Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Михеев Михаил Александрович

Киборги первого и второго поколений для получения доступа к каналу передачи информации вынуждены были бы подключаться к кабелю, однако у Артура даже разъема соответствующего не имелось – беспроводной канал удобнее. В течение буквально нескольких секунд к нему стекалась информация с тысяч датчиков, раскиданных по всему кораблю. Некоторые из них уже не работали – какие-то были разрушены в бою, еще часть вышла из строя под действием беспощадного течения времени, однако для оценки нынешней обстановки было достаточно и тех, что остались.

Результаты проверки нельзя было назвать утешительными, хотя, говоря по чести, и неожиданными они тоже не были. Уровень радиации снижался в точности согласно прогнозу, где-то чуть быстрее, где-то чуть медленнее, но усредненное значение совпадало до сотых долей процента. Линкор будет радиоактивным гробом еще без малого пятьсот лет, а жаль. Разумеется, Артур знал это заранее, но в глубине его человеческой составляющей все еще жива была иррациональная надежда, что вот сейчас он сможет войти внутрь, через неделю, максимум две запустить уцелевшие реакторы, и тогда искалеченный, но все еще грозный космический дракон, поднявшись над планетой, позволит ему решать любые возникающие проблемы без лишних усилий, походя. Ну что же, мечтать не вредно, а лезть сейчас внутрь было чистой воды самоубийством даже для него. Оставалось только вздохнуть и аккуратно прикрыть заслонку терминала – спи до лучших дней, старший брат…

Поднимаясь по лестнице, Артур огляделся напоследок. Всё, сюда в ближайшие полвека он заходить не собирался. Правда, киборги столько не живут, их век теоретически длиннее человеческого, но не настолько же. Другой вопрос, что Артур и не собирался вести в эти годы активную жизнедеятельность. Зачем? Достаточно было завершить дела, обеспечить стабильность в этих местах, а значит, максимально снизить вероятность, что до линкора кто-то доберется, а потом спокойно завалиться в анабиоз. И, кстати, в этом случае было практически гарантировано, что его никто случайно не разбудит – еще три-четыре поколения, и потомки членов его экипажа окажутся не в состоянии пройти генетическую экспертизу. Слишком глубок будет разделяющий их временной интервал. Кстати, и запреты на ликвидацию окончательно перестанут действовать, что, в свою очередь, открывает новые, широкие возможности.

Когда позади Артура с еле слышным щелчком встала на место крышка люка, а встроенная система дезактивации смыла с поверхности защитного костюма попавшую на него радиоактивную дрянь, Артур поднялся на следующий уровень, задраил люк и откинул прозрачное забрало гермошлема. Хлынувший в легкие затхлый воздух подземелья показался внезапно очень вкусным, но с подобным изменением восприятия киборг в своей жизни сталкивался уже не раз и потому не удивился.

Он уже почти вышел со складского уровня, когда вспомнил о том, что обещал Вольфгану патроны для его новой игрушки. Чуть не забыл… Это было плохо – киборги, по идее, ничего не забывают. Следовательно, имеется сбой или в центральном процессоре, или в связях между ним и биологической составляющей аналитического аппарата, сиречь мозгом. Похоже, степень перерождения зашла дальше, чем можно было предположить. Ну и черт с ним, с каким-то мрачным весельем подумал Артур, и тут же все тревоги неожиданно и резко ушли на второй план.

Настроение у Карины было препоганейшее. К тому, что сегодня все равно, хочет она того или нет, предстоит разговор с гомункулусом, добавилось жуткое похмелье – вчера она, после финальной выходки Артура и его эффектного ухода, малость переборщила с вином. Да ладно, чего уж там – совсем не малость, хотя вообще-то в пьянстве замечена не была. Но уж больно настроение соответствовало, так что парой кубков не ограничилась, а утром наступила закономерная расплата. Голова болела так, что хотелось повеситься. Или, как вариант, кого-нибудь повесить.

В свете плохого самочувствия появилась твердая решимость быстро провести разговор с киборгом. Все равно ведь от этого никуда не денешься, рано или поздно точки над «ё» расставить придется, так почему же не сейчас, пока настроение подходящее? И тут – накладка. Проклятый гомункулус исчез, как сквозь землю провалился. С утра видели, бродил как неприкаянный вместо того, чтобы спать, а тут вдруг раз – и исчез. Вольфган, к вину относящийся настороженно и вставший раньше всех, его тоже видел, даже завтракал с ним вместе, но куда Артур пошел, закончив трапезу, не знал и он. Словом, бардак полнейший.

