Порт-Артур (Том 2) - Александр Степанов

- Позови-ка к телефону Лепехина и Жиганова, я с ними поговорю, предложил поручик.

Оба взводные пришли несколько растерянные и смущенные. Борейко говорил коротко, но внушительно, фейерверкеры сбивчиво оправдывались, затем обещали, что сегодня же все будет исполнено.

- Чем ты им пригрозил, что они так завертелись? - поинтересовался прапорщик.

- Сказал, что вечером побываю на батарее и оторву им головы, если ремонт не будет закончен. А что смотрит Гудима, ведь он у вас за старшего?

- Занят Шуркой, перископами и своим дневником.

Едва начало темнеть, как солдаты дружно принялись за работу. Лепехин усердно подгонял своих бородачей.

- Чего вы так испугались? - спросил Звонарев.

- Так ведь поручик обещал у всех бороды выдрать по волоску, - весело ответил взводный.

В третьем взводе работа тоже кипела.

- Днем обязательно, грит, до вас дотопаю и, ежели не все будет готово, задеру насмерть. Так и ревет в телефон, - рассказывал взводный Жиганов.

- Он могет! Не потрафишь - башку сорвет, потрафишь - водки поднесет! С таким и работать весело, - говорили солдаты.

Довольный успешным ходом работ, прапорщик вернулся в каземат. Вскоре туда пришел Гудима - он был недоволен тем, что Звонарев обратился не к нему, а к его заместителю.

- Я не люблю ссор, Сергей Владимирович, и не хочу нарушать хорошие отношения с вами, но все же вам следует помнить, что командую батареей я, поднялся Гудима.

Звонарев промолчал и отправился в стрелковые окопы, к капитану Шметилло.

Капитана он застал спящим в блиндаже. Харитина возилась около входа, перетирая посуду.

Прапорщик поздоровался с ней и пошел вдоль окопов. Стрелки почти все спали в укрытиях, и только несколько часовых через самодельные перископы наблюдали за врагом. До японцев было не больше ста шагов. Слева они подошли местами почти вплотную к проволоке перед Китайской стенкой; справа, пользуясь оврагом, они стремились обойти батарею литеры Б с фланга.

- Не спит, не ест японец, все роет, как крот, - обернулся к прапорщику часовой. - Нет у нас маленькой пушки, чтобы до него хоть бомбочку добросить.

Мы пробовали приспособить ружья; приделаем к бомбочке деревянную палку, засунем ее в дуло и стреляем. Бывает, летит шагов на пятьдесят, а то и более, а другая тут же и рвется. Двоих уже ранило...

- Мы поставим у нас пару минометов для обстрела японцев. Ты не из команды поручика Енджеевского? - спросил Звонарев.

- Так точно, и вас во время боев на перевалах видел.

Дозвольте узнать, как вы догадались, что я оттуда?

- По твоей изобретательности.

- Евстахий Казимирович нас всегда учили думать над своим делом, и капитан Шметилло тоже очень одобряют солдатские выдумки, награждают.

- Чем же?

- Разно бывает. Кому консервы дают, кому чай и сахар, кому новые сапоги либо шинель.

Прапорщик попросил показать подходящие для установки минометов места.

Стрелок охотно повел его по окопу. Звонарев наметил прекрасные укрытия для людей и мин. Тут же удобно было установить и минометы.

- Мы не знаем только размеров площадки, а то приготовили бы и ее, пояснил солдат.

Звонарев указал. Вдвоем со стрелком они разметили землю.

Вернувшись к блиндажу Шметилло, прапорщик застал его уже одетым. Харитина хлопотала, накрывая стол.

- Прошу чайку с ромом, - пригласил капитан.

Звонарев сообщил о выборе места для минометов.

- С наступлением же темноты хочу осмотреть проволочные заграждения, чтобы обдумать, как через них лучше пропустить электрический ток.

- Это предприятие опасное. От проволоки до японцев всего сорок шагов.

Только в дождь и туман можно проползти вдоль нее и осмотреть.

- Я провожу их благородие, - отозвалась Харитина. - С неделю назад облазила без малого весь участок, когда подбирала наших раненых.

- А верно. Она вам может очень пригодиться - ползает, как змея. Где она так научилась - и не знаю!

- Белку в Сибири добывала, а она, чуть где шорох или треск, - сразу уходит. На охоте и наловчилась стрелять и неслышно подкрадываться.

Пока офицеры, обсуждая детали, пили чай, Харитина расположилась возле блиндажа стирать белье. Разорвавшийся поблизости снаряд обдал ее землей.

- Который день начинаю стирку, а он не дает! - пожаловалась Харитина, входя в блиндаж.

- Заметь, откуда стреляют, а мы попросим артиллеристов уничтожить батарею.

- Да справа, за двойной горой, где дерево растет. В аккурат за ним и будет.

Звонарев и Шметилло вышли наружу. Из ближайшей бойницы капитан показал предполагаемое место расположения батареи.

