Парвус. Часть 2 (СИ) - Морана

— Мне нравилось далеко не все, — сообщила она, глядя прямо на отца, в голове всплывали воспоминания об убитом ребенке и чувство вины за продажу яда. — Зачем ты меня выкрал?

— Хотел насолить Силии. Да и ты мой любимый ребенок. Уже тогда я не особо верил в систему, но твое похищение было скорее интуитивным решением, — ответил Фейт. Медее стало неприятно от этих слов. Он, наблюдая за реакцией дочери, добавил: — Это нормально — разочаровываться в родителях по мере взросления. Оставив тебя одну, я надеялся, что ты вырастешь и разочаруешься в том, как на Парвусе все устроено. Ты видела, как живут люди на поверхности, и испытываешь к ним сочувствие. Поэтому мне бы хотелось знать, что ты хочешь им помочь.

— Знания не панацея от бед, — ответила Медея, присаживаясь на пол.

— Не панацея, — повторил мужчина. — Но решение многих проблем. Сейчас люди часто умирают в пустыне от обезвоживания, когда пытаются преодолеть большие расстояния. Но этого бы не происходило, поделись Парвус с миром устройством своих машин. — Фейт подался вперед, голос его стал размереннее. — Знания в химии и биологии избавили бы обитателей поверхности от многих болезней. Продлили их жизни. Хранящиеся в архиве записи по выращиванию и разведению растений, об обустройстве теплиц, спасли бы население от голода. Разве тебе бы не хотелось сделать мир чуточку лучше?

Девушка молчала. Все, чего ей хотелось, — это увидеть Эйкена. Она почувствовала укол вины, что ее совсем не беспокоят какие-то там другие желтоглазые. Отец, как всегда, рассуждал логично. Медея выдала то, что не давало покоя:

— Ты говоришь так, словно заботишься о людях, но сам собираешь с них деньги за жизненно необходимую воду.

— Жители Внешнего города об этом не знают, но это плата за лучшее будущее. — Мужчина поднялся. — И если у меня ничего не получится, то их вложения будут потрачены зря.

Фейт остановился у высокой металлической двери.

— Вечером к тебе придет гость, — сообщил отец. — Думаю, что если ты сбежишь раньше времени, то сильно пожалеешь, что не дождалась его.

Медея успела лишь вопросительно приподнять брови, когда отец скрылся за дверью, оставив ее одну в просторной уютной спальне. В душе девушки разгоралось любопытство. Она тяжело вздохнула, подтягивая колени к груди. Девушка положила на них голову и достала из ботинка спрятанное украшение. Красный камень лег в ладонь. Глядя на него, Медея думала, что встреться она сейчас с Эйкеном, ей нечего будет ему сказать.

Фейт был причастен к самому тяжелому моменту в жизни Пса, был преступником и, видимо, планировал свергнуть власть на Парвусе. Об этом Медея, будучи аппером, должна доложить.

«Хотя я вроде и не аппер больше», — пролетело в голове. Почему-то от этой мысли в душе́ ничего не дрогнуло, а вот раздумья вокруг того, что сказать Эйкену, если они когда-нибудь встретятся, заставляли волноваться.

«Нечестно ему врать, где я была. Но если расскажу про отца, то Пес придет его убить». Девушка прикрыла глаза и уткнулась лбом в колени. Сердце колотилось с невероятной скоростью.

Подвеска впилась в кожу до боли сжатого кулака. «А вдруг Пес и вправду меня не ищет?» — слова Лоя врывались в беспокойное сознание.

— Я бы не хотела, чтобы он во мне сомневался, — прошептала она себе. — Значит, и я не должна в нем сомневаться.

Медея почувствовала небольшое облегчение. Приняв решение, она застегнула цепочку на шее. «Отец. Лой. Власть Парвуса. Без разницы мне», — рассуждала про себя девушка, поднимаясь. Медея завалилась на кровать, рассматривая балдахин. Все тело болело. Девушка хмурилась, глядя на полупрозрачную покачивающуюся ткань.

Медея дожидалась обещанного гостя. До слуха доносились редкие шаги людей снаружи. Медея знала, что дом наполнен охраной, но не была уверена, что всем из них дали приказ караулить ее. Тем более, девушка до сих пор была в защитном костюме, в котором Лой поднял ее с Парвуса на поверхность. Это увеличивало потенциальную возможность побега, ведь не пришлось бы искать по всему дому костюм, чтобы выйти под палящее солнце.

