Битва во времени - Юрий Леляков

— Но… как же это? — снова неуверенно и потрясённо прозвучало в толпе. — И… когда вы, такие люди, рождаетесь здесь, в нашем мире — это как? Вы же не просто так рождаетесь, правда? И всё-таки что-то помните?

— Рождаемся, как и вы, — ответил Лартаяу. — А насчёт того, что мы помним… Знаете случаи, когда человек после тяжёлой травмы или болезни теряет память, и её приходится с трудом восстанавливать? А иногда — даже почти заново учиться ходить и говорить? Но к такому человеку вы всё равно относитесь с уважением, верно? А не пытаетесь «воспитывать», как взрослые — ребёнка? Хотя — в чём принципиальная разница с теми, кто просто вновь родился в этом мире? Вот и подумайте, с кем и как вы привыкли обращаться… Нет, кажется, сейчас больше не смогу, — вдруг устало признался Лартаяу вслед за звуком падения на асфальт очередного тяжёлого предмета. — Мне в эту ночь пришлось отдать много энергии на другие дела… Остальных придётся освобождать обычным способом. Так что — вы видите и саму нашу силу, и её пределы…

И тут уже покатился шёпот разочарования. Да, эти люди явно не ждали, что «чудо», свидетелями которого им довелось стать, прервётся так быстро…

«Так и есть… Для них, кто не может совершить чудо всегда и везде — не святой… — понял Джантар. — А он — ещё там, среди них…»

— Нет, а… в кого всё-таки человек должен верить? — донеслось из толпы.

— А почему обязательно надо верить, будто кто-то один может установить всеобщую справедливость? — ответил Лартаяу — как показалось Джантару, всё-таки уже обернувшись от самого входа в здание. — Если последствия всего содеянного и так остаются с нами — и потом возвращаются к нам же, не в этой жизни, так в другой? И казалось бы, как просто: представить себя, например, офицеру — солдатом, директору школы — учеником…

— Но кто вообще определяет программу жизни? — спросил кто-то. — Откуда она берётся?

— Давай я скажу, — Итагаро снова поднял мегафон. — У вас есть какие-то желания, устремления? И — неоплаченные жизненные долги, а у кого-то — и неискуплённые грехи? Вы чувствуете, что вам недостаёт каких-то качеств для того, чтобы стать совершенными, выйти на более высокий уровень сознания…

— Нет, но кто это решает? — повторил тот же голос. — Кто и как определяет, какое у кого сознание?

— А разве вы, имея дело с другими людьми, сами не чувствуете, кто и насколько совершенен? Почему вам нужно, чтобы кто-то высший определял, чего вы стоите?

— Но… и сильнее вас люди могут быть, верно? — ещё более неуверенно прозвучал вопрос из толпы.

— Могут, — ответил Лартаяу. — Но не верьте тем, кто претендует на всемогущество и всеведение…

— Да тут практически надо что-то решать! — раздался ещё голос. — А по всему городу почти одни дети и остались! Вот вы скажите, как теперь с этим быть?

— В первую очередь — доверять тем, кто что-то понимает! — ответил через мегафон Донот. — И пусть каждый делает то, что знает и может! Так что давайте уж действительно — о самом неотложном…

«Давно пора, — подумал Джантар. — Если бы людей и тут не морочили тем же… И — эти местные законы, правила поведения… У людей накопилось такого…»

— Надо собрать всех оставшихся специалистов, — продолжал Донот. — Всех, кто знает городское хозяйство, работу секретных предприятий и учреждений, знаком с техникой связи — и конечно, медиков… Надо решить, что делать с оставшимися телами, где их расположить до тех пор, пока неясно, не вернутся ли некоторые души — и где и как потом произвести захоронение оставшихся. Надо определить, какое сохранилось имущество, запасы продовольствия, в каком всё это состоянии, заняться инвентаризацией, распределением, наладить работу жизненно необходимых предприятий, транспорта, связи, сбор и хранение урожая…

— Ой! А как же мы без одежды пойдём? — раздался ещё чей-то голос. — Ведь то — в интернате, а это — в городе! А нас вот так сюда и привели!

— С вами так обошлись — и вам же должно быть стыдно? — переспросил Лартаяу уже с крыши фургона, в мегафон. — Но почему? И до того ли нам теперь?

— Хотя по всему городу осталось много уже ничьего имущества, в том числе и одежды, — продолжил снова Донот. — Но надо подумать, как всё это распределить — чтобы снова не скатиться в дикость. И помните: мы с вами толком не знаем, что произошло со всем остальным человечеством — так что тут уже не до каких-то неутоленных личных желаний…

— Видели — а не знаете? — раздался крик из толпы. — Сами делаете чудеса — а не знаете? Люди, кого мы слушаем?