Кончилось все это тем, что Карина едва ли не в первый раз сорвала плохое настроение на слугах. Они у нее в тот день по двору как птички летали – это те, которые вовремя спрятаться не догадались. Учитывая, что перебрали вчера буквально все и все остались неопохмеленными, муки некоторых из них воистину можно было назвать адскими.

К тому моменту, как Артур наконец объявился, двор и большая часть замка сияли, будто вылизанные. Кони, овцы, коровы и прочий домашний скот выглядел ошалевшим от непривычной чистоты в своих хлевах и стойлах, а колодец, не пересыхающий даже в сильную жару, показывал дно, что с ним случилось едва ли не впервые. Словом, Карина, подобно многим женщинам, когда не знала, что делать, устроила генеральную уборку. Те же, кто ею непосредственно занимался, ругались на хозяйку замка, но – шепотом, чтобы, не дай бог, не услышала, а то ведь еще чего-нибудь придумает, да похлеще.

Появился гомункулус только под вечер, непонятно даже, где болтался целый день, и тут же смылся. Куда? Как оказалось, к реке. Вооружившись биноклем, Карина с удивлением обнаружила, что он моется, очень тщательно и как будто с омерзением и брезгливостью. Для сдержанного в эмоциях киборга такое поведение было необычным, однако, когда он вернулся в замок, на лице его была лишь приросшая маска безразличия, с одного взгляда на которую становилось ясно – никаких пояснений добиться не удастся, он попросту отшутится или проигнорирует.

И снова поговорить не получилось. Как доложили Карине, когда она послала за Артуром, он отправился в свою комнату, завалился спать и пообещал, что оторвет голову любому, кто посмеет его разбудить. Киборгу верили, а боялись его намного больше, чем девушки, будь она хоть десять раз хозяйкой этого замка, поскольку знали – у него слова не расходятся с делом. Вон, не так давно, помирал один – сложился вдвое от жуткой боли и готовился концы отдать. Артур подошел, постоял, губы презрительно кривя, и сказал – аппендицит, мол, жить будет. Что такое аппендицит, никто не знал, но больной и вправду выжил, правда, благодаря тому, что Артур над ним изрядно поколдовал. Но ведь выжил же! Только шрам на боку остался.

Но были и обратные примеры. Одному он пообещал, что еще раз провинится – лишится двух зубов, и обещание выполнил, причем как раз два зуба и вышиб. Хотя, надо сказать, травмированный был не в обиде – как раз эти зубы у него жутко болели, а идти к кузнецу, который, помимо основной работы, занимался их лечением, точнее, выдиранием, несчастный жутко боялся. Вот и совместилось лечение с наказанием. Подвиги киборга на стезе уничтожения внешних угроз также были общеизвестны, и в результате у него сложилась в замке определенная репутация. Настолько хорошая репутация, что пойти против его слова никто из слуг не рискнул, и Карина их понимала. Пришлось дожидаться утра, высказав при этом все, что думает о хамах, которым герцогские приказы уже не указ. Слуги виновато переминались с ноги на ногу, однако никаких действий так и не предприняли, а сама Карина будить Артура тоже не пошла. Во-первых, невместно, а во-вторых, тоже боязно. И так-то неизвестно, как он на ее слова отреагирует, а не выспавшийся и злой – тем более. Словом, разговор был вновь отложен, хотя утром Карина даже встала пораньше, чтобы уж наверняка не упустить гомункулуса и, наконец, довести это неприятное и слишком уж затянувшееся дело до логического завершения.

Утром, когда Артуру все же передали, что Карина жаждет его видеть, он пришел. Не сразу, что характерно, сначала завершил свои непонятные дела, но потом все же явился – как всегда чистый, отвратительно бодрый, что девушка, практически не спавшая этой ночью, ощущала буквально всей кожей, и, главное, веселый. С чего у него такое настроение, Карина даже выяснять не стала – было у нее стойкое подозрение, что ответа не будет, а если и будет, то объяснений она попросту не поймет. Все же юмор киборга во многом очень резко отличался от юмора обычных людей, и то, что казалось ему веселым, причем веселье при этом являлось как бы само собой разумеющимся, для остальных было непонятным, а то и неприятным. Словом, заострять эту тему девушка не стала, да и настроение было не то. Зато поинтересовалась, чем же таким Артур был занят, что даже сегодня до нее больше часа добирался. Ответ ее обескуражил – вместо того, чтобы идти к ней, киборг, оказывается, Вольфгана стрелять учил. Из чего? А он магу еще и оружие старинное подарил. Никому не дарил, той же Карине о том, чтобы дать ей легендарное оружие древних, не заикнулся даже, а Вольфгану подарил. За какие, интересно, заслуги? Впрочем, у Карины хватило осторожности удержаться от выяснения отношений – не та все же была ситуация, чтобы выказывать обиды, и не тот предстоял разговор.