Откуда соколы взлетают - Николай Галкин

И хотя испытания закончились тем, что у самолета не выдержали шасси, Кравченко впервые увидел, что может делать в воздухе настоящий летчик на боевой машине.

Это был урок, после которого инструкторская работа показалась Григорию совсем малозначимой. На следующий день он обратился к начальнику школы Ратаушу с рапортом о переводе с инструкторской работы в летную истребительную часть.

Желание Кравченко начальник школы воспринял с пониманием. Он знал, что мастерство настоящего аса оттачивается индивидуально и лично самим летчиком. Был много наслышан от других и сам наблюдал не раз, талантливые маневры Григория в небе. Казалось, летчик играл машиной в воздухе, будто она была продолжением его самого.

— Стремление ваше похвально, товарищ Кравченко, но удовлетворить просьбу я сейчас не имею права. Вы знаете, что у нас существует сквозная система подготовки курсантов. Вы их берете желторотыми птенцами и доводите до орлов. И бросить группу на полпути? Никто нам с вами этого не позволит, да и вы сами не согласитесь.

Мне уже докладывали, что курсанты подражают вам, и не только в воздухе. Как летчик вы, действительно, должны расти. А чтобы расти, необходимо много летать, искать новое, свое в полетах. Разрешаю выбрать любого из ваших учеников и работать с ним сверх установленной школьной программы. Дам команду, чтобы для этого выделили горючее сверх нормы и по вашей заявке разрешали вылет в зону для тренировок.

«Кого взять в напарники?» — думал Григорий Пантелеевич. Ему, инструктору, подсказки в этом были не нужны. После двух-трех полетов он уже знал, кто чего стоит в небе. Ребята в группе подобрались хорошие. Но требовался такой, кто бы не уступал ни в характере, ни в выдержке. И выбор пал на Виктора Рахова. Парень был рослый, крепко сколочен, отличный спортсмен, нахрапистый в достижении цели. Казалось, ему все дается легко. Во всяком случае, мнение такое в школе сложилось. «Талантливый парень», — поговаривали преподаватели и курсанты. А талантам, как известно, любят потакать, кое-что прощать. А это нередка кружит голову.

Летал Рахов легко и смело, любил небо, отдавался летной практике весь. Программу школьного пилотирования он выполнял на «отлично». Но особенно любил блеснуть на зрителя: мастерски, с каким-то шиком делал взлет и на три точки землил самолет при посадке. Но на вопросы теории, знания материальной части смотрел облегченно и частенько при ответах «плавал».

Взять его в напарники для сверхпрограммной подготовки нужно было так, чтобы он и не почувствовал, что задумал инструктор. Это могло подстегнуть, парня к излишнему гонору. В то же время, надо подтянуть Рахова по теории пилотирования — иначе классного летчика не получится.

Аэродром с утра жил на полном дыхании. Предстоял день полетов. Курсанты заправили и подготовили машины, ждали инструктора. Кравченко, как всегда, был точен. Рахов должен был лететь первым и был уже наготове.

— Курсант Рахов, к полету готов? — спросил инструктор.

— Так точно! Готов!

— Даю вам вводную. В воздухе на вашем самолете заглох двигатель. Назовите возможные причины и ваши действия при каждой из них.

Четкого ответа не последовало, курсант «поплыл».

— Кто ответит на вопрос?

— Разрешите назвать возможные причины, — попросил Федор Шинкаренко. И, что называется, разложил все по полочкам.

— Первым учебный полет выполняет учлет Шинкаренко, — скомандовал Кравченко. — Курсант Рахов к полету не допускается. Старшина группы, дайте задание курсанту Рахову по разборке и сборке мотора. Проверьте его конспект по названной теме.

Лишить полета было самым строгим наказанием. Курсант готов был отсидеть на гауптвахте, в ночную чистить картошку, вести уборку в санузле, но лишиться полета…

Но решение инструктора обжалованию не подлежит. Да, Кравченко был прав. Виктор это понимал. Ему хотелось рвать и метать. Он сказал:

— Есть, — и отошел в сторону.

Так начиналось воспитание строптивого. Вскоре в школе поговаривали, что инструктор Кравченко почем зря гоняет учлета Рахова и на земле, и в воздухе.

Качинская школа пилотов была настоящей кузницей летных кадров. Здесь, кроме учебы будущих летчиков, проходили переподготовку командные кадры Военно-Воздушных Сил Красной Армии. Круглогодично работали курсы усовершенствования начальствующего состава (КУНС), где учились командиры эскадрилий, полков и более крупных авиасоединений ВВС. Эти курсы заканчивали многие работники Главного штаба и сам начальник ВВС Яков Иванович Алкснис.

Многие командиры с курсов в процессе учебы присматривались к учлетам, проводили с ними беседы, агитировали, чтобы те после выпуска просились распределить их в свою часть.

Увидеть экзаменационные полеты стремились многие командиры авиачастей. Обязательно приезжали высокие представители Главного штаба ВВС. Так было и на этот раз.

Один за другим учлеты уводили в небо самолеты, выполняли заданную программу. Все шло хорошо. Качинская школа выгодно отличалась от других тем, что здесь умели «ставить на крыло» будущих летчиков.

Представитель Главного штаба ВВС наблюдал с интересом, но чувствовалось, что он чем-то не удовлетворен.

— Летают выпускники хорошо, — заметил он начальнику школы, — но ведь у вас не просто школа летчиков, а военных пилотов. И вы обязаны их научить воевать, а не просто делать взлеты и посадки.

— Стараемся, товарищ командарм, но по программе зачета они должны…

— Я знаю, что они должны по программе… Сейчас каждый настоящий советский рабочий и колхозник стремится дать Родине больше, чем может, и ищет пути для этого. А у вас что, комиссар, люди газет не читают? — обратился он к начальнику политотдела.

— Читают, товарищ командарм.

— Тогда в чем дело?

А начальник школы уже подозвал командира отряда, где инструктором был Кравченко, и что-то говорил ему.

Вскоре два самолета друг за другом поднялись в воздух. Первый ушел красиво по прямой в сторону солнца, второй, набрав скорость, с разворотом рванулся круто в высоту. А через считанные минуты, будто вырвавшись из солнца, самолет ястребом сверху атаковал «противника». Но тот не растерялся, бросил самолет в штопор, потом взмыл свечкой в небо, сделал «мертвую петлю» и уже заходил в хвост «обидчику». Теперь тому, чтобы спастись от удара, нужно было делать «акробатику». Он свалился на крыло и головней пошел к земле…

— Что они делают? — заволновался высокий представитель.

— Ведут бой, товарищ командарм, — улыбался начальник школы. — Используют как раз те резервы, о которых вы говорили.