Парвус. Часть 2 (СИ) - Морана

Последними новостями стало объявление наследника апперам. На широкую публику Кассия еще не представили, но работников цитадели уже знакомили с будущим правителем. Лой лично отправил тощего блондина в тюрьму, подкинув ему яд и указав полиции на него. Узнать, что именно он является его средним братом и наследником, которого Велиор тщательно скрывал и готовил к перенятию власти, было словно удар под дых.

После отца более раздражающего человека Лою представить было сложно. Изначально блондин не собирался претендовать на власть во всем Парвусе. Он лишь хотел гадить отцу, а потом втянулся в создание и улучшение ферм настолько сильно, что забыл об изначальном плане портить Велиору жизнь с помощью банды. А еще Лой винил отца, что тот позволил Псу бросить должность после убийства Анисы.

Вернуть Эйкена он попытался сам, но был не уверен, что мужчина помнит тот зависимый бред, что нес при их встрече. Лоя он так яростно прогонял, что блондин даже подойти к нему нормально не смог. Он чувствовал себя брошенным и одиноким. В тот день блондин отправился в трущобы, навстречу к старшему брату с мыслями, что похождения Велиора хоть где-то пригодились.

Их общим с Ирвином врагом стали бандиты у колонок Внешнего города. Что их через мэра контролирует Фейт, Лой узнал перед самой поимкой старшего брата Псом. Приспешники Грязного, неожиданно потерявшие сильного лидера, не понимали, что им делать дальше.

Блондин времени терять не стал и прикончил несогласных и вызывающих подозрение в верности. Власть в банде захватить оказалось достаточно просто. С самыми преданными Ирвин сам свел брата. Нахождение того в банде приносило существенные плюсы. Так как Лой легко попадал туда, куда многим вход закрыт. Сыну правителя позволялось больше, чем другим.

Важные люди Парвуса, мешающие банде расти, умирали, открывая дверь или идя по переулку со знакомым человеком. Яд распространялся в те точки города, которые раньше считались невозможными. Банда процветала. Пока не пришел Пес и не забрал Грязного.

Дележка власти и временная смута сместила приспешников Грязного с колонок. Их вновь захватил Фейт. На этом он не остановился. Его люди просочились и на Парвус. Проповеди собирали все больше людей, а вместе с тем уменьшалась прибыль банды от яда и притонов.

Поначалу Лой хотел прикончить Фейта с помощью его дочери, но теперь у него была другая цель. Блондин желал разрушить Парвус до основания. Вместе с отцом. Эйкеном. Кассием. И всеми ненавистными людьми.

Мотивы Фейта были известны Лою со слов Грязного. Старший брат рассказывал, что красноглазый из тех сумасшедших, кто желает улучшить мир. Знания, что хранятся в архиве, и были глобальной целью Фейта.

Тогда Лой посмеялся и спросил, почему брат не поможет ему в достижении этой цели, ведь фактически они могут вместе разрушить цитадель. На что Грязный ответил, что будь у всего остального мира технологии, то жителям Парвуса не выжить, а он предпочитает быть сильнее людей его окружающих.

Поэтому Фейт для банды даже опаснее, чем правительство. Ведь вторые заинтересованы в получении собственной выгоды, а красноглазый, наоборот, готов проиграть всему миру, лишь бы этот мир после него стал лучше. И для этого он готов подставить под пули даже собственную дочь.

Когда Лой от Велиора услышал вопрос, пойдет ли он смотреть на вступительный экзамен своей девушки, то блондин удивился. Но когда прозвучала фамилия, то он подумал, что это шутка.

А главной насмешкой от жизни Лой считал, что теперь ему больно слышать, как ту избивают. Особо жалостливым блондин никогда не был, а после встречи с Грязным, казалось, что сочувствие угасло насовсем. Лой поморщился, услышав слабый вскрик.

Парень не верил, что Медея выберется, поэтому даже не закрыл дверь. Слишком уж тощей и изможденной выглядела девушка, что провела в плену почти две недели. Знала бы она, как сильно все поменялось на Парвусе за это время, то, может, и не спешила бы так обратно.