— Да, мы знаем не всё, — не смутился Донот. — Но сейчас надо думать о том, что можем узнать и сделать все мы вместе, общими усилиями. Например — с помощью радиолюбительской связи. А то тут, в здании, работает одна лишь специальная правительственная линия — да и там, похоже, не владеют ситуацией…

«А тот штаб? — вспомнил Джантар. — Почему не слышно о нём? Ведь должны они уже что-то знать…»

— Не знаете? — уже озлоблённо, не слушая Донота, закричал кто-то в толпе. — А людей прямо как были, голыми, сюда собрали! И теперь говорите, вы чего-то не знаете!

— Да вы на них самих посмотрите! — интонации другого голоса заставили Джантара содрогнуться. — Кого вы слушаете? Они же сами — ещё дети!

Будто холодной волной окатило Джантара. Как они не подумали… Ведь к этому времени достаточно рассвело, чтобы собравшиеся могли видеть, кто обращается к ним…

— Мальчики, что делать? — вырвалось у Фиар.

— Нет, но как же так… — раздались недоумевающие голоса. — Мы видели, как у него светились руки… И этот — снимал кандалы и колодки…

— Всего с нескольких! Вот вам — и вся их сила, и их святость! И вы готовы идти за ними против той силы, что ныне справедливо карает человечество за заслуженные им грехи?

— Кем заслуженные? — от отчаянного детского крика, казалось, вздрогнуло уже всё вокруг. — Нашими родителями? Или нами, которые их потеряли? Держите, не дайте ему уйти! Покажем ему, чего заслужил он сам!..

Мгновенное замешательство вдруг оборвал страшный душераздирающий рёв, далеко разнёсшийся над площадью — точно как тогда на стройке… И Джантар — лишь таким же страшным усилием воли сумел вырвать себя из внезапного дурнотного оцепенения…

— Вот чего ты заслужил, дрянь, — с гневом и ненавистью донёсся всё тот же детский голос. — И давайте так — с ними со всеми… Они же в полиции били детей по этим органам? А теперь эти их органы — им же в глотку!..

— Нет, а кто сейчас такой смелый? — дрожа и срываясь, заговорил другой голос. — И где ты был раньше? Тоже сидел и дрожал, как все? А теперь, когда они вам всё объяснили…

— Нет, а ты где был? Не знал, что они делают с задержанными? Тебя там смолой или краской не мазали? Или шланги от крана с водой никуда не вставляли?

— Так — что тут творилось… — ещё тревожнее прошептала Фиар. — И что делать нам? Видите, какая реакция пойдёт на всё это… А нам надо удержать ситуацию…

— И это — детей… — потрясённо произнёс Минакри. — Вы же поняли, о каких органах речь? Такого и в том монастыре не было…

— Об органах размножения, — вырвалось у Джантара. — Ну и мораль… Ну и вера…

— Но это же — совсем не те чудеса! — кричал тем временем кто-то в толпе на площади. — Это просто какое-то колдовство, демонизм, низшая мистика! А не подлинное знамение высших сил! И вы кощунствуете, когда верите им! А если даже какая-то катастрофа — так, что, нам теперь восстанавливать город под руководством детей? Да! — кричавший вдруг что-то сообразил. — Знаете, кто это такие? Просто-напросто дети-экстрасенсы из какого-то интерната! А вы им поверили!

— А нас, между прочим, теперь больше! — ответил вдалеке ещё один детский голос. — И никто вас уже не боится! Теперь вы за всё ответите! Одному уже кое-что оторвали — и вы на очереди!

— Нет, но надо наконец разобраться, что это! — попытался кто-то из взрослых перекричать его. — Просто катастрофа — или высшие силы…

— А ну, посмей сказать ещё о высших силах, подонок! — не дали ему договорить с другого края толпы. — Это из-за ваших «высших сил» мы тут так жили!

— Стойте! Я же вам объяснял! — ещё один старческий голос вдруг показался Джантару странно знакомым. — Дайте пройти! — говоривший с усилием протискивался через толпу. — Я говорю вам, а вы не слушаете! Поймите, я знал Тукара Саума лично!

«Да кто же это? — снова вздрогнул от неожиданности Джантар. — Но я узнаю голос… Значит, знал его… Но где? Откуда?»

— И я учился вместе с ним! И видел, как он умер! — продолжал тот голос в толпе. — А вы мне не верите!

— Джантар, кто это? — резко повернулась к нему Фиар. — Ты, что, действительно знаешь его?

— Сириола! — у Джантара будто что-то перевернулось в памяти, в сознании — и он не заметил, как, рванув светомаскировочную штору, распахнул окно. — Сириола Кивау! Неужели… ты?