Ты - Моя Вера - Яна Войнова

— Да, — нерешительно произнес Карен, странно поглядывая на него. — Служба безопасности зафиксировала несанкционированный вход в твои личные данные на компьютере. Была скопирована вся важная информация, касательно завода, — он вытащил фотографии из желтого конверта и вручил их Стасу. — Теперь наша предложенная цена на тендере станет достоянием общественности.

— Похрен, — тихо засмеялся Волков, разглядывая снимки, где Аня копирует информацию из ноутбука, затем отправляет куда-то черную флешку в конверте. — Она могла это сделать только потому, что ее запугали. Она мне тысячу раз говорила, чтобы я отказался от борьбы. Кто ее запугал?

— Я не знаю. Сто процентов кто-то из дедов. Она не хочет говорить со мной. Сказала, что отчитываться будет только перед своим мужем.

— Наверняка, ей угрожали. Позови ее, я хочу знать, кто добрался до моей жены. И назначь встречу с Феликсом. Эти твари мне обещали мою жену оставить в покое. И нарушили свое слово. Вот они ответят мне по полной! Никто не имеет право запугивать мою жену!

— Сурен, они теперь в курсе, сколько мы готовы предложить за предприятие Монастырского. И отсюда они уже будут танцевать. Тендер, считай, проигран!

— И хер с ним, — произнес Стас, продолжая улыбаться как счастливый кретин, — Ты не понимаешь… я подумал, что она… а это ерунда! — он облегченно и шумно выдохнул и протер лицо ладони.

— Ерунда?! — хмыкнул Карен, опешив. — Учитывая, сколько бабок мы влили в это предприятие?! Нихрена себе ерунда, стоимостью в несколько миллионов долларов! А че ты лыбишься?! Спустил херову тучу бабок в унитаз и лыбится!

— Ты идиот! — Стас закатил глаза и хмыкнул. — Я подумал, что она решила от меня уйти. Или изменила. Вот тогда бы я… умер… А это… херня! Убери охрану, я хочу поговорить с женой.

Лицо Карена стало еще мрачнее, чем было в начале разговора. Несмотря на отданное Волковым распоряжение, он и не думал бежать его выполнять. Друг так и остался стоять на месте.

— Карен, я правда в адекватном состоянии. Я ее не виню. Голову готов отдать на отсечение, что ей сказали, что убьют Мишу. А если расскажет мне, то и меня в придачу. Анечка испугалась. Вот и передала им документы, — Стас удивился, потому что друг неожиданно отвел взгляд куда-то вниз, отчего-то избегая смотреть Волкову в глаза. Стас сделал шаг вперед, но Карен тут же выставил раскрытую ладонь вперед, останавливая его.

— Ты ни шагу не сделаешь из этой комнаты, — отрезал он, вертя в руках еще один желтый пакет.

— Карен, прекращай, я ничего ей не сделаю!

— Нет, Стас, после этого, — он затряс конвертов в воздухе, — сделаешь. А я этого не допущу. Я не понимаю, что это… и как это могло произойти,… но это бред полный! Сегодня в офис на твое имя пришло заказное письмо без обратного адреса. А в нем… Прежде чем ты посмотришь эти фото, я тебе скажу, что я ни на йоту не верю! Хоть они и подлинные. Наши специалисты проверили. Это не фотошоп.

Стас обреченно прикрыл глаза. Где-то в тайном, отдаленном уголке души он давно ждал чего-то подобного. То, что было между ним и Аней, эта безумная всепоглощающая тяга друг к другу казалась слишком нереальной, чтобы быть правдой. Но Волков отчего-то верил. Хотел верить, что это может быть взаимным и искренним.

— Что там? — с болью прошептал Стас, уже догадываясь, что именно запечатлено на фотографиях. — Нет, я не хочу знать. И смотреть не буду! — истерично выкрикнул Стас, замотав головой из стороны в сторону.

— Сурен, а вот и правильно! Вот и не нужно! — с фальшивой веселостью воскликнул Карен, заводя себе за спину желтый конверт. — Я сначала все еще раз тщательно проверю. И перепроверю! А потом, ты успокоишься, и мы во всем разберемся. И с заводом что-то решим.

— С кем она там?

— Сурен, подожди…

— С КЕМ?! — рявкнул он, подошел ближе и выхватил проклятый конверт из рук Карена.

— Я не знаю. У меня было мало времени, чтобы его опознать. Я просто узнал, что фото подлинные, — ответил Карен убитым голосом. — Сурен, херня какая-то вырисовывается! Ну не верю я, чтобы твоя Анечка могла бы… Господи, я столько баб за свою жизнь перевидал! Я блядей за километр вижу! Кожей чувствую! Оля твоя была блядью, Ирина тем более. Я тебе об этом сразу в лоб сказал. Но не Аня. Это чистейший, светлый человечек. Она не могла. Подстава это! Не руби с плеча! Дай мне несколько дней. Поживи пока в гостинице. Я вычислю парнишку и выясню, в чем дело. У меня стойкое ощущение, что Аню просто пытаются устранить. В голове не укладывается. Я скорее поверю, что она тебя за процент от сделки продала, когда документы им передавала. Но не в ее измену! Она же на тебя молится, Сурен! Такое не сыграешь и не подделаешь!

Стас не слышал его. Стас уже ничего не слышал. Волков одним за другим разглядывал фотографии, где Анечка, его Анечка, светлая чистая девочка, целуется с каким-то молодым парнем, примерно ее возраста. Потом снимает платье, нижнее белье, а дальше фотосъемка становится все более откровенней. Нет, не может быть… Только не она…

— Сурен, она везде с охраной ходит! Каждый ее шаг проверяется! Я всех ребят допросил. Серега мне в лицо даже заржал. Он подумал, что я обкурился или ширнулся! — убеждал его растерянный Карен. — Я не верю! НЕ ВЕРЮ! Дай мне время! Ее подставили!

— Как-то же она встретилась с дедами. Значит, не каждый шаг ее проверяется, — могильным голосом сказал Волков и отбросил от себя проклятые фотографии. Его словно на секунду парализовало. Он не мог сдвинуться с места. Не знал, что делать. Волков застыл и не мог сделать вдох.

— Сурен… послушай…

Стас ничего не хотел слушать. Он хотел никогда не видеть эти фото, никогда ничего не знать, никогда не испытывать подобной боли. Опять. Снова. Каждый раз. Повторяя одно и то же, словно находясь в адском замкнутом круге, из которого ему, видимо, никогда не выбраться. Волков резко подошел к столу и смел одним махом все, что там было. Потом перевернул стол, подошел к шкафу, одним движением опрокинул и его. Отдаленно он услышал злобный болезненный