Марьград (СИ) - Юрий Райн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ясно, спасибо. Обязательно наведаюсь туда.
— Не исключаю, что у вас ограничения другие, но все равно будьте осторожны.
— Третий вопрос. Это так, скорее любопытство: Местных как хоронят? Вот сегодня, Марина сообщила, тоже…
— Погребальные фонтаны… — пробормотал Анциферов. — Страшное дело…
— Ты когда этот фонтан последний раз видел-то? — насмешливо спросил Смолёв.
— Мне до конца дней хватило, — огрызнулся Анциферов.
— Вот оно что… — протянул Игорь. — Из космоса, со спутников, бывают видны какие-то всплески, вроде гейзеров. Что, — догадался он, — тела туда Александр доставляет?
Никто не ответил. Игорь кивнул:
— Понятно. Спасибо, конкретные вопросы у меня закончились. Теперь вопрос общего характера. Скажите честно, господа, вы на самом деле жаждете вырваться из Марьграда? Мечтаете вернуться в большой мир?
***
— А вы жестокий человек, Игорь, — проговорил Анциферов. — Правду-матку резать только жестокий может, от других ее требовать — тоже. Это вон для Пьеро нашего все легко и просто: ему здесь хорошо, от добра добра не ищут и так далее. Не обижайся, Петенька. Для Александра тоже все просто — он при деле, а разговоров о концепциях и доктринах на дух не переносит. Мы же несколько сложнее. Для нас ваш вопрос мучителен… но делать нечего, я отвечу. От себя лично. Мы здесь двадцать лет. Двадцать лет, понимаете? Конечно, вначале это было заветной мечтой — вырваться, вернуться! Любой ценой! Но, повторяю, двадцать лет… Тогда мне было пятьдесят, сейчас семьдесят. Тогда я был редактор, я был сама энергия, сейчас я пенсионер. На полном обеспечении. Тогда у нас была, если хотите, великая цель: всё для возвращения! Сейчас… Я внутренне поклялся служить этой великой цели. Нарушать клятву не буду, не так воспитан. Но вы спросили, я отвечаю: если положить руку на сердце — я заодно с Петром.
— А мне все равно, — сказал Елохов. — Я тоже пенсионер на полном обеспечении. Если вернуться — наверное, тоже буду пенсионер. Начислят же пенсию? Хе-хе. Мне многого не требуется, проживу. Затворником проживу, по-другому не хочу. Буду дальше заметки свои кропать. Вычисления. Про феномен Покрытия и Марьграда. Потом помру.
— А вы, Матвей? — спросил Игорь.
— Да что ты в душу лезешь?! — взорвался тот. — Какое твое дело?! Иван, что ты рассусоливаешь с ним?! Есть у тебя, блин, концепция — вот и изложи ее этому гусю! Пусть послушает! А я с ней согласен! Излагай, сейчас вернусь!
Он вылетел из «переговорной» в холл. Слышно было, как шарахнула дверь.
Анциферов тяжело вздохнул:
— Эх… Что ж, наверное, Маттео прав. Павлос, изложу, если ты не возражаешь.
Елохов пожал плечами.
— Петюня, а ты тоже слушай внимательно, — продолжил Анциферов. — Итак, Игорь, на ваш вопрос мы худо-бедно ответили, теперь наша очередь. Помните, я обмолвился, что считаю вас предтечей? Вот такая, значит, концепция… в рамках нашей приверженности великой цели освобождения. Слушайте внимательно.
***
Суть «концепции» состояла в следующем. Преамбула совпадала с тем, о чем Игорь и сам думал пару часов назад: если все и дальше будет идти как идет, то в обозримое время живых в Марьграде не останется. Женщины умрут, мужчины либо умрут, либо законсервируются на уровне «шестнадцать». По мнению докладчика, неизвестно, что лучше, ибо умершие имеют шанс на Царствие Небесное, а законсервировавшиеся оказываются в чем-то вроде чистилища, причем на вечные времена.
Докладчик знает, что православие не признает чистилища; он грешен и кается. «Бог простит», — прокомментировал Елохов; Игорю показалось — не без сарказма.
Далее. Согласно «концепции», освобождение должен принести некто мужского пола. Обязательно произведенный на свет здесь, в Марьграде! Роль предтечи — Игоря — зачать такого освободителя.
Технология взращивания освободителя предполагает его содержание по большей части в секторах с быстрым временем. Тогда он достигнет зрелости через четыре — пять лет.
— Это все, — заключил Анциферов.
— Вы рехнулись, — убежденно сказал Игорь.
Из холла выдвинулся Смолёв, что-то прятавший за спиной.
— Я тебе рехнусь, сука! — проорал он. — Сейчас ты под моим конвоем пойдешь и трахнешь мою Маринку, понял?!
— Э-э… Матвей… — произнес Анциферов.
— Я сорок пять лет Матвей! Настаиваешь, чтобы он всех трахнул? Для верности? Я не против! — Смолёв захохотал. — Жаль, бабка сдохла, ее бы тоже! Чем черт не шутит!
Он извлек из-за спины пистолет. Игорь засмеялся.
— Ржать будешь, когда я тебе яйца отшибу! — вне всякой логики выкрикнул Смолёв. И поправился: — Или глаз выбью! Это, козел, травматика, она-то тут пашет еще как, понял, гнида?!
— Хорошо, — сказал Игорь. — Один момент.
Он неспешно поднялся, без суеты пересек «переговорную», прошел в свой «апарта́мент», там сменил темп на максимальный, привел виброрезак в рабочее положение, проверил заряд — порядок, около четверти от полного. Услышал вопль Смолёва: «Петька, ключ!», поспешил выскочить в коридор, оттуда — опять спокойно — вернулся… мелькнуло в голове — на арену.
Поднял резак, нажал кнопку. Зажужжало. Предложил:
— Стреляй.
Бросил остальным:
— Сидеть.
Добавил:
— Иван, ногу отрежу. Сидеть.
— Петька, ну… — голос Смолёва просел. — У-у, слабак, предатель…
Петя стоял раскрыв рот. Послышалось и оборвалось урчание мотора, за спиной Смолёва показался На-Всё-Про-Всё.
— Это чего это у вас тут за цирк? — удивился он.
— Да пошли вы все, — прохрипел Смолёв.
Шваркнул пистолет об пол, развернулся, оттолкнул Александра, пропал из вида. Опять громыхнула входная дверь.
— Ой, — прошептал Петя. — Не к Марише ли побежал?
Схватил кухонный нож, кинулся вдогонку — На-Всё-Про-Всё едва успел посторониться, затем последовал за Петром. Выскочил на площадку и Игорь.
Из длинного горизонтального коридора донеслось:
— До встречи в вечном чистилище, кретины!
— Не к Марише побежал, — сказал Петя. — Вниз побежал. На сохранение.
— Цирк, — повторил Саша.
— Шапито, — откликнулся Игорь.
Вкратце объяснил Саше ситуацию.
— К тому шло, — проговорил тот. — А надобно бы проверить, куда это он побежал. С него станется финт ушами изобразить. Покамест нам лучше в холле посидеть, с дверью с открытой, поглядывать — не воротится ли, да на́верх не ломанется ли… Где-то часик выждать — пока
