Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России - Сборник статей

Поворот на восток во внешней политике

Восстановив контроль внутри страны, запугав или переманив на свою сторону либеральную, левую и националистическую оппозицию, организовывавшую демонстрации против него в 2011–2012 годах, и дав понять, что иметь дело с американским коллегой он будет только на равноправной основе, Путин к лету 2012 года, казалось, был готов возобновить контакт с Обамой. Но к тому времени Соединенные Штаты уже не занимали центрального места в новом внешнеполитическом курсе Москвы – в отличие от предшествующего периода «перезагрузки», породившего большие надежды на улучшение отношений между двумя странами.

В 2012 году, на общем фоне путинской политики «суверенизации», Россия начала разворачиваться в сторону постсоветских государств Центральной Евразии (через интеграционные проекты вроде Таможенного союза и Евразийского экономического союза) и Азии в целом (с помощью проектов развития Сибири и Дальнего Востока и налаживания сотрудничества с ведущими экономиками региона начиная с Китая). Этот поворот был обусловлен желанием Путина усилить независимость России от Запада и выстроить более сбалансированные отношения с США и Евросоюзом, а также воспользоваться подъемом Китая и Восточной Азии для ускорения экономического развития России.

Еще в ходе мирового финансового кризиса 2008–2009 годов Путин начал отдавать предпочтение региональной интеграции с постсоветскими государствами перед интеграцией с Евросоюзом. В 2004 году Москва и Брюссель достигли договоренности о сотрудничестве в четырех сферах, но дальнейшая интеграция вскоре застопорилась. Во время визита в Германию в 2010 году Путин выдвинул собственную идею «большой Европы», но и в этой стране, и по всему континенту у нее нашлось лишь немного сторонников. Более того, еще в 2009 году Евросоюз начал осуществлять собственный проект «Восточное партнерство» с шестью республиками бывшего СССР: Азербайджаном, Арменией, Белоруссией, Грузией, Молдавией и Украиной. Москва расценила это как попытку сильнее привязать указанные страны к ЕС в ущерб интересам России в регионе.

Разочарованный склонностью ЕС относиться к России как к объекту собственной политики, а не равному партнеру, Путин решил укрепить собственную базу России и создать центр силы в середине евразийского континента. Одним из ключевых элементов его ответа стал план Евразийского экономического союза. Это был не только экономический проект: более того, слово «экономический» было включено в его название с запозданием и неохотой. Для Путина Евразийский экономический союз был и остается важным инструментом, помогающим застолбить пространство, где Россия остается самым влиятельным игроком. Он способен остановить продвижение конкурентов России – ЕС на западе и Китая на востоке – вглубь территории бывшего СССР и улучшить позиции Москвы при обсуждении условий сотрудничества с этими конкурентами, которые одновременно являются и ее партнерами.

Добиваясь равновесия с Европой, Путин начал уделять больше внимания Азии. Этот сдвиг в любом случае необходим из-за того неприятного факта, что самые депрессивные в экономическом плане и малонаселенные районы России – Дальний Восток и Восточная Сибирь – географически соприкасаются с самым динамичным и крупнейшим по численности населения регионом мира. Кроме того, как это ни парадоксально, у России впервые появилась возможность использовать Азию, а не только Европу и Запад, в качестве фактора внутренней модернизации. Наконец, Москва отлично понимает, что общемировой политический и экономический баланс сил меняется в пользу Восточной Азии.

Рассматривая подъем «незапада» как позитивное событие, ведущее к усилению сдержек и противовесов в международной обстановке, Москва стремится извлечь выгоду из физического присутствия России в Азии, в том числе наличия протяженной границы с Китаем и близости к Японии и Южной Корее. Тот факт, что ЕС очень медленно приходит в себя после кризиса еврозоны, лишь усиливает для России стимулы к изменению баланса и учету растущего значения Азии.

Консолидация «русского мира»: от теории к практике

Таким образом, поворот в сторону Азии можно считать одним из проявлений стремления Путина укрепить как внутреннее положение России, так и ее позиции на международной арене. Но ни одна из проблем последнего времени не сблизила внутреннюю и внешнюю политику страны настолько, как Крым и Украина. С наступлением этого кризиса Путин перевел концепцию «русского мира» из разряда вялотекущих замыслов сферы «мягкого влияния» в геополитический проект.

