Белорусские поэты (XIX - начала XX века) - Максим Богданович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«На Лявоновой рубахе вышиты голубки…»
© Перевод М. Комиссарова
На Лявоновой рубахе вышиты голубки;Я за то их вышивала, что целует в губки.
На Семеновой рубахе вышиты листочки;Я за то их вышивала, что целует в щечки.
На Софроновой рубахе вышиты подковки;Я за то их вышивала, что целует в бровки.
1915 или 1916СКИРПУСЯ
© Перевод А. Кочетков
Ой, пошла наша Скирпуся на базарПоглядеть, какой повывезли товар: То ль ворона, то ль сова, То ль Скирпусенька-вдова. Продала она коня, Сторговала селезня,Селезнечка хохлатенького,Молодого да ладненького. От покупки от такой Извелась она душой: Селезнечек умывается, Сам глядит да озирается, Озирается на улочку, Не приметит ли где уточку, Селезнечек — Ивашечка, Он целуется с Наташечкой.
1915 или 1916АГАТА
© Перевод А. Кочетков
Быстро шла я… И вспомнить-то жутко:Жгли у ратуши ведьм городских.«Глянь, Агата, — вдруг шепчет Марутка,—Ты встречала красавцев таких?»
Рыцарь ехал задумчив, спокоен,Золотой колыхался шелом, —Как Георгий святой, славный воин,Был он строен и ясен челом.
Не забыть мне той встречи мгновенной…Ах, когда б еще раз повидатьИ коня, и убор драгоценный —Всю знакомую гордую стать!
День за днем я сижу у оконца,Нить пряду, проклиная кудель,И гудит, всё гудит веретенце,Словно в поле далеком метель.
Ах, зачем, почему омрачилаЯ свои молодые года:Ах, зачем, почему не спросила,Кто такой он и едет куда!
Лишь узнать бы — фигурку из воскаМилым именем я окрещу,Выйду в поле и на перекресткеЯ заклятье свое нашепчу.
И сквозь посвист, сквозь бурю ночную,Под напев придорожных ракитЯ так близко, так близко почуюНабегающий цокот копыт.
Пусть вовек не вернуть мне покоя,Пусть спасенье свое погублю,Только знаю — увижу его яИ окажу наконец, как люблю!
1915 или 1916«Когда полосу огневую…»
© Перевод А. Кочетков
Когда полосу огневуюНа западе солнце проводит,Оставивши башню немую,В свой сад королевна выходит.
Вот шмель прогудел бархатистый,Вот — мушка, нежней изумруда.Высоты лазорево-чисты…Вдруг птичка спорхнула оттуда.
Спорхнула — и звонко запела,Что есть и весна, и мечтанья,И жизнь, и любовь без предела,И первая боль расставанья.
Тоскливо глядит королевна,—Проснулись мечты молодые…Король озирается гневно,И хмурит он брови седые.
1915 или 1916«Молодые года…»
© Перевод Н. Глазков
Молодые года,Молодые желанья,Где там горе-беда?Только радость свиданья.
Помнишь только красуИ черты дорогие:Золотую косуИ глаза голубые;
Темный сад-виноградИ под яблоней встречи,Жгучий, огненный взглядИ горячие речи.
Будь вся жизнь молодаВечно светлыми днями!Пролетайте, года,Золотыми огнями!
1915 или 1916«Выхожу во двор пустой и сонный…»
© Перевод Б. Иринин
Выхожу во двор пустой и сонный.Грустно в нем, но радостно мне всё ж.Как не счесть нам звезд в ночи бездонной,В сердце светлых мыслей не сочтешь.
Много знал я горечи с тоскою,Что щемила, мучила и жгла…Всё прошло, всё утекло водою, —Молодость осталась, не прошла!
1915 или 1916«Стужа, мрак… И опять я хвораю…»
© Перевод П. Кобзаревский
Стужа, мрак… И опять я хвораю,В сердце мыслей докучных угар.Заварить бы горячего чаю,Разогреть бы скорей самовар!
Запоет он и тонко и тихо,Засияет внизу огоньком,И развеется темное лихоНад согретым моим уголком.
1915 или 1916«Вижу, пора позавидовать бедному Марку…»
© Перевод А. Кочетков
Вижу, пора позавидовать бедному Марку.Юность плывет, и мечты без следа улетели.Эх, да и кто ж надоумил суровую ПаркуНитку мне прясть из такой незавидной кудели?
Тихо гуденье и пенье ее веретенца,Тянется, тянется длинная серая нитка,Тянутся серые дни без просвета, без солнца.Нет, не дождаться мне счастья, добра и прибытка!
