Текст ухватил себя за хвост - Сухих Анатолий

– Может в семье у кого? Потому что просто так не бывает.

Мы с Игорем Николаевичем решили попробовать прокачать ситуацию с Аргентумом. Как-то они совершенно безошибочно определили последовательность ходов, которая единственно правильной оказалась. При всех талантах, всех организационных способностях, у них бы ничего не вышло, если бы не произошло инициализации.

Даже если брать просто мелкий бизнес, любой старт-ап обречен, если в команде или возле команды нет инициализатора. Такого своеобразного катализатора, в присутствии которого возникает то, что называется команда.

Редко когда этот катализатор является тем, кто действует активно, это вообще не правило, а исключение. Даже среди олигархов такое практически не встречается. Более того, 'катализатор' в 'реакцию' не вступает, он просто должен присутствовать, быть в наличии, но никаких активных действий он практически не предпринимает. Но если его удалить из команды, пиши пропало. Конец проекту. Конец бизнесу.

Именно так чаще всего и происходит в большинстве бизнесов, потерпевших крах. При малейших затруднениях стараются расстаться с теми, без кого можно обойтись. И расстаются. Как только 'катализатор' оказывается 'за бортом', так и наступает крах.

Или фирму конкуренты пожирают, или она сама разваливается. Все попытки спасти оказываются бесполезны. От пары месяцев до полутора лет может просуществовать фирма, потерявшая того, кто как бы и не нужен кажется, кто чаще бесполезен в бизнес-процессах.

Кстати, одним из достоинств Васиной махарайки как раз и оказалась способность безошибочно практически вычислять этого самого 'катализатора'. Она фактически сразу четко показывает, с какого компа инициализация идёт.

И не берите в голову. Потому что в голову брать вообще вредно. А если не брать – всё кажется проще, спокойнее и внятнее. Вот я, например, в голову не беру. Это совсем не просто. Но как разновидность пофигизма это иногда спасает и неплохо стимулирует. Вот и сейчас – не беру в голову и всё.

Потому что по сравнению с мировой революцией это величина ничтожно, пренебрежительно малая. А значит, и переживать за судьбу цивилизации не стоит. Потому что любой, даже самый нейтральный и "правильный", но внешний, принцип, использованный для "построения системы", не будет работать на чужеродных ему элементах. Только это всегда процесс в процессе, но здесь нет никаких гарантий движения или изменений.

Ни изменение, ни поддержание статус-кво не являются правилом.

Если присутствует дисбаланс и нарушение динамического равновесия, изменения происходит. Если нет – нет.

Или будет, но с противоположным ожидаемому эффектом. А это, в самом деле, некрасиво – знать какие-нибудь безотказные способы облегчения жизни и не делиться ими с широкой общественностью.

Рюрик выкатился на мокике со станции и тормознулся возле ларька. Возле ларька тусовалась небольшая компания. С пивом. Обычно возле ларьков всегда тусуется небольшая компания с пивом, но эти были явно незнакомые.

Они уставились на мокик и радостно заржали. Мокик у всех вызывает непроизвольную улыбку. В смысле радость. Все обращают внимание на мокик, и практически никогда на владельца. В смысле на седока, потому что можно же и на чужом мокике покататься.

Незнакомые обычно просто смотрят, улыбаются, и стесняются попросить покататься. И задают глупые вопросы.

Потому что к разряду умных вопросы про то, сколько стоит, какую скорость развивает и сколько бензину жрёт, эти вопросы не относятся, их никак умными не назовёшь. Но это же очень хорошо.

Потому что все задают одни и те же вопросы. Неважно, умные они или глупые. В смысле, спрашивающие. Вопросы то всё равно глупые. Получается, что люди при виде мокика сразу глупеют. Незнакомые. Знакомые глупеют вдвойне, потому что сразу просят прокатиться. Это вообще глупее не придумаешь.

Кто же им даст-то? Но они всё рано просят и обижаются. А на обиженных, как известно, воду возят. И это удивительно.

У ларька Рюрик остановился, чтобы обеспечить себе алиби. Именно для этого он спросил, сколько времени. Причем спросил так, чтобы и продавщица слышала. Купил пачку сигарет и жвачку, выбрал самую выпендрюлистую, которую тут явно никто не берёт.

Они все это, конечно запомнят. Потом, если у них спросят, они все уверенно подтвердят, что в это время он катался на мокике. Потому что все знают, что Рюрик любит мокик.

