Семь сокрытых душ - Наталья Калинина

Он легонько коснулся ее лба, и Ада поняла, что он обтирает ей лицо смоченной в воде ладонью.

– На секунду всего потерял тебя из виду, – причитал почему-то Джек. – И ведь чувствовал, что не надо нам туда идти, что нельзя мне тебя отпускать…

– Что случилось? – спросила она, продолжая слегка жмуриться и моргать от света. Выражение лица у парня показалось ей слишком встревоженным.

– Лучше не спрашивай, – ответил он.

– Там были… Там был целый этаж призраков! – выпалила она.

– Там никого нет, – ответил Джек. – Призраки живут в твоем воображении.

Ну вот, а она надеялась, что он ей поверит.

– Я не насмехаюсь над тобой, – торопливо добавил он, опять угадав ее мысли. – Но это так и есть: призраки существуют, но живут в твоем воображении. Как бы тебе объяснить… Не знаю, что ты увидела, но в тот момент ты жила как бы не в настоящей жизни, а в увиденной тобой. То есть снаружи все оставалось так, как и было: пустынный коридор, ты и я, идущие по нему. А вот что происходило «внутри» тебя – я не знаю. Но догадываюсь, судя по тому, как ты стала дергаться, метаться, кричать. А потом… бросилась к окну.

– Я собиралась выпрыгнуть в окно? – ужаснулась Ада.

Джек помог ей сесть. И девушка наконец-то обратила внимание, что расположились они на верхней ступени крыльца. Слава богу, хоть из здания выбрались.

– Что-то происходит внутри тебя. И меня пугают мои предположения. Глаза, кстати, у тебя опять зеленые… Каждый раз, как…

– Эй! Вы что тут делаете?! – раздался громкий рассерженный голос с аллеи, ведущей к корпусу.

К ним торопливым шагом направлялась женщина, одетая в мешковатые джинсы и шерстяную кофту, волосы незнакомки были повязаны косынкой. Ада не смогла определить ее возраст из-за одежды, скрывающей формы, и полноты, которая прибавляла женщине лет. В руках незнакомка держала хозяйственную сумку, наполненную какими-то пластиковыми бутылками с крышками-пульверизаторами. В другой руке несла небольшой таз.

– Совсем стыд потеряли – миловаться тут! Небось и в здание забирались знамо зачем…

– Погодите, не кричите, – перебила женщину Ада и встала на ноги. Ее шатнуло от слабости, деревья заплясали перед глазами, и она упала бы, если бы спутник не подхватил ее под локоть.

– Сядь, – шепнул он ей, – найди в сумке шоколадку и съешь кусок. Там есть одна плитка, я положил.

Ада не стала возражать, потому что в голове неприятно шумело и видела она все расплывчато. Что же с нею происходит?

А Джек тем временем уже подошел к женщине и стал что-то объяснять той, указывая руками то на здание усадьбы, то на медленно жующую шоколадку Аду. Женщина кивала, а затем, выглянув из-за спины парня, махнула Аде рукой:

– Вы тут погодите минуточку! Я сейчас вернусь!

– Что ты ей сказал? – полюбопытствовала Ада, когда Джек вернулся к ней.

– То, что есть. Что ты когда-то воспитывалась в этом интернате и что сейчас ищешь кого-то из бывшего персонала, чтобы решить один важный вопрос. Нам повезло: мать этой женщины когда-то работала тут и, возможно, могла тебя знать. Интернат уже лет пять как не существует, расформировали. Усадьба стоит в запустении из-за отсутствия финансирования. Местные хлопочут о том, чтобы добиться охраны усадьбы как памятника культуры. И своими силами поддерживают здания в более-менее приличном виде. Эта женщина, Ирина, одна из этих неравнодушных людей.

– Ну, все, я готова! – появилась женщина уже без ноши и вытерла руки о джинсы. – Мы тут потихонечку все отмываем с подружками. Вот, приносила кое-что для уборки. Так как, идем? Моя мама, думаю, сможет вам помочь. Она работала тут до закрытия интерната. У нас это вообще семейное – работать в усадьбе. Даже еще моя прабабка тут трудилась.

– Погодите… – резко остановилась, будто налетела на стену, Ада. – Вашу маму случайно не Нюрой зовут?

– Нюрой, а как же еще! – обрадовалась Ирина.

– Ой… Не знаю, вспомнит ли она меня, но я ее очень хорошо помню!

По дороге Ирина рассказала, что бабка Нюры, Ульяна, трудилась у самих господ. И была не просто служанкой, кухаркой или посудомойкой, как думала когда-то Ада, а кормилицей дочери хозяина.

– Ой, она столько историй знала! Моя мать любит их пересказывать. Только где уж правда, а где вымысел – и сама не знает.

Возвращаться пришлось вновь за линию, в поселок. Но идти было интересно: Ирина оказалась разговорчивой, как и ее мать, и рассказывала всю дорогу о себе, семье, самой Нюре и немного об усадьбе, в частности, о том, как местные жители пытаются сохранить памятник архитектуры своими силами и пишут во все инстанции письма в надежде на финансирование. Сама Ирина проживала с семьей – мужем, дочкой-подростком и матерью – в небольшой двухкомнатной квартире.

– В тесноте, да не в обиде, – оптимистично заключила она.

Аде понравилась эта бойкая, живая женщина. Слушала она ее с интересом.

Нюра гостям обрадовалась: она обожала слушателей. А тут выдалась такая редкая теперь для нее возможность – поговорить. И Аду она тоже вспомнила. Всплеснула руками и кинулась обнимать, будто родную дочку.

– А выросла-то как! Ой, а я тебя совсем вот такой помню, – отмерила она ладонью у своей груди. – Вроде и тихуша была, а такая – в обиду себя не даст. Замечательная девочка! Нравилась ты мне.

Сама Нюра за эти годы сильно сдала: встретив случайно на улице, Ада ни за что не признала бы в этой старухе с горбом ту подвижную языкастую Нюру, которая гоняла шваброй мальчишек за испачканный пол, грозила девчонкам веником за наклеенные на стены плакаты звезд и сама же бойко взбиралась на стремянку, чтобы оттереть с потолка следы от мяча, которым забавлялись пацаны в коридоре.

Об истории, случившейся тогда с Адой, Нюра, конечно, знала. Но не больше самой девушки. Правда, припомнила, что директрисе та трагедия грозила большими неприятностями, она куда-то ездила, суетилась, звонила и всем в интернате, даже воспитателям, строго-настрого запретила обсуждать происшедшее.

– Будто скрывала чего. Да еще, кажись, деньги куда-то возила, кому-то давала, – вымолвила Нюра, задумчиво пожевав губами. – А ты так и не вспомнила, как померла та девочка?

– Нет.

Разговор прервала вошедшая в комнату со скатертью в руках Ирина.

– Айда обедать! Я борща с вечера наварила такого вкуснющего! За обедом и покалякаете обо всем.

Ни Ада, ни ее спутник отказываться от приглашения не стали. За накрытый стол сели вчетвером: муж Ирины работал, дочка после школы гостила у подруги. Угощение было скромным, но очень вкусным: домашний густой борщ, такой ароматный, что от его аппетитного запаха даже кружилась голова. Домашняя сметана. Соленые грибочки с луком в пиале, залитые маслом пополам с рассолом. Маринованные пупырчатые огурчики. Деревенский пышный хлеб. И на второе вареная картошка с зеленью и маслом.