Ты - Моя Вера - Яна Войнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все, самое главное сделал: монстра убил. Могу спокойно ехать, — хмыкнул Волков, спустившись вниз.
— Станислав Георгиевич, а как же…
— Станислав Георгиевич, мы не успеваем и рискуем нарушить условие контракта! — снова начали дергать мужа. Он недовольно закатил глаза и зашипел:
— Миша прав: вы жутко раздражаете. Я не глухой. А вы орете. Перестаньте немедленно! И выйдите все. Я хочу поговорить с женой. И впредь ко мне толпой в дом не вваливаться! А если приходите, разговаривайте тихо. У меня чувствительный ребенок.
Когда все, извинившись, послушно удалились, муж, подошел к ней близко-близко и дотронулся губами до ее лба.
— Ты не ответила, скучать будешь? — спросил он, улыбаясь, как довольный мартовский кот. Затем по очереди стал покрывать поцелуями ее глаза, щеки, нос, подбородок.
— Я люблю тебя, Стас. Всегда помни об этом, — с придыханием прошептала Анна, ощущая и впитывая до последней капли необыкновенную щемящую нежность, которую муж вкладывал в каждый свой поцелуй. Когда же он хотел впиться в ее рот и подарить ей ласку, мало напоминающую невинную, его вновь прервали.
— Станислав Георгиевич. Вас все ждут! — в очередной раз поторопил его вошедший охранник.
— Да что ж такое-то! — возмутился Стас, виновато скривился, глядя на жену, легко коснулся ее губ и сказал. — Все, Анечка, мне правда пора! Когда вернусь, продолжим с того места, где нас прервали.
Анна стояла и смотрела в спину удаляющемуся мужу, который сейчас в сопровождении целой толпы народа покидал их дом, наполненный пусть странной, но искренней любовью, душевным теплом и семейным уютом. Она подняла руку и перекрестила Стаса в воздухе три раза. Как учила ее бабушка. Чтобы ничего плохо с мужем в дороге не случилось.
Она смахнула покатившуюся по щеке слезу, направилась в комнату к сыну и легонько постучала.
— Мама Анечка, я сейчас занят! — послышалось родное ворчание из-за двери. — Я делаю новый опыт. Приходи через час! И стучи тише, пожалуйста! И попроси Армине не топать! Она громко ходит, когда спускается с лестницы!
Она грустно улыбнулась и легонько погладила несколько раз закрытую дверь комнаты сына, представляя, что гладит русую голову своего маленького вредины-диктатора. Понуро опустив голову, она обхватила себя двумя руками и целый час потерянно бродила по огромному пустому дому, давясь слезами. Анна подошла к кабинету мужа, все еще не решаясь войти, и с мольбой подняла глаза вверх. Там на небесах папа ее простит. Он поймет. Он должен! Анна делает это ради близких и любимых ей людей… Никакое состояние, никакая гордость, желание победить, а тем более жгучая месть, не стоит жизни её обожаемых и родных мужчин…
Глава 16
Стас ужасно соскучился. С ума сходил без возможности дотронуться до ее нежной бархатной кожи, вдохнуть дурманящий цветочный аромат, зарыться носом в длинные шелковистые черные волосы. До одури желал услышать ее сладкие стоны, увидеть распахнутые, затуманенные страстью фиалковые глаза, полуоткрытые сладкие губы, шепчущие в беспамятстве его имя. Три дня без Ани показались ему изощренной пыткой. Слишком долго они не были вместе. Волков ухмыльнулся. Шесть лет уже прожили, а он до сих пор сходит с ума по собственной жене. Сумасшедший влюбленный идиот!
Приказал охране гнать на всех парах. Потому что спешил быстрее добраться домой. К ней. Одной. Единственной. Только Анечка придавала всему смысл. Только рядом с ней чувствовал себя цельным, значимым. Полностью растворился в ней. До последнего вздоха. До умопомрачения. Ни его огромное состояние, ни существенная власть, ни страх и уважение других людей не могли заменить одно ее: «Стас, я тебя люблю». Когда слышал — дурел. Сам себе стал напоминать обезумевшего. Если бы мог, заставлял бы ее повторять это снова и снова, без перерыва, без остановки, день за днем. Его девочка, его жена, его любимая…
Влетев в гостиную, он резко остановился. Не на такой прием рассчитывал Волков.
— Карен, что случилось? — обескуражено спросил Стас, завидев человек десять телохранителей в особняке. — Почему так много охраны? Что с Аней?
— С ней все в порядке. Она наверху, — сказал нахмуренный Карен, нервно дергая свои черные усы. Волков поднял голову и увидел на втором этаже стоящих на посту людей.
— Что-нибудь не так с ребенком?
— С ним тоже всё хорошо. Сидит в своей комнате в наушниках. Обещал мне их сегодня не снимать.
— Карен, в чем дело?! Я хочу увидеть Аню! — он двинулся в стороны лестницы, но ему тут же перегородили дорогу три охранника. — А вы не охренели, ребята?! — усмехнулся Волков, глядя на вопиющую наглость со стороны работников.
— Нет, не охренели. Это мой приказ, — отрезал Карен. — Пока я с тобой не поговорю, ты к жене близко не приблизишься. Я маме-джан обещал.
После заявления друга сердце на секунду рухнуло в пятки, потом подскочило к горлу и лишь затем вернулось на своё законное место, колотясь так сильно, будто пыталось пробить рёбра изнутри. В ноздри ударил знакомый гнилой запах очередного гнусного предательства.
— Что она сделала? — убитым голосом спросил Волков. Предвкушение желанной встречи с женой рассеивалось как летняя роса после восхода солнца. Если Карен предпринял настолько серьезные меры безопасности, это могло означать только одно: ничего хорошего Волкова дома не ждало.
— Пойдем, — предложил Карен и направился в кабинет. Когда Стас зашел вслед за ним, друг развернулся и бросил через плечо охране: — Пока я не разрешу, его отсюда не выпускать. Ни под каким предлогом, — затем он обратился к Волкову. — Послушай, Стас…
— Я ничего не хочу знать, — рявкнул он, кулаками упершись в стол, шумно выдохнул и согнулся вдвое. — Пожалуйста, Карен… только не она…
— Мне жаль. Но учитывая, сколько бабок ты влил в борьбу за завод, ты должен знать.
Стас резко дернулся, облизал обсохшие губы, в одно мгновение растянувшиеся в настороженную кривую улыбку.
— Завод?
