Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика) - Виктор Островский

Стоило известию о секретной операции стать достоянием гласности, как арабы тут же отреагировали — жестко и предсказуемо. Ливия потребовала чрезвычайного заседания Лиги арабских государств. Газеты многих арабских стран осудили Судан за сотрудничество с Израилем. Суданское правительство в свою очередь лгало, отвергая всякую свою причастность к воздушному мосту. Хашем Осман, министр иностранных дел Судана, пригласил к себе арабских, африканских и азиатских дипломатов, чтобы осудить Эфиопию за то, что она «закрыла глаза» на исход фалашей в обмен на оружие и деньги из Израиля. Эфиопский министр иностранных дел возразил, что Судан, мол, «подкупил большую часть эфиопских евреев, чтобы они сбежали из Эфиопии». Кувейтская газета «Аль Раи аль Аам» в очень жесткой передовице написала: «Контрабанда эфиопских евреев из Судана не может рассматриваться только как преходящее событие, а как новое унижение арабской нации».

Можно представить себе их возмущение, если бы они узнали всю правду.

* * *

Пока операция продолжалась, премьер-министр Шимон Перес официально заявил: «Мы не успокоимся, пока все наши братья и сестры из Эфиопии не будут в безопасности дома». Весной 1984 года, когда положение голодающих фалашей ухудшилось, Перес перешел к исполнению обещания. Переговоры с другими правительствами по воздушному мосту продолжались, но Перес вызвал к себе Нахума Адмони, тогдашнего шефа Моссад (с псевдонимом «Ром»), чтобы найти с ним путь спасения еще большего числа фалашей.

Адмони, сразу поняв всю серьезность ситуации, получил от Переса разрешение использовать в случае необходимости даже средства и пути за пределами Моссад, как военные, так и гражданские.

После этой встречи Адмони вызвал Давида Арбеля, тогдашнего шефа «Цафририм», отдела, единственным заданием которого является спасение евреев по всему миру, где им угрожает опасность. Арбель, как уже говорилось, «прославился» после фиаско в Лиллехаммере. Отдел Арбеля оказался ответственным за создание групп еврейской самообороны («Мисгерот») во всем мире, даже в некоторых районах США, где антисемитизм рассматривался как угроза. Часто люди с особой квалификацией, например, врачи, заявляли о своей готовности на небольшое время быть «призванными» в такие группы, чтобы им помочь. Обычно руководителями таких сетей безопасности в разных странах становятся вышедшие на пенсию сотрудники Моссад. Такая работа считается почетной, своего рода поощрением, «чупар», за верную службу. У этих людей столько опыта, почему бы им не воспользоваться?

Главное их задание — помощь лидерам еврейских общин в обеспечении их собственной безопасности. Частично эту задачу берет на себя израильская военизированная молодежная организация «Хетс ва-кешет» («Стрела и лук»). Вся еврейская молодежь, и девочки и мальчики, являются членами «Эдудай ноар иври» («Батальон еврейской молодежи»). Но и еврейские подростки из других стран часто приезжают в Израиль для летнего отдыха, во время которого они получают основные знания о мероприятиях по обеспечению безопасности. Курсы включают спортивные соревнования, вроде бега с препятствиями, обучение ставить палатку, уроки снайперской стрельбы и обращения с пистолет-пулеметами «Узи». Других уже в таком возрасте учат шпионской технике, например, искусству создания тайников для оружия и документов, приемам ухода от наружного наблюдения и проверки безопасности, а также основам сбора секретных материалов и проведения анализа.

Каждое использование этих еврейских «рамок безопасности» («Мишгарот») кроме как для чистой самообороны никогда официально не одобрялось никаким правительством, хотя все сотрудники Моссад знают примеры такого «использования». Вследствие этого Ицхак Шамир знал об этом, но Перес, который никогда не имел отношения к Моссад, не знал, хотя и был премьер-министром. Израиль не продавал этой «гражданской самообороне» оружие напрямую, но делал это обходными путями — через доверенных торговцев оружием.

Моссад не рассматривает эти «сети безопасности» как средство добычи информации, хотя их руководители знают из опыта, что похвалу быстрее всего получить именно за добычу важных сведений. Многие из этих молодых людей, обучившись в летних лагерях в Израиле, позднее станут «сайанами». Они, несомненно, представляют собой большую группу добровольных и убежденных помощников, хорошо тренированных и знакомых с профессиональным жаргоном, к тому же доказавших, что они умеют воспользоваться возможностями.

