершит ошибку. А ошибки будут, не ошибается тот, кто ничего не делает, в этом Мао мог признаться сам себе точно. Проклятые хитрые русские, они передали Китаю самолеты Ту-16 и технологию их производства, но не передали ничего по ракетам для этих самолетов. Ну, этот факт он положит в шкатулку своей памяти, чтобы, когда придет нужное время, достать его наряду с другими обидами. А сама китайская промышленность производить такие ракеты сможет не скоро. А что он, Мао, может предложить СССР в обмен? Продовольствие, пусть в Китае умрут от голода еще несколько миллионов? И тут его осенило, ну, конечно же! Русским надо будет предложить право бесплатного железнодорожного транзита от Читы до Владивостока по китайским железным дорогам, ведь на месте Хабаровска большая радиоактивная воронка, заполненная водами Амура, у СССР нет железнодорожного сообщения с Дальним Востоком и еще много времени не будет. А оно, если он хоть что-то понимает в жизни, русским нужно немедленно и позарез. Ну и право пользования китайскими аэродромами для советских ВВС, это будет не лишним, для китайской разведки особенно. Он нахмурился, вспомнив доклад китайской разведки о Хабаровске. Да, эту проблему надо начинать решать немедленно. Чувство собственной уязвимости сильно, возникшее после прочтения последних донесений из Кореи, отвлекало его, мешая нормально мыслить. И ведь такие же ощущения испытывают все его подчиненные, по крайней мере, те, кто обладает информацией. Надо начинать строить подземные бомбоубежища, даже подземные города. Они пригодятся на будущее, а на эти работы надо согнать всех недовольных, которые сейчас находятся в коммунах на перевоспитании. Он подозвал секретаря, молчаливой тенью ожидающего в десяти метрах от бассейна и начал диктовать лозунг: "Копать глубоко и быть готовым к любой беде".