А на самом деле это как раз и не Рюрик. Просто у Рюрика целая коллекция мокиков. И он иногда даёт друзьям покататься. И все думают, что это Рюрик, а это вовсе и не Рюрик, оказывается. На самом деле.

Способность радоваться. Удивительное рядом, но оно запрещено. Оно, удивительное, не представляет никакой опасности для окружающей среды. Тогда почему оно запрещено? – спросите вы, потому что если вы не спросите, то будет совсем грустно.

Тоскливо. Потому что когда никто не спрашивает, никто и не отвечает. Потому что если отвечают, когда не спрашивают – наступает то оно самое.

Тогда есть работа для профессионалов. Психиатрической больницы профессионалов. Которые деньги получают за работу со всякими психами. А что, бывают любители? – спросите вы, в смысле, спросите, работать с психами любители. Нормальный человек избегает психов. Потому что боится. Заразиться боится, вот оно как.

Сегодняшний тренинг у Ирины немного особенный. Как всегда, пригласили, договорились, приехали. Место выбрано практически идеально – коттеджный посёлок, закрытый клуб. Бар, сауна, биллиард – всё в наличии, небольшая уютная аудитория, проектор, доска, аудиосистема – конференц-зал.

Мероприятие совмещено с другим мероприятием – что-то типа юбилея фирмы, и в зале только вип-персоны, самые главные, владельцы, партнёры. В предвкушении, так сказать, чего за этим последует. А последует типа банкет, официантки уже вовсю бегают, суетятся, даже запахи с первого этажа пробиваются, нет, не отвлекают, всё-таки с вентиляцией и изоляцией тут у них всё на высшем уровне, как, впрочем, и со всем остальным.

И номер, который предоставили, выше всяких ожиданий, шикарная ванна с излишествами и наворотами, кровать, стилизованная под будуар куртизанки, бар-холодильник битком и под завязку.

Предложение, пожить дня три-четыре, когда всё закончится, на лыжах покататься, на снегоходах. Можно и не отказаться от предложения, всё равно ничего важного не ожидается, поработать, если что, можно и здесь, вай-фай тут прекрасный.

Ну что, держитесь, господа крепче за стулья, начинаю.

– Истину нельзя познать известными тебе способами. В ней нет смысла.

– Разуму не добраться до места ее существования.

Музыка, соответствующая, видеоряд из шедевров живописи, тех, которые и сами по себе голову на раз уносят.

– Первое высказывание об Истине – это первый шаг на пути обмана.

Работаем, не отвлекаемся, будет еще время рассмотреть публику, проявятся они еще в лучших своих качествах, да и не в лучших тоже проявятся, в полной, так сказать, полноте

– Твое удовлетворение, каким бы оно ни было сладким, всегда временно.

– И когда оно проходит, оставляет за собой пустоту, которую тут же нужно заполнить.

О, и этот мальчишечка из спального магазина здесь. Видный парнишечка, красивый, как юный полубог. Ну, ты у меня сегодня попрыгаешь, повертишься, всё покажешь, на что способен, а способен ты, похоже, на многое.

– И опять ты пускаешься в поиски целостности, полноты, покоя, счастья.

– Но ты умеешь искать только удовлетворение.

Публика уже поплыла, а парнишечка держится. Контролирует ситуацию, парнишечка, занервничал, чувствует неладное.

Да расслабься, дурачок, никто тут тебе зла не желает, а обретёшь целый мир и полцарства в придачу.

– Жизнь – не место для праздных размышлений.

Всё, готов, спёкся. И больше уже никто не булькает, все в ритме, все в пространстве, работаем.

– Еще никто ничему не научился на чужих ошибках…

NoЛюбая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь.

Часть 4, в которой любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь

Позволь нам – быть, хотя бы до поры

последних звёзд, ныряющих с причала

и что с того, что вечность обмельчала -

немудрено, раз точат топоры

для плахи те, кто строил корабли…

и всё-таки, позволь начать – с начала,

с тех берегов, где смели и могли

мы звёзды называть по именам,

ловить ветра в мерцающие сети

и имя бога не держать в секрете,

не верили портовым крикунам

про то, что ни вернуться, ни вернуть…

нам раздавали пряники и плети -

на выбор, мы ушли куда-нибудь,

не захватив ни компаса, ни карт…

пусть с каждым днём длиннее тени наши,