Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа - Глен Кук

— Но без всяких сожалений.

— Да. Знаешь, почему я встряла в это дело? Конечно, деньги и авторитет мне не повредят. Но я с тобой, потому что считаю тебя хорошим парнем.

— Стараюсь. — Возможно, даже слишком. — Но если взглянуть в корень, разница между хорошими и плохими парнями окажется не такой уж и большой.

В качестве иллюстрации я привел несколько своих дел.

Она рассказала, как пришла к своему бизнесу. Это оказалось чуть ли не делом случая. Вскоре после ухода из дома она убила находящегося в розыске известного бандита, который попытался ее изнасиловать. Она обменяла его останки на обещанное вознаграждение и узнала, что ее считают скорее храброй, чем умной, но при этом еще и очень удачливой.

— Репутация, Гаррет, это вещь. Если тебе удалось ее создать и поддержать, ты здорово облегчаешь себе жизнь. Возьмем, к примеру, Чодо. Никто не трогает старикана из-за его репутации.

— Но для нее имеются основания.

— Для этого надо работать. Безжалостность — вот его ключ к успеху. Теперь возьмем тебя. У тебя репутация так, средненькая. Ты больше знаменит тем, что держишь слово и не позволяешь выкидывать фокусы со своими клиентами. Ты, может быть, и тверд, но вовсе не крут. Понимаешь, что я хочу сказать? Тебя нанимают, чтобы избавиться от шантажиста, а ты вместо того, чтобы просто перерезать мерзавцу глотку, пытаешься устроить дело так, чтобы никто не пострадал. Поэтому многие считают, что в глубине души ты слабак. Думаю, они в чем-то правы.

— Да…

Я все понимаю, но не готов пообещать начать в новом году совершенно новую жизнь.

— Думаю, ты опять упустишь свой шанс. Замочишь Чодо и не захочешь, чтобы об этом узнали.

— Ты уже вогнала меня в депрессию.

Она рассмеялась и спросила:

— Ты слышал анекдот о монахинях, медведе и пропавшем меде?

Поведанная мне история полностью отвечала моим ожиданиям.

За первым рассказом последовал второй, затем еще и еще. По-моему, она знала все скабрезные и глупые анекдоты, придуманные в нашем мире, где наличие множества рас открывает бесконечные возможности для абсурдных непристойностей.

— Сдаюсь, — взмолился я. — Обещаю не впадать в депрессию, если ты прекратишь свои рассказы.

— Отлично. Теперь давай подумаем, что нам делать с той лодкой.

Я посмотрел вниз по течению, но по-прежнему ничего не увидел.

— Скид, ты не знаешь места, где мы могли бы высадиться незамеченными?

Немного подумав, он ответил:

— Есть такое место. У Заводи Мельника, чуть выше. Минут двадцать отсюда. Но я думал, вы хотите идти до Переката.

— Когда мы высадимся, вы пойдете дальше. Уведите за собой эту лодку.

— Вы оплатили маршрут. Дамы, вы все слышали? Держитесь поближе к берегу при повороте к Заводи. Вам повезло. Там очень узкий фарватер.

Когда настало время, мы быстро соскочили на твердь. Трюк удался. Пробираясь через густые прибрежные заросли, мы слышали скрип уключин второй лодки. Торнада с довольной ухмылкой шлепнула меня по плечу.

Начался наш поход по пересеченной местности. Мое тело заявило, что проклянет своего хозяина, если тот не прекратит столь пренебрежительно к нему относиться.

42

По моим расчетам было уже за полночь. Мы находились в миле от владений Чодо, и их уже было прекрасно видно.

— Гулянка, видно, в самом разгаре, — заметил я. — Или там бушует лесной пожар.

— Если мы хотим зайти с севера, давай туда и двигаться. К дому начнем подходить позже.

— Да. И останемся с этой стороны склона. Иначе нас могут заметить.

Мы были в винограднике, домики виноградарей располагались поблизости.

— Ты это уже говорил.

— А ты третий раз талдычишь, что надо идти на север.

— Нервничаешь, Гаррет?

— Ужасно. А ты?

— Полные штаны наложила.

— Не заметно.

— Скоро узнаешь.

В небесах над домом Чодо творилось подлинное безумие.

— Тебе не кажется, что морКары перенесли свое представление сюда?

Мы ничего не видели, оставаясь со своей стороны склона.

Мы с Торнадой решили не подниматься посмотреть. Все гости Чодо наверняка высыпали во двор и глазеют на воздушный бой.

Мы нашли удобный исходный рубеж для атаки ярдах в пятидесяти от границы владений Чодо. В небе продолжали носиться морКары.

— Эти летучие крысы способны и мертвого поднять, — проворчал я.

— Нам надо убить время, Гаррет. Что-то мы рано.

Мы хотели дождаться, когда Краск и Садлер, перестав меня ждать, решат нанести удар с противоположной стороны и отвлекут громовых ящеров. Тогда двинемся и мы — в надежде, что амулет сработает.

— Да-а, — протянул я, пытаясь определить характер шума. — Мне это совсем не нравится.

Я поднялся на ноги. Стоя я мог видеть, как время от времени с неба срывалась черная точка и проносилась через освещенное пространство над домом Чодо. Похоже, там шла смертельная схватка.

— Интересно, почему они перебрались сражаться сюда?

— Сядь, Гаррет, и начинай потеть кровью, как я.

Если атаки Садлера и Краска не будет или мы ее не заметим, лучше всего начать движение в три — самое прохладное время ночи, когда громовые ящеры становятся вялыми. Если же еще и амулет подействует, то нам придется опасаться лишь собак, вооруженной охраны, секретных ловушек и всего другого, о чем я не имел ни малейшего представления.

Торнада легла на спину и принялась созерцать звезды.

— Света будет достаточно. С собаками я справлюсь. Вот бы морКары убрались оттуда.

Я что-то буркнул. Я не боюсь собак, но они действуют мне на нервы.

— У тебя есть женщина, Гаррет? Как насчет маленького Живчика, что болтается в твоем доме?

— Живчика?

— Ну да. Морковного цвета. Я придумала ей имя — Живчик.

— Ах, вон что. Да, есть — одна-две.

— Одна-две?

— Тинни Тейт — та, которую ударили ножом. И еще мне нравится одна, по имени Майя. Давно ее не видел.

— Я слышала о ней. Люди поговаривают. И не только об этих двух. У тебя в этом отношении та еще репутация.

— Уверен, что сильно преувеличена. Слухи обычно раздуваются неимоверно. Нет. Больше никого, кроме, пожалуй, Элеоноры.

— Это кто — Живчик?

— Нет, блондинка на стене в моем кабинете. Она умеет очень хорошо слушать.

— А с Живчиком, значит, — ничего?

— Нет. Мечты и желания. Почему ты спрашиваешь?

— Просто так. Без всяких причин. Нам ведь надо как-то убить время.

Вот, значит, что!

— О…

Я действительно стал туго соображать. Теперь мне придется искать оправдания и при этом не оскорбить ничьих чувств.