Лавина - Нил Стивенсон

Обыск она прошла на все «пять». Распихала свое имущество по карманам. Поднялась по полудюжине лестниц на свой этаж. Лифты работают, но очень высокопоставленные в Федземле люди дали знать (разумеется, неофициально, но у них свои методы доводить желаемое до сведения сотрудников), что их долг — экономить электроэнергию. А федералы воспринимают долг всерьез. Долг, лояльность, ответственность. Коллаген, который цементирует нас в Соединенные Штаты Америки. Поэтому лестничные пролеты полны пропотевшей шерсти и скрипящей кожи. Если поедешь на лифте, никто тебе ничего вслух не скажет, но и без внимания это не оставят. Заметят, запишут, учтут. На тебя станут смотреть, меряя взглядом с головы до ног — мол, что с тобой, растянула лодыжку? Не так уж и трудно подняться по лестнице.

Федералы не курят. Федералы обычно не переедают. План здорового образа жизни — воплощенная конкретность и содержит серьезные стимулы. А кроме того, если станешь слишком толстой или начнешь страдать одышкой, никто тебе, конечно, ничего не скажет, ведь это бестактно, но ты почувствуешь определенное давление, тебе дадут понять, что ты не вписываешься в коллектив: когда ты будешь проходить мимо сотен столов, тебя проводят внимательные взгляды, оценивающие массу твоих ягодиц, эти взгляды зашныряют по всей комнате, и в единодушном согласии твои коллеги станут спрашивать про себя: интересно, насколько она или он увеличивает нам страховые взносы по плану здорового образа жизни? Поэтому мама И. В. цокает каблучками черных лодочек по лестницам и наконец входит в свой офис, огромное помещение, в шахматном порядке заставленное компьютерными терминалами. Раньше оно было подразделено на ячейки, отсеки, но ребятам из ИОГКО это не нравилось; они говорили: а что случится, если придется экстренно эвакуироваться? Перегородки помешают беспрепятственному распространению беспорядочной паники. Поэтому больше никаких перегородок. Только терминалы и стулья. Даже столов как таковых нет. Столы поощряют использование бумаги, что архаично и отражает неадекватный командный дух. Что в твоей работе такого особенного, что это нужно записывать на клочке бумаги, который ты один только и видишь? Зачем тебе надо запирать его в стол? Когда работаешь на федералов, все, что бы ты ни делал, — собственность Соединенных Штатов Америки. Выполняй свою работу на компьютере. А он делает копию всего, и потому, если ты заболеешь или еще что-нибудь случится, твои сотрудники и начальство смогут получить к ней доступ. А если хочешь делать заметки или чертить каракули, ты волен делать это дома — в свободное время.

А еще проблема взаимозаменяемости. Федеральным служащим, как и военным, полагается быть взаимозаменяемыми колесиками. Что, если твой терминал сломается? Будешь бить баклуши, пока его не починят? Нет, дружок, пересядешь к свободному терминалу и на нем продолжишь работу. А такой гибкости у тебя не будет, если по ящикам у тебя распихано полтонны всяких бумажек и еще столько же разбросано по столу.

Поэтому бумаги в федеральном офисе нет. Все терминалы одинаковые. Приходишь утром, выбираешь наугад, садишься — и за работу. Можешь, конечно, выбрать себе какой-нибудь один, попытаться садиться за него изо дня в день, но это заметят. Обычно выбираешь тот, что поближе к двери. Поэтому те, кто пришли раньше, сидят ближе к дверям, а припозднившиеся — у самой стены в дальнем конце, и на протяжении всего дня с первого взгляда видно, кто в этом офисе расторопен, а у кого, как перешептываются в уборных, проблемы.

Впрочем, кто приходит первым, и так ни для кого не секрет. Когда утром со своего терминала входишь в систему, компьютер фиксирует время. Центральный компьютер все подмечает: целый день отслеживает все клавиши, которые ты нажимаешь на клавиатуре, в какое время ты какую нажала (с точностью до миллисекунды), была это верная клавиша или нет, сколько и когда ошибок ты допускаешь. От тебя требуют быть на рабочем месте только с восьми до пяти с получасовым перерывом на обед и двумя десятиминутными перерывами на кофе, но если ты придерживаешься такого расписания, это, безусловно, заметят; вот почему мама И. В. садится за первый же незанятый терминал и входит в систему без четверти семь. Полдюжины служащих уже на местах, сидят за машинами еще ближе к двери, но и это неплохо. Если она сумеет и дальше так держать, может рассчитывать на вполне стабильную карьеру.

Федералы все еще работают в Плоскомире. Никаких там трехмерных экивоков, никаких гоглов, никакого стереозвука. Все компьютеры — с базовыми плоскими двухмерными мониторами. На рабочем столе появляются окна, а в них — маленькие текстовые документы. Все — составляющие программы жестокой экономии. Вскоре принесет крупные дивиденды.

