Метро 2033: Под-Московье (сборник) - Анна Калинкина

Дикая охота! А он сегодня – добыча. Выполнив высшую волю, он мог бы спастись, но вместо этого снова убил, и теперь прощения не будет. Но он же не виноват! Он не хотел! Его вынудили!

Увидев на стене одного из домов чудом сохранившуюся пожарную лестницу, беглец быстро полез по ней. «Здесь вам меня не поймать!» – злорадно подумал он. Добрался до выбитого окна, перевалился через подоконник… и слишком поздно осознал, что в комнате он не один. Существо, поднявшееся к нему из угла, гостеприимно расставило жуткие конечности, словно желая обнять человека. Последнее, что он почувствовал в своей жизни, – два огненных жала, вонзившиеся ему в бока…

После возвращения на Улицу 1905 года Нюта несколько дней пролежала в своей палатке, отвернувшись к стене и никого не желая видеть. К ней приходили, с ней пытался разговаривать Вэл, сказал что-то о депрессии, пытался завести речь о биологических родителях и приемных – она не слушала. И вдруг в один прекрасный день, когда в оранжевую палатку заглянул Кирилл, ни на что особенно не надеясь, он увидел, что Нюта сидит, обхватив колени руками, и о чем-то думает. Первым же вопросом она ошарашила парня:

– Кир, а ты не знаешь, как она погибла?

– Кто? – осторожно уточнил изумленный Кирилл.

– Девушка, о которой отец тебе рассказывал. Та, что любила гулять по трамвайным рельсам.

– А-а, – протянул тушинец, слегка успокоившись, но не понимая, зачем она спрашивает. – Нет, отец об этом не рассказывал. Он только сказал, что смерть ее была очень странной – до сих пор никто не знает, был ли то несчастный случай, самоубийство или убийство. Редко когда вокруг человека возникало столько домыслов, сплетен и легенд. Но большинство сходилось на том, что это не так уж важно. Просто она умерла молодой потому, что не могла приспособиться к этому миру.

Нюта молчала. Казалось, она сверяет с его словами какие-то свои ощущения.

Девчонка приснилась ей этой ночью. Она сидела напротив Нюты, и теперь было видно, что она плотненькая и что волосы у нее не светлые, как Нюте казалось в прошлый раз, а рыжеватые. Челка, падающая на лоб, джинсы и просторная рубаха, несколько простеньких браслетиков на запястье. А еще у нее была очень милая, чуть-чуть виноватая улыбка, и она говорила с Нютой. Победительница Зверя не разбирала отдельных слов, но смысл понимала прекрасно.

«Ну да, я не смогла, у меня не вышло, – говорила девочка, – но ты – не я, и ты не должна сдаваться. Будь сильной, пусть хоть у тебя получится. Не зря же я спасала тебя! Ну хоть у кого-то должно же получиться! Ты нужна людям, ты должна держаться. Нельзя быть такой эгоисткой и думать только о своей беде». И она опять виновато улыбалась, словно извиняясь, что не сумела прожить подольше. «А как ты умерла?» – спросила Нюта, но девчонка только улыбнулась ей еще раз и исчезла.

С тех пор Нюта уже не отворачивалась от тех, кто к ней приходил. Хотя казалось, что она обдумывает про себя какую-то мысль, а все, что происходит вокруг, ее не слишком интересует. Она, наконец, рассказала Кириллу, что произошло тогда в туннеле. Как угрожал ей Алек, как он признался, что с самого начала шпионил за девушкой по приказу своего отца, и как неизвестно откуда взявшийся незнакомый мужчина полоснул его ножом и скрылся. Вдвоем они перебрали кучу версий случившегося и в конце концов решили, что Зверев, возможно, успел кому-то крепко насолить. Причем не на родной станции или Улице 1905 года – откуда бы тогда взялась найденная Кириллом самодельная карта Таганско-Краснопресненской линии, испещренная какими-то условными обозначениями? Карту, кстати, Нюта попросила оставить ей. Разумеется, Кирилл не отказал.

И вот однажды Нюта вылезла из оранжевой палатки и отправилась в огороженный щитами закуток, где над поцарапанным столом по-прежнему висело зеленое Солнце с кучей ножек.

– Илья Иванович, я вспомнила человека, который убил Алека! – решительно произнесла она, даже не поздоровавшись. Что-то считавший на клочке бумаги комендант изумленно привстал со стула. – Не знаю, как его зовут и кто он, – продолжала девушка, – но я видела этого человека, и не раз. Сначала на Спартаке. Потом – на Тушинской и Сходненской. Он как будто следил за мной.

– Возможно. – Зотов привык не удивляться уже ничему, что связано с этой светловолосой девчонкой. – Но как он оказался здесь, у нас? Как прошел через заваленный туннель?

