Тот, кто назначен судьбой - Татьяна Алюшина

– Совсем не было. Вообще, – ответил Саргин.

Ну, наверное, оно было какое-то, может, даже местами и счастливое, но тот период своей жизни Тимофей не помнил совершенно. Первое воспоминание, которое отпечаталось в его памяти, – это то, как он прячется под кроватью от чего-то ужасного – и ему так страшно, что он описался. Он дрожит от холода и страха и уговаривает себя не плакать, потому что если плакать, то он не увидит и не поймет, когда надо будет бежать, потому что папа его ищет.

И было тогда Тиму чуть больше двух лет от роду.

Тимофей родился в семье потомственных алкоголиков по отцовской линии. Кроме столь отягощенной наследственности имелись и некоторые преференции. Ну, во-первых, алкоголизм передавался по отцовской линии, мамины родичи были вполне общественно полезными и умеренно трезвыми. Во-вторых, оба его родителя являлись коренными москвичами и даже имели кое-какую родню в высших чиновничьих эшелонах. А в-третьих, жили они в старинном доме, расположенном в тихом московском центре, в большой трехкомнатной квартире, из которой никакие соседи и социальные службы пьющее семейство выселить не смогли благодаря заступничеству тех самых высокопоставленных родственников, хоть и отказавшихся со временем от такого родства.

И именно то, что они жили в центре и именно в этом доме, и помогло выживать Тимофею в детстве.

Но по порядку.

Дурная наследственность началась с деда, который после войны, вернувшись в Москву, устроился работать инженером на завод, женился, родился сын в пятидесятом году – вроде живи да радуйся! Выжил же в такой страшной мясорубке, вернулся домой, семья, работа! Да только он как начал пить поле войны, так и не смог остановиться. Потом и совсем пошел вразнос – с работы уволили, устроился куда-то грузчиком, пил страшно, запойно, бил жену и сына смертным боем, пока не умер, когда Ваське исполнилось десять лет.

И Вася с мамой вздохнули спокойно. И, казалось, что все страшное, что пришлось им перенести, забылось, как кошмарный сон.

Жили как все. Мама работала помощником главного бухгалтера на большом заводе, очень хорошо зарабатывала, пользовалась заслуженным авторитетом в коллективе и смогла с помощью связей сделать удачный обмен жилья – из двух меленьких квартирок: той, где жили они с сыном, и той, где проживала ее мама, съехаться и получить шикарную трехкомнатную жилплощадь в центре города в старинном здании с высокими потолками, просторными комнатами и большими кухней и ванной с туалетом.

А Вася хорошо учился и, закончив школу, поступил в политехнический институт, после которого пошел работать инженером на тот же завод, на котором работал когда-то его отец.

Заканчивая пятый курс, познакомился Василий на студенческой вечеринке с чудесной девушкой Леной, студенткой третьего курса педагогического вуза. Москвичка, красавица, выбравшая этот вуз по призванию, – сколько себя помнила, с детства мечтала стать учительницей.

Они стали встречаться, влюбились и решили, что поженятся, когда Леночка закончит институт. Правильнее сказать, не они решили, а настояли на таком решении Леночкины родители: папа, московский высокопоставленный чиновник, и мама, преподаватель университета.

Ну ладно, легко согласились молодые.

Два года подождали и поженились. Свадьба была шикарная. Родственники остались вполне довольны друг другом и поэтому расстарались для молодых, единственных чад в каждой семье. Решили, что дети будут жить с семьей Василия – так всем удобней: и Леночке до новой работы добираться, и Васе до его завода ближе.

А через год у них родился Тимочка.

Вот ведь все хорошо, казалось бы: прекрасная семья, здоровые нормальные люди – и как в эту жизнь приходит такой ужас, как алкоголизм? Вот как?!

Незаметно и исподволь – ужасно подло, по-предательски!

Было шумное студенчество – учились, но и отдыхали громко: с походами, кострами, песнями под гитару и всегда с выпивкой. Время: середина семидесятых – обязательное застолье в любой праздник! По-другому праздники и не понимали тогда – традиционно сходили на демонстрацию Седьмого ноября и Первого мая и за стол. Новый год – застолье, день рождения – застолье, профессиональный праздник – застолье, лето на даче – застолье, а потом и любая суббота – застолье, начиная с разминки в пятницу. Ну а уж студенческие каникулы да мальчишники – неизменно с бутылочкой.

Кто-то закончил институт и оставил в прошлом этот запивон молодежный, а кто-то остановиться не смог. Коллектив у отца на заводе – работяги, те вообще стойкие до выпивки – в том смысле, что пьют и не пьянеют. И сначала отец под хмельком каждую пятницу с работы приходить стал, потом как-то и среди недели с запашком и покачиваясь иногда, а потом и каждый день. Мать уговаривала, просила перестать так часто выпивать, но уже не остановить было этот поезд, мчавшийся к разрушению.

Первый раз мама попала со своими уговорами под его пьяную руку, когда Тимке было года полтора, но он не проснулся и не слышал скандала и драки родителей.

С этого и началось.

Мать собрала Тимку и ушла с сыном жить к своим родителям. Муж умолял ее вернуться, винился ужасно, клялся-божился, что больше никогда, и рыдал, говоря, как сильно любит жену с сыном. Она вернулась.

Второй раз это повторилось чуть больше года спустя, вот тогда-то и сидел под кроватью маленький Тим и дрожал от страха, что отец его найдет, потому что предметом спора родителей стал именно он.

К тому времени прабабушка давно умерла, а бабушка Тима переехала жить к одному мужчине, с которым сошлась. Вот отец и мать, оставшись одни в квартире самостоятельной семьей, начали по пятницам и выходным выпивать уже вместе, вроде как «отдыхали» от трудовых будней.

А тут приехал в гости к Василию его бывший друг, иногородний, с которым они учились в институте. Ну, святое дело: институтский друг – стол накрыли, и два дня праздник гудел. А в субботу вечером на просьбу пьяненькой уже мамы говорить тише, чтобы сына не разбудить, отца вдруг переклинило и понесло – сначала словесно завелся, отчитывая ее и накручивая все больше и больше себя самого. Она попыталась успокоить мужа, он завелся еще пуще и, врезав ей пару раз от души, пошел будить сына, чтобы спросить, мешает ему батька, отмечая встречу с другом, или нет.

И с этого дня все стало стремительно меняться. На сей раз мама не ушла после побоев, и отец быстро выпросил у нее очередное прощение, которое они и отметили вдвоем. И как-то очень быстро пьянки сделались каждодневными. Но пока еще с выходами на работу и попытками держаться на людях и выглядеть нормально.

Бабушка забирала к себе иногда на несколько дней Тимку, но у нее развивались свои отношения с мужчиной, и маленький ребенок им не способствовал, скажем прямо. И родители мамы тоже не захотели взять на себя ответственность за маленького внука – мы уже одного ребенка вырастили, на ноги поставили, теперь имеем право жить для себя, к тому же работаем много. Да и не замечали тогда еще родственники ничего страшного, что происходило в молодой семье, – подумаешь, выпивают, так все выпивают, работают же, зарабатывают, и все нормально.