В 2013 году политика России по отношению к Украине определялась соперничеством Кремля с ЕС в связи со стремлением Москвы включить Киев в евразийский интеграционный проект. Сначала Путин продемонстрировал украинскому президенту Виктору Януковичу «кнут» в виде ущерба, который понесет Украина, приняв решение в пользу ассоциации с Евросоюзом, а затем «пряник» в форме российских кредитов, стимулируя присоединение Киева к Евразийскому экономическому союзу. Приостановка Януковичем процесса установления ассоциации с ЕС осенью 2013 года преподносилась многими российскими комментаторами как большая победа над Брюсселем и Западом и пролог создания Евразийского союза с участием Украины, в результате чего его совокупное население достигло бы критической массы в 200 млн человек.

Победа, однако, оказалась чисто тактической. После начала массовых акций протеста в Киеве в конце ноября 2013 года Москва использовала их в качестве наглядного антиреволюционного примера для российского народа, убеждая его, что свержение существующего порядка – это путь к разрухе, диктатуре и нищете. В то же время в отношении самой Украины Россия по-прежнему вела себя пассивно, рассчитывая на то, что Янукович удержит власть, а в противном случае (это поначалу считалось маловероятным) – что в рядах украинской политической олигархии всегда можно будет найти новых «контактных лиц» и партнеров.

Однако евромайданная революция в Киеве, достигшая апогея в феврале 2014 года, положила конец обоим этим сценариям. Столкнувшись с перспективой прихода к власти на Украине людей, желавших в 2008 году привести ее в НАТО (Арсений Яценюк и Юлия Тимошенко), и организаций, представлявших западноукраинских националистов, настроенных резко антироссийски (например, «Свобода» и «Правый сектор»), Путин привел в действие запасной план относительно Крыма и Севастополя. С помощью вооруженных сил он закрепил их за Россией, а затем предпринял поистине дерзкий шаг: провел там референдум, на котором подавляющее большинство населения поддержало присоединение этих территорий к Российской Федерации. По данным из многих источников, это судьбоносное решение Путин принял лично; сравнить его можно только с приказом перейти Терек в Чечне осенью 1999 года, положившим начало второй чеченской кампании. В результате Крым без единого выстрела вошел в состав России, а популярность Путина в стране взлетела до небес.

Другие шаги Путина в отношении Украины оказались не столь успешными. Назвав сформированную Евромайданом власть в Киеве нелегитимным и даже фашистским режимом, Москва начала поддерживать антимайданную оппозицию в русскоязычных регионах юго-востока Украины, на долю которых приходится до половины ее территории и населения. Эти усилия предпринимались без серьезной предварительной подготовки, лишь на основе предположения, что русскоязычные регионы по наитию поднимутся на защиту своей «русскомирной» идентичности против Запада Украины и прозападных элит в Киеве.

Это был крупный просчет. Если бы Москва много лет всерьез оказывала русскоязычным гражданам Украины на юго-востоке помощь в том, чтобы их голос был услышан при принятии решений на общенациональном уровне, это способствовало бы формированию региональных элит в качестве противовеса Киеву. Но к февралю 2014 года момент был уже упущен. Москве пришлось полагаться на горстку пророссийски настроенных активистов, готовых взяться за оружие против нового режима в Киеве, а основная масса населения оставалась пассивной. Примерно так же обстояло бы дело, если бы Ирландская республиканская армия действовала в одиночку, без «Шинн Фейн».

Операция «Новороссия» – это название Путин упомянул в своем обращении к парламенту по крымскому вопросу в марте 2014 года 15 – представляла собой план объединения южных и восточных областей Украины от Харькова до Одессы в оппозиции центральным и западным регионам, а также новому правительству в Киеве. Более того, Путин пообещал защищать права этнических русских и тех, кто отождествляет себя с Россией, где бы они ни проживали.

Акцент Москвы на языковых и этнических проблемах Украины представлял собой резкий переход от прежней позиции поддержки территориального и политического статус-кво, контактов исключительно с действующим правительством к инициативной политике переустройства тех зон постсоветского пространства, где имеются значительные русскоязычные меньшинства. Казалось, Путин приступил к реализации идей Александра Солженицына, еще в 1990 году, до распада СССР, предложившего создать российское государство на территории тогдашних союзных республик – РСФСР, Украины и Белоруссии, а также северной части Казахстана, где большинство населения составляют славяне.