Войдя в систему, мама И. В. проверяет свою почту. Никаких личных сообщений, только пара официальных заявлений Мариэтты для массового всеобщего распространения.

Меня просили распространить новые предписания по факту объединения ресурсов в пределах офиса. Прилагаемая памятная записка — новый подраздел Руководства производственного процесса ИОГКО, заменяющий старый подраздел, озаглавленный ФИЗИЧЕСКОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ/КАЛИФОРНИЯ/ЛОС-АНДЖЕЛЕС/ЗДАНИЯ/ОФИСНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ/ПРЕДПИСАНИЯ ПО ПЛАНИРОВКЕ/ВКЛАД СОТРУДНИКОВ/ГРУППОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

Старый подраздел безоговорочно воспрещал использование офисного пространства или офисного времени в целях объединения ресурсов любого рода, будь то постоянного (т. е. «кофейный котел») или разовых (к примеру, вечеринки по случаю дней рождений).

Запрет остается в силе, однако теперь было сделано разовое исключение для любого офиса, пожелавшего прибегнуть к совместной стратегии туалетной бумаги.

В качестве введения позвольте сделать несколько общих замечаний по этому вопросу. Проблема распределения среди сотрудников туалетной бумаги создает неизбежные трудности для любой системы менеджмента персонала в связи с неизбежной непредсказуемостью утилизации: не каждое использование уборных помещений ведет к утилизации туалетной бумаги, и когда она утилизируется, требуемый объем (число квадратов) может значительно варьироваться от человека к человеку и для каждого данного человека от одного раза посещения к другому. Это даже не учитывает случайную утилизацию туалетной бумаги для непредсказуемых/творческих целей, как то: накладывание/снятие макияжа, устранение последствий пролития жидкостей и т. п. Поэтому вместо того, чтобы упаковывать туалетную бумагу в разовые упаковки (как это делается, к примеру, в случае влажных салфеток), что может вести к ненужному расходу в одних случаях и сковывать активность в других, этот продукт традиционно упаковывают в оптовые единицы, размер которых превышает максимальное число квадратов, которые один индивидуум предположительно способен утилизировать за один раз (исключая форсмажор). Это до минимума сокращает число обращений, в которых упаковка исчерпывается (заканчивается рулон), способных привести к эмоциональному стрессу затронутого сотрудника. Однако это создает определенные затруднения для менеджера, поскольку фабричная упаковка довольно объемна и, чтобы избежать ненужной растраты, должна находиться в пользовании некоторого числа различных индивидуумов.

С началом введения Фазы XVII Программы Экономии сотрудникам было позволено приносить собственную туалетную бумагу. Подобный подход излишен, ведь каждый сотрудник обычно приносит собственный рулон.

Ряд офисов попытался разрешить эту проблему, введя объединение ресурсов туалетной бумаги.

Избегая излишних обобщений, можно указать, что ввиду неподдающейся модернизации особенности любого объединения ресурсов туалетной бумаги, введенного на уровне офиса, в среде окружения (т. е. в здании), в котором объекты личной гигиены располагаются поэтажно (т. е. одним объектом пользуются несколько офисов), обязательным условием должно стать создание на территории каждого отдельного офиса временного хранения фабричных упаковок туалетной бумаги (т. е. рулонов). Это следует из того обстоятельства, что означенные ФУТБы (рулоны) расположены в неактивном состоянии вне поля зрения контролирующего офиса (т. е. офиса, коллективно купившего ФУТБ). Иными словами, если ФУТБы хранятся, например, в коридоре или на объекте, где происходит их утилизация, они становятся предметом хищения и «сокращения» при утилизации их неправомочным персоналом в результате или сознательного расхищения, или честного взаимонедопонимания, проистекающего из уверенности в том, что данные ФУТБы предоставляются бесплатно головной организацией (в данном случае — правительством Соединенных Штатов), или вследствие необходимости, как в случае с пролитием жидкости, подступающей к чувствительному электронному оборудованию и требующей незамедлительного устранения. Этот факт заставил ряд офисов (которые останутся неназванными — сами знаете, ребята, кто это) установить импровизированные хранилища ФУТБов, служащие также точками сбора взносов в общий фонд. Обычно эти хранилища имеют форму стола возле двери, ближайшей к объекту, на котором стопками или иным образом размещены ФУТБы, а также лоток или иной сосуд, в который участники фонда могут опускать свои взносы, и обычно табличка или иное устройство привлечения внимания (к примеру, мягкая игрушка или шарж) в целях взимания взноса. Из беглого просмотра вышеуказанных предписаний ясно, что помещение подобной выставки/хранилища нарушает процедурное производственное руководство. Однако в интересах гигиены служащих, морали и поднятия группового духа, вышестоящее руководство согласилось сделать разовое исключение в инструкциях специально для этой цели.