Богохульство - Дуглас Престон

Эдельштайн кивнул и пробежался пальцами по клавиатуре.

– Ты, Мелисса, в ответе за временно-пространственную дыру. Если увидишь хоть малейшее указание на то, что возникают проблемы – резононы, сверхтяжелые или устойчивые частицы, – бей тревогу.

Коркоран подняла большие пальцы.

– Харлан? Мы собираемся удерживаться на ста процентах неопределенно долгое время. Твоя задача следить за тем, чтобы энергия поступала стабильным и равномерным потоком.

– Да, конечно.

– Тони, даже если мы перейдем на три других компьютера, охранные системы не выключатся. И не забывай, что наверху демонстранты. Они могут выкинуть какой-нибудь номер. Главное, чтобы не проникли на огороженную территорию.

– Да, сэр.

Хазелиус огляделся по сторонам.

– Джордж?

– Да? – отозвался Иннс.

– Обычно во время запусков у тебя не так много дел. Однако в этот раз я хотел бы, чтобы ты следил за визуализатором, прочитывал все послания «бомбы» и анализировал их с психологической точки зрения. Все эти фразы придуманы человеком. Не исключено, что они могут вывести нас на него самого. Поищи тайный смысл, общую идею, попытайся определить, не страдает ли этот умник какими-нибудь отклонениями. В общем, обращай внимание на все, что может помочь нам найти его или вычислить местоположение «бомбы».

– Прекрасная мысль, Грегори. Сделаю все, что в моих силах.

– Кейт? А ты, пожалуйста, приготовься задавать вопросы.

– Я?.. – Мерсер растерялась.

– В чем дело? – Хазелиус изогнул бровь.

– Может, пусть это делает кто-нибудь другой?

Взгляд голубых глаз Грегори внимательно изучил ее и скользнул на Форда.

– Тебе делать нечего, Уайман. Не пообщаешься с «бомбой»?

– С удовольствием.

– Неважно, о чем у нее спрашивать. Главное, чтобы программа работала на полную катушку и Рей было легче напасть на ее след. Замысловатые и длинные вопросы не задавай, ограничивайся короткими. Кейт, если Уайман замешкается или не сможет придумать следующий вопрос, будь готова прийти ему на помощь. Нельзя терять ни секунды.

Форд подошел к Кейт. Она поднялась, уступая ему место. Уайман прикоснулся к ее плечу, наклонился, будто рассматривая экран, взял и легонько сжал ее руку и прошептал:

– Привет.

– Привет. – Мерсер в нерешительности помолчала и тихо произнесла: – Пообещай мне, Уайман, что… что бы ни случилось сегодня ночью, мы попробуем еще раз… Ты и я. Скажи, что вчерашнее… было не просто так. – Ее щеки пылали. Чтобы этого никто не заметил, она низко наклонила голову, и ей на лицо упали пряди волос.

Форд снова пожал ее руку.

– Обещаю.

Хазелиус, обсудив массу вопросов с разными членами команды, вернулся на командирское место и обвел всех коллег внимательным взглядом своих магических глаз.

– Я уже не раз говорил об этом, но скажу еще раз. Мы заплываем в неизвестные воды. Не буду вас дурачить: это опасно. Но другого выхода у нас нет, ведь мы приперты к стенке. Давайте отыщем проклятую «логическую бомбу» и уничтожим ее. Сегодня.

Последовало продолжительное молчание, разбавляемое лишь пением машины.

– На несколько часов мы отключим все связи с внешним миром, – добавил Хазелиус, глядя то на одного, то на другого ученого. – Вопросы есть?

– Да, у меня, – сказала Жюли Тибодо. Ее лицо поблескивало от пота, темные круги под глазами выглядели, как дыры, волосы спутались и, когда она поворачивала голову, болтались, точно веревки.

Хазелиус посмотрел на нее.

– Да?

– Я… – Голос Тибодо стих.

Хазелиус, терпеливо ожидая, шевельнул бровью. Жюли отодвинулась на стуле, вдруг поднялась на ноги, споткнулась о задравшийся угол ковра и чуть не упала.

– Послушайте, это же безумие, – громко произнесла она. – У нас неисправен один из магнитов, барахлит компьютер, в нем чертова хакерская программа, и при всем при этом мы собираемся вкачивать в машину такое количество энергии! Того и гляди, взорвется вся гора. Я выхожу из игры.

Хазелиус бросил быстрый взгляд на Уордлоу и вновь посмотрел на Тибодо.

– Боюсь, теперь слишком поздно, Жюли.

– Что значит «поздно»? – прокричала она. – Я ухожу.

– Дверь в Бункер закрыта и опечатана. Ты же знаешь здешние правила.

– Глупости! Форд ведь как-то прошел!

– С ним мы договорились заранее. В общем, до рассвета отсюда не выйдет никто, даже я. Это предусмотрено нашей системой безопасности.

– Вздор! А вдруг вспыхнет пожар, или приключится другое несчастье? – Тибодо стояла, вызывающе глядя руководителю в глаза и содрогаясь всем телом.

– Коды известны единственному человеку – Тони. Открыть дверь в случае пожара или аварии может только он. Тони?

– Выходить запрещено, – бесстрастно произнес Уордлоу.

– Меня это не устраивает! – воскликнула Тибодо, вновь повышая голос.

– Увы, таковы правила, и их следует соблюдать, – сказал Хазелиус.

– Тони, я хочу выйти! Слышишь ты или нет, черт вас всех побери! – проверещала Тибодо.

– К сожалению, я ничем не могу помочь, – ответил Уордлоу.

Жюли бросилась к нему. Он не моргнул и глазом. Когда она вскинула кулаки, разведчик ловко поймал их.

– Выпусти меня, ты, сволочь! – Женщина стала биться и извиваться.

– Эй, полегче.

– Я не хочу умирать из-за какой-то там машины! – Тибодо обмякла, привалилась к Уордлоу и зарыдала.

Форд наблюдал за происходящим широко распахнутыми от изумления глазами.

– Если она так хочет уйти, выпустите ее.

Уордлоу окинул его враждебным взглядом.

– Это не предусмотрено протоколом.

– Если она уйдет, опасности не возникнет. Вы только посмотрите на нее! С нею же истерика.

– Правила разработаны не просто так, – процедил Уордлоу. – Во время запуска «Изабеллы» выйти можно лишь в том случае, если возникает угроза жизни.

Форд повернулся к Хазелиусу.

– Но ведь это неправильно. – Он огляделся по сторонам. – Наверняка со мной многие согласны. – На лицах ученых читалось не согласие, а растерянность. И страх. – Нельзя держать ее здесь против воли.

До этой минуты он не осознавал, насколько вся команда подчинена чарам Хазелиуса.

– Кейт? А ты что молчишь? Хоть ты-то понимаешь, что это неверно?

– Уайман, мы все, в том числе и Жюли, ознакомились с правилами и подписались под ними.

Хазелиус подошел к Уордлоу и кивнул ему. Разведчик, придерживавший Тибодо, передал ее в руки Грегори. Она попыталась вырваться, но он не позволил ей это сделать и обнял ее – крепко и вместе с тем ласково. Ее рыдания пошли на спад, превращаясь во всхлипывания и шмыганья носом. Хазелиус стал почти с любовью гладить ее по голове. Тибодо прижалась к его груди и заплакала беззвучно, как маленький ребенок. Он нежно похлопывал ее по затылку, вытирал с ее щек слезинки и все это время что-то бормотал ей на ухо. Через несколько минут она успокоилась и прошептала: