Так было - Анастас Микоян

Когда приступили к голосованию новой резолюции, откуда-то из зала в президиум поступила записка без подписи, с поправками явно антибольшевистского направления. Красноармейцы зашумели: «Кто предлагает? Пусть выйдет на сцену!»

И тогда около стола президиума появился человек, один вид которого решил исход «поединка». Перед голодными, оборванными людьми стоял субъект в шляпе и галошах. Ему не дали сказать ни слова, раздались свист и крики: «Долой! Снимай шляпу! Скидывай галоши!» Значительным большинством голосов отвергли его поправку и приняли новую резолюцию. Мы победили, но успокаиваться было рано: предстояло сделать еще очень многое, чтобы по-настоящему нормализовать положение в гарнизоне.

Глава 10. Признание чужака

Сразу после конференции состоялся пленум губкома партии. Я выступил на пленуме довольно резко. Напомнил, что о положении в гарнизоне и о возможном там контрреволюционном выступлении своевременно предупреждал на заседании губкома начальник особого отдела ЧК Бурцев, но члены бюро губкома недооценили тогда всей серьезности создавшейся обстановки. Принятые решения не были выполнены командованием гарнизона, губком же не проверил их исполнение.

Вспоминая сейчас все это, хочу сказать, что в губкоме работали в общем-то неплохие люди, но очень уж неопытные. Поэтому-то они и растерялись поначалу. Но перед лицом реальной опасности товарищи проявили необходимую сплоченность. У большинства из них, казалось, не осталось и следа от групповщины. Тут же на пленуме они, например, по своей инициативе предложили «ввиду сложившегося положения» включить Иконникова и меня в состав бюро губкома.

По моему предложению приняли решение «отстранить военкома, сместить начальника политотдела, сменить часть комсостава, изъять ненадежный, вредный элемент из гарнизона».

Решение, конечно, необычное, даже, можно сказать, чрезвычайное. Сместить военкома мог только командующий войсками Запасной армии Гольдберг, но он в тот момент находился в Казани, а сложившаяся у нас обстановка диктовала необходимость принятия срочных мер. Поэтому президиум губисполкома пошел на этот незаконный с формальной стороны шаг. Новым военным комиссаром назначили Барского, а начальником политотдела — Иконникова.

Смещение губвоенкома по решению нашего губисполкома вызвало резкий протест Гольдберга. Он запретил военкому Ительсону сдавать дела, и тот отказался нам подчиниться. Тогда я внес предложение временно арестовать губвоенкома и начальника политотдела, что ЧК и было сделано. Принимая такое крайнее решение, мы, конечно, хорошо понимали, что рискуем попасть под трибунал. Но мы решили, что это лучше, чем бездействовать в такой опасной обстановке.

Гольдберг немедленно обратился с жалобой на нас в Реввоенсовет, ЦК и СТО. Через день в Нижний прибыла из Москвы чрезвычайная межведомственная комиссия, которую возглавлял член Реввоенсовета республики Данишевский. В состав комиссии входили Катанян (от ЦК партии), Резовусский и Плятт (от ВЧК), а также Пузицкий (от Ревтрибунала республики) — люди, облеченные большими полномочиями. Приехал из Казани и Гольдберг. Чрезвычайная комиссия в Нижнем несколько дней изучала обстановку, ежедневно встречаясь с партийным и советским активом.

Не скрою, все это время мы очень волновались. И успокоились только после того, как узнали, что в результате комиссия не только не предала нас суду, но и оправдала все наши действия. А вскоре мы узнали, что и Владимир Ильич с пониманием отнесся ко всем нашим вынужденным действиям.

Через несколько дней губком снова вернулся к рассмотрению вопроса о гарнизоне. Барский и Иконников доложили, что общее положение в гарнизоне улучшилось. На этом же заседании губкома Кремницкий сообщил, что, поскольку Храмов и он, Кремницкий, отзываются из Нижнего, а член бюро Челышев, как член ЦКК, должен работать в Москве, надо избрать новый постоянный состав губкома. Он назвал кандидатуры Ханова, Козина, Микояна, Попова и Жеханова. Первых трех избрали единогласно.

Вскоре из Москвы вернулся старый большевик Ищенко. На бюро губкома он рассказывал: «Я доложил Совету Обороны о создавшихся настроениях в Нижнем. Ленин отнесся к этому вопросу серьезно. Отношение Троцкого — не сочувственное. Сделал я доклад и секретарю ЦК Крестинскому. Все это оказало влияние на выезд в Нижний комиссии Данишевского. Все было уже предрешено, поскольку Ленин не возражал против действий местных органов».

Итак, дело было закончено. Неожиданно для нас Гольдберг, увидев все на месте собственными глазами, предал суду трибунала почти всех членов прежнего руководства гарнизона.

Уже много позже узнали мы о любопытном факте. Оказывается, за несколько дней до тревожных событий в нашем гарнизоне некоторые белогвардейские газеты, выходившие за рубежом, уже сообщали о военном мятеже в Нижнем Новгороде и о создании там эсеровского правительства.

По существу, события, происходившие осенью 1920 г. в Нижнем, отражали настроения, уже тогда назревавшие в ряде районов и вылившиеся затем в кронштадтский мятеж, который начался под лозунгом — «Советы без большевиков!».

Нарастание таких настроений своевременно не учли партийные организации ни в Нижнем Новгороде, ни в Кронштадте. Но в Нижнем они начались не с организованного мятежа, а с выражения резкого недовольства, с которым нам удалось справиться мирным путем. В Кронштадте же эти настроения, вовремя недооцененные местной партийной организацией, вылились в открытый контрреволюционный мятеж, который пришлось ликвидировать силой оружия.

В Нижний ко мне пришла радостная весть, что 29 ноября 1920 г. на моей родине в Армении провозглашена Советская власть. 2 декабря 1920 г. «Правда» опубликовала телеграмму Ленина председателю Военно-революционного комитета Армении Саркису Касьяну. VIII съезд Советов от имени молодой Советской Армении приветствовал Тер-Габриэлян — первый председатель СНК республики.

Победа Советской власти в Армении означала возможность установления неразрывного союза с Советской Россией, что являлось единственной надежной гарантией самого физического существования армян.

Армения в течение многих веков подвергалась многократным завоеваниям иностранных захватчиков, грабивших и разрушавших накопленные армянским народом богатства его материальной и духовной культуры. Сотни тысяч армян не раз подвергались прямому физическому истреблению. Многие из них погибали в неравном бою с захватчиками. Тысячи талантливых армян — мастеровых и квалифицированных рабочих — насильственно угонялись в страны, захватывавшие Армению. А сколько десятков и сотен тысяч армян были вынуждены в те времена убегать из родных мест в чужие края, чтобы спасти свою жизнь! Западные армяне — первыми в истории — стали жертвой беспрецедентного геноцида со стороны Турции в апреле 1915 г.