Хоть бы не серую — черную ты выпрядала,Пусть поднесла бы мне горя — да полную чарку;Только и горя такого изведал я мало.Вижу, пора позавидовать бедному Марку.
1915 или 1916«Непогожий вечер. Хватит, друже, гру́сти!..»
© Перевод В. Державин
Непогожий вечер. Хватит, друже, гру́сти!Чтоб печаль развеять, тихо запеваю:«Ой, летели гуси да с-под Белой Руси,Всколыхнули воду тихого Дуная!»
Есть любовь, измена, боль разлуки лютой;Много испытаний суждено судьбою…Я пою всё громче про любовь — про чью-то…Да печали в песне больше уж не скрою.
1915 или 1916«Мы с тобою вдвоем при огне в тишине…»
© Перевод Н. Браун
Мы с тобою вдвоем при огне в тишине,Свой рисунок на крашенке пишешь ты мне.
Как печальны твои молодые года!Сколько раз тебя в жизни томила беда!
Что она натворила, лихая, с тобой,Над душой насмеялась твоей молодой!
Ты рисуешь — взгляни, как безрадостен цвет,Ни штриха, ни узора здесь яркого нет.
Не старуха ль водила рукою твоей?Ты года молодые свои пожалей.
Жизнь твоя пролетит, пробежит — не догнать,—Не забудь же ты красок веселых достать.
1915 или 1916ПОГОНЯ
© Перевод М. Талов
Только в сердце тревожном почуюЗа отчизну любимую страх —Вспомню Острую Браму святую,Грозных всадников на скакунах.
В белой пене проносятся кони,Мчатся, тяжко храпя, во всю прыть…Стародавней Литовской ПогониНикому не сдержать, не разбить.
В неоглядную даль вы летите,А за вами, пред вами — года.И за кем вы в погоню спешите?Где ваш путь и ведет он куда?
Иль они, Беларусь, понеслисяЗа сынами родимой земли,Что отвергли тебя, отреклися,Отреклися и в плен увели?
Бейте в сердце их, бейте мечами,Чтоб вовек им чужими не стать!Пусть узнают, как сердце ночамиИзнывает за родину-мать…
Мать-отчизна! В лихую годинуНе уймется щемящая боль…Ты прости, ты прими к себе сына!За тебя умереть мне позволь!..
В даль летят и летят эти кони,Звонкой сбруей гремя, во всю прыть…Стародавней Литовской ПогониНикому не сдержать, не разбить…
1916СТРАТИМ-ЛЕБЕДЬ
© Перевод Н. Браун
То не ангел в трубу вострубил —Бог из тучи Ною говорил:«Чаша гнева моего до краев полнаНа грехи людей, на бесчинства их.Вот наступит година суровая,Хлынут с неба ливни безмерныеИ омоют от смрадной нечистиЗемлю всю они, белый вольный свет».
Начинал тут Ной строить свой ковчегИз того дерева ливанского.Ширина того ковчега — сто локтей,А длина — поболе тысячи.Собрал туда Ной и птицу и зверей,Чтобы не исчез их род с земли,Да не плыл к нему с моря синегоСтратим-лебедь — птица гордая.У него обычаи — орлиные,У него утехи — соколиные,Перья-перышки белеютсяДа на зорьке пламенеются.У него в крыле перьев триста три:Он взмахнет крылом — будто бор шумит,Он взмахнет другим — что метель гудит.Как польют дожди — потекла вода,Половодья сильней разлилась она,Затопила все луга-поля,Все луга-поля, все леса-боры;Вот уж выше гор подымается,Птицы в небе стаей кружатся,Стонут жалобно, от тоски кричат,Смотрят-ищут, где приют найти.
А по всей земле только волны бьют,Только волны бьют белой пеною,И по тем волнам смелый плаваетСтратим-лебедь — птица гордая.Как взмахнет крылом — будто бор шумит,Как взмахнет другим — что метель гудит.И насели тут на лебедяПтицы малые целой стаею.Он из силы выбивается,Только б птицы успокоились.День он плавает, другой-третий день,На четвертый стал просить-молить:«Вы взлетите хоть на времечко,Выбиваюсь я из последних сил;Дайте грудью мне, эй, вольней вздохнуть,Дайте крыльями, эй, сильней взмахнуть!»Не послушались птицы лебедя,Потемнело у него в глазах,Крылья сильные подломилися,Голова под воду опустилася,—И пошел на дно моря синегоСтратим-лебедь — птица гордая.
Ото всех теперь потомки есть,Только нет одних — Стратимовых.
1916«Набегает оно…»