Когда Лой говорил Медее, что ее никто не ищет, он привирал. Ее искала полиция. Красноглазая, объявленная в розыск, не могла появиться в первом или втором секторе. Там велика вероятность, что ее узнают местные жители, а в трущобах пришлось бы вечно прятать лицо и быть максимально осторожной.

Парень подумал, что, должно быть, для Медеи это привычное поведение, скрывать лицо, разгуливая по злачным районам Парвуса. Протяжный звон эхом разнесся по соседней комнате и достиг коридора. Ковш выпал из руки дерущейся.

Медея не кричала. Лой прикрыл на секунду глаза и напряженно прислушался. Тупые удары продолжались. Блондин восхищался ее навыками. Медея была одной из самых сильных женщин, что он знал. Именно поэтому ни у кого из караулящих не было пистолетов. Лой изучил ее личное дело. О навыках стрельбы имелась особая пометка, добавленная еще при поимке Медеи на поверхности в пятнадцать лет.

Да и сама девушка в первое время их близкого общения постоянно угрожала всем простреленными коленями, и слова ее на шутку похожи не были.

— Хватит!

Озлобленные жестким сопротивлением, мужчины не услышали приказ, донесшийся со входа. Лой, оказавшись во мраке комнаты после ярко освещенного коридора, почти ничего не видел. Он отпихнул пинающего девушку человека. Блондину пришлось повторить приказ, чтобы все остановились. Помещение наполняли звуки сбитого дыхания присутствующих.

Лой присел на корточки возле согнувшейся пополам Медеи, лежащей на полу. В ее плечо он воткнул снотворное. Она не дернулась. Голубые глаза, привыкшие к полумраку, пробежались по телу девушки.

Кровавые подтеки на руках. Лой знал, что под одеждой та должна быть синей. Он свел брови и поднял холодный взгляд с лица Медеи на мужчин, дожидавшихся дальнейших указаний.

— Что с ее губой? Или вы прослушали, что я говорил?!

Лой выпрямился. Его кулак полетел в живот рядом стоя́щего. Тот выпучил глаза от удивления, пока морщился от внезапной боли.

— Вот это не лицо, — прошипел блондин, коленкой добивая согнувшегося мужчину. — А вот это — лицо.

Человек завалился на пол рядом с Медеей. Лой в попытке успокоиться, сделал пару глубоких вдохов. В последнее время ему совсем не удавалось себя контролировать, что создавало немало дополнительных проблем. Лой не стремился потерять место брата из-за вспыльчивости, поэтому уже спокойней сказал:

— Готовьтесь к подъему, и чтобы рядом с ней никаких пистолетов. Очнется, сразу снотворное вкалывайте.

Раздав указания, Лой осторожно поднял с пола отключившуюся девушку. По ее телу то и дело проходили судороги.

Глава 38. Пища

Медея с трудом разлепила глаза и только потому, что ее тряхнули за плечи. Девушка простонала от боли. Все внутренности воспалились и пульсировали. Красные глаза впились в лицо блондина. На секунду показалось, что он обеспокоен. Парень сел на стул рядом.

Девушка дернула руками в перчатках. Они были привязаны к стулу.

— Крысий потрох, — выругалась Медея, не понимая, что больше беспокоит: боль в теле или просторное помещение, где она оказалась.

Двое сидели за длинным столом. Под потолком гладкой, выкрашенной в зеленый, стены тянулись решетки вентиляции. Девушка качнулась, теряя сознание. Лой перехватил ее вместе со стулом и проворчал:

— Давай, просыпайся.

Она хотела сказать, что начала терять сознание от боли и усталости, а не от снотворного, эффект от которого тонул в купе остальных физических ощущений. Глаза Медеи уперлись в желтоглазых мужчин с пистолетами, что стояли у высоких колонн. Она проморгалась, пытаясь сосредоточиться на этой мысли. «Далеко», — пролетело в тяжелой голове.

Лой убрал волосы с лица девушки. Она дернулась. Он недовольно сложил руки на стол. Медея осматривалась. За спиной стояла вооруженная толпа в защитных костюмах и закрытых шлемах.

Несколько минут царило молчание. Девушка недоуменно пялилась на местную охрану. Те выглядели так, словно их нисколько не беспокоил сын правителя, пришедший обвешавшись оружием.