Но для этой особенной операции Моссад нужно было заполучить особых помощников. После встречи с Адмони Арбель пригласил всех своих руководящих работников в отдел «Цафририм».

— Я тоже хочу получить свое Энтеббе, — сказал он. Я хочу, чтобы и мое имя вошло в историю.

Арбель сказал, что он хочет вытащить как можно больше фалашей из Судана: «Собственно, всех». Затем он потребовал от своих сотрудников подумать над этим.

Отдел Арбеля работал обычно с очень скромным бюджетом, но в этом случае было ясно, что в этом случае они должны получить, все, что потребуется. Хайем Элиазе, шеф подотдела, занимающегося тайными операциями по спасению евреев с вражеской территории, получил прямое поручение провести операцию под кодовым названием «Моисей» и как можно быстрее подготовить план операции.

Через три дня Элиазе собрал свою команду для продолжительного «мозгового штурма» в своем бюро за стенами штаб-квартиры Моссад, на улице Ибн-Гевироль-Авеню, этажом выше южноафриканского посольства в Тель-Авиве.

С подробными рельефными картами на стене и всеми собранными сведениями о Судане на столе каждый предлагал свою личную оценку ситуации и возможное решение. Фалаши размещались в основном в лагерях в провинциях Кассала и Алатарх восточнее Хартума по направлению к эфиопской границе. На поддержку суданских повстанцев, многие годы борющихся против центрального правительства, в этом случае никак нельзя было рассчитывать.

На заседании один из присутствующих заметил при изучении карты, что ему вспомнился случай у Магны, на северо-западе Красного моря. Тогда у израильского ракетного катера возникли проблемы с радаром при возвращении через Суэцкий канал. Гирокомпас барахлил, и корабль случайно пошел неверным курсом. Среди ночи он вылетел на саудовский берег, что едва не привело к международному скандалу.

Ракетный катер, несмотря на скорость свыше 30 узлов, каким-то чудесным образом нашел проход среди рифов, перед тем как оказаться на грунте в бухте. Через несколько часов для его поддержки на месте оказались вызванные по радио подразделения морских «коммандос». Все документы были извлечены, команда катера перешла на другой корабль, а «коммандос» создали плацдарм на случай нападения. С рассветом солнца открылась впечатляющая картина — израильский ракетный катер, завязший в саудовском песке, под охраной морской пехоты.

Так как обе страны не поддерживают совсем никаких отношений, израильское правительство попросило американцев сказать саудовцам, что это не вторжение, а ошибка. Одновременно израильтяне заявили, что каждый, кто приблизится к катеру, будет убит. Обычно в этих пустынных местах на сотни километров не встретишь ни одной живой души, но по воле случая совсем близко одно из бедуинских племен отмечало свой праздник. К счастью, арабы не стали приближаться к катеру. Саудовцы послали нескольких наблюдателей и в результате пришли к решению, что следует позволить израильтянам отбуксировать свой корабль на воду, как только «коммандос» покинут пляж.

Сначала израильтяне подумывали о том, чтобы взорвать катер, но этому воспротивился флот (несколько таких ракетных катеров были затем проданы ЮАР, где они служат и по сей день). Вместо этого подлетевший вертолет залил весь катер слоем стиропорной пены, затем через нос протащил трос к двум другим кораблям, которые вытащили катер с пляжа и отбуксировали в Эйлат.

Как часто бывает в ходе «мозгового штурма» рассказ подобных историй помогает участникам придумать новые идеи. В середине рассказа кто-то воскликнул: «Погодите, погодите. Судоходный маршрут проходит очень близко вдоль суданского берега. А наши ракетные катера могут подходить очень близко к берегу. Почему бы нам не вывозить фалашей морем?»

Участники совещания некоторое время раздумывали над этим предложением, но отвергли его по целому ряду причин. Слишком много времени понадобилось бы, чтобы забрать людей на корабль. Это невозможно сделать, не привлекая к себе внимание. — Но мы смогли бы, по меньшей мере, организовать там нечто вроде резидентуры, — сказал он.

— Что же ты хочешь сделать? Поставить табличку: «Внимание! Оперативный центр „Моссад“. Посторонним вход воспрещен!» Или как? — спросил другой.

— Нет, — ответил тот. — Но мы могли бы основать там клуб ныряльщиков. Красное море идеально подходит для «дайвинга».