– Кирилл нашел карту. Там нарисовано, как пройти через Беговую по поверхности и опять попасть в туннель к Полежаевской. Этот человек пришел со Спартака. Наверное, его послал Верховный. За мной. В тот раз им не удалось меня убить, и он, видимо, решил попытать счастья еще раз. Но вместо этого почему-то спас.

Комендант во все глаза глядел на Нюту, уже ничего не понимая.

– А знаете, – вдруг сказала девушка, – именно туда, на Спартак, могли увести вашу дочь. Им ведь нужны девушки, им постоянно требуются девушки.

Стул с грохотом упал на пол, но комендант, кажется, этого даже не заметил.

– А вот с этого места поподробнее, – приказал он.

Они устроили настоящий военный совет. Правда, Кирилл сначала удивился – зачем пригласили участвовать в обсуждении безногого калеку, которого он уже неоднократно замечал на станции?

– Ах да, все забываю, что ты нездешний! – улыбнулся Зотов. – Это же Наперсток, наш легендарный сталкер. Его по всему метро знают.

– Я с самим Хантером за руку здоровался, – гордо сказал калека. – Маломальского тоже знал. В смысле, Бумажника. Жаль, что он недавно пропал. По слухам, чуть ли не в Питер подался. По поверхности.

– Шутите? – поднял глаза парень. – Это же чуть ли не тысяча километров!

– Ну, тысяча не тысяча, – довольно хмыкнул Наперсток, словно лично приложил руку к походу знаменитого коллеги, – а сотен семь-то будет… Да, были люди в наше время, а теперь пораскидала их судьба. И я вот в обрубок превратился – профессия наша не способствует отменному здоровью и долгой жизни. Но советом еще могу помочь.

И они склонились над картой, потерянной незнакомцем, разбирая отметки.

– Хорошая карта – сразу видно, профессионал составлял со знанием дела, – сказал калека. – Значит, вот что получается. Выйдете наружу с Беговой, потом по Хорошевскому шоссе пройдете немного, свернете во двор – и здесь вход в туннель обозначен. Не пойму я только, к чему тут машина какая-то длинная нарисована и крестик стоит? Должно быть, какой-нибудь приметный ориентир. Лишь бы на Полежаевской какая-нибудь нечисть вам не попалась.

– Там еще в туннеле за Щукинской монстры раньше жили. Может, и сейчас живут. Те самые. – И Нюта поежилась.

Кирилл рассказал калеке про Тушинский овраг и встреченного там старика.

– Ничего такого не слыхал, – покачал головой Наперсток. – Но это, скорее всего, не упырь какой-нибудь и не резидент вражеской разведки, а так, сам по себе старичок. Судя по всему, он безвредный, никому не мешает – пусть себе живет. Может, крыша у него слегка и поехала, что неудивительно – столько лет с самим собой, с мертвецами да с пауками разговаривать.

– И с Маруськой еще, – против воли улыбнулся Кирилл.

– Во-во. В овраге этом ничего интересного нет, пауки одни. Вряд ли кто-нибудь туда еще сунется, разве что случайно забредет, как вы. А вообще, конечно, очень странное место этот овраг. Не удивлюсь, если там радиационный фон ниже, чем во всем городе.

Для похода на Спартак Зотов сформировал небольшой отряд, учитывая, что кого-то надо было оставить и для охраны станции. Не так уж много осталось здесь дееспособных мужчин с тех пор, как подходы к Улице 1905 года облюбовал Зверь. Хорошо хоть, девушки-спасательницы к этому времени обучились управляться с оружием. Большой неожиданностью для всех стало, что в поход решил отправиться Вэл. Ему никто этого не предлагал, зная, что музыкант – человек сугубо мирный и крайне осторожный. Нюту комендант не уговаривал, но так умоляюще посмотрел, что она сама решительно вызвалась отправиться с ними. Само собой, не остался в стороне и Кирилл.

– Не страшно снова туда возвращаться? – спросил он Нюту.

– Страшно, – созналась девушка. – Но я чувствую, это нужно сделать. Мы должны, наконец, уничтожить зло. Чтобы Спартак опять стал частью большого метро, чтобы люди там перестали жить в вечном страхе.

Кирилл видел, что после всех переживаний его подруга очень изменилась. Он боялся, что она не выдержит, сломается, но Нюта откуда-то нашла в себе силы. Поняла, что нельзя жить прошлым и надо глядеть вперед. И вместо того, чтобы погрузиться в отчаяние, как сделала бы на ее месте более слабая женщина, способна была заботиться не только о себе, но и об окружающих. Теперь Нюта восхищала его, и он чувствовал, что больше ни за что с нею не расстанется. Кажется, это было взаимно.

– Если вдруг увидите Хантера – привет передавайте, – сказал вышедший их проводить Наперсток.