«Может отец специально не заставил меня переодеться, чтобы проверить мою преданность», — пока Медея обдумывала, важно ли Фейту, чтобы она была на его стороне, девушка оказалась у двери.

Заперто. Медея грустно усмехнулась. Отпускать ее никто не собирался. Девушка вернулась на кровать. Осторожно растягиваясь на ней, Медея легла так, чтобы видеть вход. Постоянное чувство тревоги забирало много энергии, а тело требовало отдыха. Сквозь сон проникала боль от ноющих мышц и внутренностей.

И все же, после полученной от отца пищи сон оказался крепким. Медея не слышала, как в комнату зашел человек в защитном костюме. Тот хлопнул дверью, вырывая девушку из сна. Она резко села на кровати и уставилась на широкий силуэт. Сердце сжалось. Пару секунд, пока сон не спал окончательно, Медея думала, что перед ней Пес.

— Ты выглядишь еще хуже, чем обычно, — раздалось механическое с закрытого шлема.

Вошедший, нажимая на кнопку открытия, приблизился к краю кровати. Медея уставилась в желтые глаза. Кулак стремительно полетел в лицо Нила. Парень мгновенно среагировал, делая шаг назад.

— Крыса поганая! — злобно прошипела девушка, упавшая носом в мягкую поверхность кровати.

С трудом удалось оторвать непослушное тело от пледа.

— Было бы справедливо крысами обзывать жителей подземного города, а выходцев с поверхности, например, мерзкими гиенами или падальщиками.

Пока парень рассуждал, какие ругательства правильные, а какие нет, Медея сверлила его недобрым взглядом.

— Как мы вообще подружились, ты же невероятный зануда?! — перебила девушка, укладываясь поудобнее.

Нил замолчал и опустился на край кровати.

— Фейт поэтому меня и выбрал, сказал, ты любишь разговорчивых.

Это было не так. Медея не исправила его. Ей нравились те, кто рассказывал что-то новое.

— Все же я была права, когда усомнилась в болезни твоей матери, — буркнула Медея, уставившись в потолок.

Какое-то время парень молча вглядывался в подругу, а потом вдруг начал укладываться рядом. Она ворчала, что он двигает матрас, а тот впивается в ее раны и доставляет дискомфорт.

— Потерпишь немного, я же тебя терпел все это время, — весело протянул Нил, завалившись, наконец, на спину.

Медея стукнула его в плечо.

— Я тебе за это помогала учиться! — возмутилась она.

Он пожал широкими плечами и сказал:

— Фейт обучил меня всему необходимому для должности. Моя тупость была лишь поводом находиться рядом с тобой. Везением стало, что нас враз призвали на экзамен.

— И о чем ты доносил отцу про меня? — уточнила девушка возмущенно.

Фальшивый друг раздражал. Но было комфортно находиться рядом с ним, так же как, когда они проводили вместе время в академии. Двое привыкли к компании друг друга.

— Обо всем, — ответил Нил, повернув голову. — Фейту дико не нравилось, что ты связалась с Лоем. Отец считал, что из-за привязанности к сыну правителя ты будешь лояльней относиться к верхушке Парвуса и не заметишь, как те заботятся только о собственном благополучии, когда их работа заключается в том, чтобы улучшать Парвус. Внешний город тоже часть Парвуса, но разве кто-то заботится о местных жителях? На поверхности уже давно не только преступники. У тех, кого изгнали, родились дети. У некоторых из них уже появились свои дети. И властьимущим плевать на них. На территории Внешнего города нет ни одной аптеки. Ни одного серьезного врача, обучившегося на Парвусе, режущего людей не наугад, а со знанием дела. Местные могут умереть от простого пореза о кухонный нож, когда чистят картошку. Им неизвестно, что нужно промывать раны, ведь те могут загноиться и что делать с этим всем, когда рука начинает чернеть.

Медея присела. Тот назвал Фейта отцом, но, судя по его внешности, кровного родства между ними нет.

— Мы же не родственники? — на всякий случай уточнила она.

Нил поморщился.

— Ты вообще не слушала меня? — проворчал он недовольно. Девушка ждала ответ, сверля его взглядом. Желтоглазый вздохнул обреченно: — Нет, не родственники. Фейт сначала посещал наше племя изредка. Не знаю зачем. А пять лет назад поселился в нашем доме. Он принес с собой лекарства и пока лечился сам, поставил мою мать на ноги и еще половину деревни. Многие бы умерли без него. Жрецы нашего племени сказали, что он Пророк. Мессия. Он стал отцом всем детям нашего племени.