Очаровательная блудница - Сергей Алексеев

Он откопал телефон и на сей раз сначала позвонил Бурнашеву.

— Отбой воздушной тревоги, — весело произнес Рассохин. — Все обернулось пока что благополучно. Я свободен, но женщина меня пленила!

— Слушай, ты сейчас говоришь, как Галицын в последний раз! — закричал Кирилл. — Вы что там, сразу становитесь восторженными идиотами? Может, и твою квартиру надо продавать?

— Погоди пока, — перебил его Рассохин. — Галицын-младший сейчас тебя слышит?

— Нет, мы на заправке. Тебе привет от Сашеньки!

— Ей тоже. Попробуй разговорить Ромку, выяснить, поддерживает ли он связь с отцом? Понимаешь, мне надо поймать одну даму на вранье. Она утверждает, наш полкан телефон утопил в реке.

— Поймать бабу на вранье — влегкую! Сейчас научу!

— Это не баба, это дама родом из Канады! И я тебе скажу — психолог суперкласса.

— Таких не бывает. Ты хоть там голову не теряй!

— Едва отбился от нее! Оказывается, тут такой клубничный малинник на Карагаче образовался… Галицын в него и угодил!

— Завидую!

— А ты знаешь, что такое тантрический секс? Пробовал?

— Да сколько угодно! Скажу тебе — это потрясающе… Ну, мы потом эту тему обсудим, Сашенька идет.

— И еще, Кирюх, позвони Колюжному. — Эмоции Бурнашева приходилось сдерживать. — Я экономлю батарею. Но чтоб Ромка не слышал. Пусть соберет всю информацию про бизнесмена Сорокина, бывшего канадца. Он торгует с Европой и, наверное, в их кругах известен. Кроме того, он книжку написал, откровения пророчицы, названия не знаю. Пусть прочитает, подвалит к нему, вроде как поклонник таланта. И выяснит, на самом деле существует такая пророчица на Карагаче или нет. Все запомнил?

— Ну тебя и занесло в сферы!..

— Приедешь — и тебя занесет.

— Я понял, экспедиция отменяется? На кой ляд я тогда оборудование тащу? Колюжного деньги потратили…

— Ты напрасно тащишь с собой жену.

— Ну, тут мне никак!

— Пока ничего не отменяется, — заверил Рассохин. — Архивные бумаги покажу, которые Галицын от нас скрыл. У меня подозрение — он ведет аж тройную игру.

— Ну я тебе подсуропил товарища…

— Теперь уже поздно раскаиваться. Мне не звони! Я сам тебя наберу.

Рассохин отключил связь и посмотрел уровень питания — осталась четверть зарядки. И все равно он набрал номер Лизы, однако домашний не отвечал, а мобильный оказался вне зоны. Еще раз звонить Гохману не имело смысла: скорее всего, участковый дождался Дворецкого и сейчас уже был на Карагаче.

Теперь можно было не прятаться, поэтому он распалил костер, согрел тушенки, первый раз за день поел и сразу ощутил, как поклонило в сон. Стас прилег на спальник — во второй половине дня солнце пригревало уже хорошо, долго слушал тишину, нарушаемую лишь звоном редкого гнуса, и показалось, только задремал на несколько минут. Но когда вскинул голову, уже вечерело и выдохся противомоскитный спрей: комары жрали нещадно лицо, руки и голову, прокусывая джинсовую бейсболку. Слух, ориентированный на звук лодочного мотора, улавливал лишь привычный шумовой фон, и то, что Гохмана до сих пор не было, встревожило Рассохина. Знает ведь, что на остров пожаловали люди, причастные к похищению полковника, жена наверняка сказала о звонке…

Рассохин вздул угли в кострище, набросал щепок и пошел было в пойменную часть островка, чтобы нарвать сухой травы и устроить дымокур от гнуса, и тут увидел облас, наполовину вытащенный из воды. Весло, котомка, сети, кержацкая рогатина с навершием, как у копья, а человека не видать…

Он сел поодаль на бревно, стал набивать трубку и вдруг услышал за спиной знакомый голос:

— Не меня ли поджидаешь, паря?

Стас медленно обернулся — точно, Христя! И вроде не постаревший: белесые патлы из-под шапки, рыжая борода веником, синяя рубаха-косоворотка, черная от смолы, брезентовая куртешка сверху. И трехлинейка в руках, поди, та самая…

— Христофор?!

— Признал, ну добро! — тот приставил винтовку к лесине и сел. — Хлебаю веслом, глядь, с соры-то дымок курится. Кого, думаю, занесло? Завернул на огонек…

И хитреца в голосе была до боли знакомая: Рассохин сразу же подумал — не случайно погорелец здесь оказался, кто-то ему сообщил. А кто еще, если не Матерая красавица!

Неужели у общины есть связь с огнепальными?..

— Да вот захотелось проехать по старым местам, — осторожно проговорил он. — Вспомнить молодость…

А сам так разволновался, что руки затряслись, и в голове один вопрос — зачем пожаловал?

— Здоровье-то как? — с намеком спросил Христя. — Не хвораешь?

— Благодарю.

— Вид у тебя здоровый, моложавый…

В первый же день, когда в Усть-Карагач приехала Аня, они пошли бродить по поселку и случайно оказались на улице имени Раи Березовской. Рассохин сто раз видел ее изваяние, но тут взглянул и на минуту остолбенел.

Вот на кого походила старуха, что более трех месяцев лечила его в землянке Христофора! Точная копия!

Долго разглядывал гипсовую крашенную скульптуру комсомольской вожачки в анфас, в профиль, слушал недоуменные и ревнивые вопросы Ани и лишь более убеждался в мысли, кто спас его от смерти.

Сейчас, увидев Христофора, Рассохин вспомнил это и спросил, как зовут ту старуху, что выхаживала его в землянке. Огнепальный изобразил недоумение:

— Откуда знать-то, паря? Проходили мимо какие-то странники, позвал. Ты уж и не дышал тогда…

— Раиса Березовская? — подсказал он.

— Может, и Раиса, не знаю, паря.

Стас понял — спрашивать сейчас о Жене Семеновой вот так сразу, в лоб, бессмысленно. Впрочем, как и обо всем остальном — например, о Сорокине, о женской общине на Гнилой, о пророчице. Разве что сам разговорится и упомянет, поэтому лучше молчать — пусть проявляет инициативу, коль сам заявился. Что-то ведь выпытать хочет. К тому же, если его послала сюда Матерая, что маловероятно, но возможно, то он такого наплетет — распутывать замучаешься.

Рассохин неспеша набил трубку, достал спички.

— Табак куришь, значит, и впрямь здоровый, — кряхтя, заметил Христя. — А я по весне голову застудил, до сей поры маюсь.

— И полечить некому?

— Дак знающих людей не осталось. Старые поумирали, молодые беса тешат приговорками. Сказывают, есть ешшо бабка, в горах живет, но огнепальных не принимает, отступники, мол, душу анчихристу продали. Не жалует…

— Много ли ваших по Карагачу осталось? — как бы невзначай спросил Стас.

— Маленько есть. А что, тянет тебя на Карагач?

— Тянет, — сдержанно признался Рассохин.

— Оно всегда так…

— Нынче у вас тут благодать наступила. Даже невест красть не надо. Вон их сколько на Гнилой.