- Наша цель номер пять, - узнал прапорщик, - сегодня же займемся ею.

Прощаясь, Звонарев предложил Харитине стирать белье в бане на Залитерной.

- Заодно и сами помоетесь.

- Как же я пойду вместе с мужиками? - покраснела Харитина.

- Выгоните их, а если одной страшно, возьмите с собой за компанию Шуру Назаренко, - вдвоем веселее будет.

На батарее литеры Б Шура сообщила прапорщику, что Гудиму вызвали в Управление артиллерии и что он, Звонарев, оставлен за старшего на батарее.

Было за полдень, когда Звонарев увидел неторопливо приближавшегося Борейко в сопровождении Блохина. Поручик тряхнул прапорщику руку, ласково погладил по голове Шуру и пошел вдоль фронта орудий. Завидя его, кое-кто из солдат не спеша поднимался навстречу, другие продолжали сидеть на земле.

Борейко нахмурился.

- Жратвы, что ль, много в брюхе, что никак с земли не подыметесь? сердито спросил он. - Встать!

Солдаты вскочили и вытянулись.

- Садись! Встать! Садись! - командовал поручик, пока лица солдат не покрылись потом. - То-то же, черти клетчатые, а то зажирели здесь без меня!

- уже добродушно сказал он.

В третьем взводе Борейко обратил внимание на хмурые, сонные лица солдат.

- Жиган, - окликнул он взводного, - почему твой народ невеселый? Харчи плохи или вошь заела?

- Никак нет! Мы все с одного котла едим и не жалуемся, и в баню на той неделе ходили, помылись, обстирались.

- Они, вашбродь, по вас скучают, - вставил Блохин.

- Я их сейчас повеселю. Гармонь с тобой, Жиганов?

- Так точно!

- Тащи.

Через минуту взводный уселся и л бетонном обломке и растянул свою "тальянку".

- Барыню! - скомандовал Борейко Блохин с присвистом пошел вприсядку. Солдаты сгрудились вокруг, но никто не выходил на середину.

- А ну, Лепеха-воха! Покажи, как кержаки пляшут, - подтолкнул взводного поручик.

- Я, вашбродь, не умею, да и беса тешить не хочу, - отнекивался солдат.

- Он над вами, дурнями бородатыми, и так день и ночь потешается. Можно подумать что ты и на свет божий появился с Библией в руках.

Солдаты захохотали. Лепехин досадливо оглянулся на них и, не встретив сочувствия, швырнул фуражку на землю и пошел за Блохиным.

- Ай да Лепехин! Я и не знал, что ты такой мастер! - подзадоривал Борейко Увидев Шуру, прибежавшую поглядеть, поручик крикнул ей:

- А ну, пройдись-ка с ним в паре, - и вывел на середину круга смущенную девушку.

Лепехин, красный и мокрый от пота, продолжал остервенело бить землю каблуками. Сердитое вначале выражение лица сменилось ухарской улыбкой. И кода Шура, закинув вверх руку с платочком, павой проплыла перед ним, он молодецки гикнул и пустился в такую присядку, что все открыли рты от удивления.

- Как пляшет, черт! - восхищался Борейко и вдруг сам пустился в пляс.

Солдаты один за другим последовали за ним.

- Расступись, дай русской душе развернуться! - орал Блохин, расталкивая солдат.

Пройдя один-два круга, Борейко отошел в сторону и, утирая пот со лба, кивком головы подозвал Звонарева.

- Какие у тебя есть интересные цели? - вполголоса спросил он.

- Номер пять. Шметилло просил обстрелять, но без разрешения начальства открывать огня не разрешается.

- А начхать мне на всех! - махнул рукой поручик. К орудиям! - громко скомандовал он. - Цель номер пять, бомбою! Живо, черти!

Солдаты опрометью бросились по местам. Борейко взобрался на бруствер и, широко расставив ноги, смотрел по сторонам. Его огромная фигура четко вырисовывалась на фоне неба.

- Вашбродь, как бы вас не задело. До японца тут недалече, - подошел к нему Лепехин.

- От меня пули отскакивают. Эй, третье орудие, не копаться! Филя, поди подскипидарь их! - крикнул он Блохину, который в ожидании приказаний стоял внизу у бруствера.

- Готово! - докладывали один за другим фейерверкеры, поднимая руки.

Орудийные номера в ожидании выстрела прижались к брустверу. Оглядев батарею, Борейко взмахнул рукой.

- Первое! Второе! - заорал Лепехин, и два огненных столба вылетели из дул орудий.

- Третье, четвертое! - подхватил Жиганов.

Пушки с грохотом отлетели назад по наклонной раме лафета и затем медленно скатились на прежнее место. Борейко в бинокль наблюдал за разрывами.

Японцы не замедлили ответить. Вдали резко прозвучали выстрелы, и в следующее мгновение на батарею с визгом обрушилось несколько снарядов.