Наследники хаоса - Майкл Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент, когда пальцы сомкнулись вместе, правый клинок, словно по волшебству, оказался в руке принца. Лезвие прошло насквозь между шеей и левым ухом врага, словно удар длинного топора. Ларс сделал перекат в сторону. Брызнула кровь. Молот упал на землю, и с жутким звоном раздробил булыжник. Берсеркер дрогнул. Колени по очереди ударились в землю. Спина согнулась, и громоздкое тело рухнуло вниз. Крепкая голова с длинной бровью покатилась в обратную сторону. Бой был окончен…
Ларс торжественно посмотрел в окно, но там никого не было. «Она ушла. Значит, в комнату зашел кто-то другой. Нужно убираться отсюда», – понял принц.
С тоской взглянул он на доспехи берсеркера. «Нет времени». Ларс подобрал второй клинок и быстро покинул улицу.
Генри Асколд
Рассвет в проклятом лесу имел свою особенную привлекательность. Солнце и облака почти не появлялись за высокими столбами деревьев, но вот ландшафт вокруг менялся на глазах. Жуткий холод в один момент оставлял лес, убегая куда-то глубоко в землю. Снег таял. Деревья вновь становились зелеными. Лед превращался в потоки воды. А все живые существа праздновали возвращение тепла. Даже уродливые птички дайко щебетали свои страшные песни. Вот только их гортанные крики, скорее, приносили беспокойство, чем чувство радости…
Генри проснулся. Внутренние часы разбудили его как обычно рано. Оказавшись под сеном рыжих волос, торчащих большой гривой, он осторожно осмотрелся и только потом стянул с себя лапу зверя, чтобы выбраться на волю. Случайно задев подушечку на лапе громольва, он вызвал на свет ужасающие когти, размером с полноценные железные кувалды. В страхе он отшатнулся от зверя, но вовремя понял, что когти вылезли из-за инстинкта.
«Не подскажет ли его инстинкт сожрать меня?» – спросил себя Генри, поглаживая голодный живот.
Он оглянулся, чтобы найти мешок с едой и вдруг осознал, что он не один…
Рядом лежал полумонкор-получеловек. Тело у него было змеиное, а руки и глаза человеческие. Сочетание ужаснуло Генри. Перед глазами сразу всплыл первый день в проклятом лесу и то кровожадное чудовище, которое сожрало всех людей. «Но ведь это получеловек!» Командующий взглянул налево и убедился в том, что вокруг собрались разные монстры. За черными углями костра он разглядел настоящего кентавра и невольно задался вопросом: «Точно ли это кентавр? Может быть, человек-лошадь?»
У сумки с едой сидело третье, последнее создание. Генри читал о нём у Рандара Отступника. Это был овцеволк – зверь, меняющий шкуру, чтобы превращаться в свою жертву. Монстр, который может повторить размером и лицом кого угодно. В древних книгах его называли похититель лиц. Он воровал облик убитых и становился подобен добыче. Чудовище прославилось тем, что никогда не страдало от голода…
А сейчас… Оно было никем. Эта тварь лежала в своем истинном обличии – жалкая бесформенная черная змея с круглой пастью и тройным рядом зубов. Она изворачивалась, скручиваясь кольцами и вычерчивая мокрый след на земле. Слизь обволакивала каждый сантиметр скользкой кожи чудовища, а маленький хвостик извивался, как живой, бегая вокруг сумки.
Генри сглотнул. Он оставил свой страх ещё вчера, когда к нему вышел громолев. Сегодняшнее утро было для него новым. Этот день вселил в душу какие-то новые силы и убеждения. Генри чувствовал, что освободился от боязни погибнуть. Он будто прошел посвящение и стал частью проклятого леса. Смерть больше не пугала его, и командующий шагнул вперед…
Рука потянулась за едой. В этот момент овцеволк, больше похожий на червяка, нежели на волка, зашипел и молнией устремился к сумке. Зубы монстра поехали по кругу, словно водяная воронка. Они начали крутиться, точно в танце, гипнотизируя своим видом. Ещё секунда – и перед Генри оказалась милая девушка с красивыми голубыми глазами и русыми волосами. Она была полностью обнаженной, а в ногах у неё по-прежнему хлюпала слизь.
Лорд отпрянул под защиту спящего громольва. Он знал, чем карается ошибка при общении с овцеволком.
– Меня не проведешь, гнусное отродье…
Девушка неестественно улыбнулась. Её рот растянулся до ушей. Зубы зашевелились, и она вновь стала червем. Овцеволк отвернулся от лорда, засунул пасть в сумку и позавтракал всем, что оставалось в запасе Генри, аппетитно хрустя мясными костями.
Живот кротко послал возражение, вздохнув одиноким эхом, но его никто не услышал…
Часы шли, а громолев спал. Другие звери потихоньку начали просыпаться. Один за другим они вставали, потягивались, делали пару неторопливых шагов и пялились на Генри. Что странно, у всех монстров был к нему одинаковый интерес. Они взирали на него, как на мясо, но никто не пробовал напасть или зарычать.
«Наверное, громолев их вожак. Хотя овцеволк должен быть сильнее…»
Мало-помалу день обрел власть над лесом. Загадочное тепло тонкой поступью перешло в жар. Толстая шкура громольва начала потеть. Зелень зашелестела в полный голос. Листья посыпались градом, словно стараясь прогнать нежеланных гостей. Но полулюди остались на месте. Они не спали. Их разномастные лица были собраны, а звериные мышцы напряжены.
Генри показалось, что они хотят уйти, но чей-то приказ вынуждает их остаться.
Сомнения по поводу того, чего ожидали звери, исчезли, когда с дерева спрыгнула новая тварь. Человек-горилла. Большего и говорить не нужно. Длинные руки, волосатая спина, высокий лоб и тупой взгляд. Единственное, что бросалось в глаза – это не слишком подходящий рот и чрезмерно большой размер туловища, смутно напоминающего человеческое.
Когда это «чудо» заговорило, у Генри отвисла челюсть.
– Ты пойдешь с нами? Понять? – спросила горилла, старясь говорить внятно.
– Куда?
– Король леса.
– Кто-кто? – спросил Генри. – Вы отведете меня к своему королю? Может быть лучше, выведете из леса?
Человек-горилла подошел вплотную и дохнул вонючим дыханием. Он указал на пасть и сказал:
– Либо сюда, либо король леса.
Генри грустно ухмыльнулся и безучастно повторил:
– Король леса.
Горилла развернулась. Сзади подошел громолев и ткнулся носом в спину лорда, подставляя лапу, чтобы Асколд влез на спину.
«Никогда не представлял, что буду кататься верхом на мифическом монстре», – подумал Генри…
* * *
Могучие львиные лапы унесли его глубоко
