Слепое пятно (СИ) - "Двое из Ада"

«Ого. Ого… Ого! — незамедлительно отреагировала хозяйка. — Антон, а можно подарок мне без роз доставить?)) Жалко, что ты не идешь на корпоратив! Я бы на тебя хоть посмотрела.)»

И Горячев до победного вздыхал, готовый бросить все, согласиться на чертов праздник — лишь бы к ней… Но даже неуемное рвение разбивалось о горькое напоминание: это она на него посмотрит, но не взаимно. Могла ли хозяйка готовить Антону сюрприз по случаю праздника? Тоже вряд ли — ведь только в будущем обещала, и то лишь подсказку…

В любом случае Антона ждали люди, в которых можно было верить или не верить — вне зависимости от этого они просто были. Близкие, надежные, понятные. Снова испытывать их хорошее отношение Горячев не хотел, да и что могло быть лучше, чем отпраздновать сразу несколько событий, отдохнуть, развеяться в старой доброй «Бермуде», которая всегда сама подсказывала, что тебе нужно.

«Треугольник» встретил Горячева цветочными композициями из искусственных белых орхидей, что интересно перекликались со строгими геометрическими формами и гротескным темным цветом стен. На входе мелькали пестрыми нарядами девушки, окрашиваемые неоновыми бликами в самые яркие оттенки, и в этот момент белые бутоны вспыхивали особенным светом. Почти горели в синем пламени. Глубже в помещение — и того больше; к женскому дню цветы распустились повсюду в одном из самых модных клубов культурной столицы. И над танцполом на потолке, и над барной стойкой, да и сама она словно расцвела, а из мертвого дерева полезло совершенно живое доказательство наступившей весны. Еще одно отличие от обычных куражных вечеров в «Бермуде» — запах. Антон чувствовал, что везде и всюду веяло не привычными потом, сладким алкоголем и какофонией женских духов и мужского парфюма, а ванилью и необъяснимой свежестью. От такого аромата вечер казался томным, туманным (чему причина нашлась в паровых генераторах по углам помещения), воздушным и абсолютно нежным, но исправно из колонок в барабанные перепонки долбились басы клубной музыки, танцевала да отрывалась культурная молодежь, потрясывая волосами и телами, вздрагивал под ногами пол.

Честная компания в этот раз расположилась за одним из обособленных столов на балконе в общем зале — оба ВИПа на сегодня были заказаны. Антон с Владом торжественно вручили Алене подарок: огромное глянцевое фотоиздание по мейкап-арту и плюшевого медведя, предполагаемо изображающего питерского гопника. Обнялись, расцеловались, устроились, принесли первые напитки…

— Леха, это вообще что? — спросил Антон, ухмыляясь и обводя взглядом вспыхивающий треугольниками и цветами зал. — Мне кажется, я сейчас сам орхидеями пропахну…

— Еще скажи, что это не круто. Знаешь, сколько это все стоило? Вот и я себе только смутно представляю, — хохотнул Котков, как и всегда, элегантно одетый в соответствии с нынешней темой: в черную рубашку и брюки и мятного цвета пиджак. — Женский день, Антоша! Ну извини, у меня такое заведение… Сегодня даже нам для разнообразия и благоухать не грех.

— Это от этих, что ли? От моих?

— Да, коллаборация… — Леха важно да вальяжно расплылся в кресле. От его довольного вида даже искать поводов для критики не хотелось. — Я же сказал, благодарить буду тебя, Горячев. Так что сиди и радуйся! Да и смотри, сколько девочек-то вокруг!

Антон усмехнулся, но ничего не ответил. Взгляд мазнул по танцевальному буйству, побродил по изгибам тел, но ни на ком так и не остановился, кроме хитрой то ли вазы, то ли обманки, в которую эта ваза вставлялась — в форме руки, держащей живые цветы. Может, всему виной был холодок, развеянный кондиционерами сквозь пар, может, что-то еще, но Горячев не находил в себе желания сейчас же, после стакана, броситься в тугой водоворот людей. А потому, зеркаля Лехину позу, он лишь поглубже откинулся на спинку дивана, впитывая растворенные в воздухе ароматы и всем своим видом показывая, что нынче он с девочками не общается.

— Собственно, сегодня… — начал было с еще более важным видом Котков — но его неожиданно перебил электронный гудок очередного трека. А дальше весь эфир собой занял Влад (отлично гармонирующий с интерьером в своем свитшоте с неоновыми бамбуковыми зарослями), который запутался в лентах, что валялись на полу, и чуть было не опрокинулся прямо на танцполе. Девушки вокруг него засмеялись, но Вовина это нисколько не смутило, и, бодро перешагнув препятствие, споткнувшись еще раз, оперевшись о стол и смачно ругнувшись самыми последними словами (так, что даже музыка притихла), он победоносно упал на сидение.

— Я попробовал на зуб орхидеи, — важно сообщил Влад. — Под потолком. Оказывается, они ничем не отличаются от тех, что внизу. И это не они пахнут! А что тогда? Леха, меня охранники погнали. Скажи им, что я свой!

Котков сперва посмотрел на Вовина с укоризной, но его хозяйская мина не выдержала рвущегося наружу хохота. А там уже рассмеялись все остальные, совершенно забыв, о чем был разговор…

— Так и быть, придешь ко мне в гости — я тебе в салат настоящих орхидей нарублю. Будешь плевать, но зато с любовью, — пообещал Горячев, помогая другу перелезть через себя на дальний край дивана. Вовин удовлетворенно забился в подушки минутой позднее.

— Да нет, это не об этом! Зачем мне твой салат, сам его жри. Я о том, что они не пахнут, но пахнет так, словно все цветы разом зацвели.

— Так это ароматизаторы… Очень качественные, — Антон вдохнул полной грудью, почувствовав, как от этого запаха почти кружится голова. — Что неудивительно. Так и вижу в описании: «на основе натуральных экстрактов и эфирных масел».

— В общем, Влад, — подключился Леха, — будешь к концу вечера как после сеанса ароматерапии. Ну-ка, Антон, а какой эффект оказывают орхидеи? Поделись-ка опытом?..

— Предполагаю, что как и любое эфирное масло, — лечат дыхательные пути, успокаивают и вообще всячески благотворно влияют…

— Ага, — засмеялась Алена, вдруг оторвавшаяся от смартфона. — Успокаивают. Скорее будоражат! Это легкий афродизиак, прикрытый милой ванилью… Интересно, кто это придумал? Комбинация на уровне шпионских игр.

— Или золотой стандарт для ночного клуба? — Горячев развел руками, но, впрочем, его попытка свести все к норме вызвала только хитрые ухмылки.

— Так-то оно, может, и так, Антоша, — чуть не мурлыкал Котков, поправляя полы мятного пиджака. — Может, тогда оценишь действие? А, главное, дашь оценить его мне? Ничего там пока не будоражит?

На слове «там» Леха снова призывно кивнул в сторону танцпола, но Горячев даже не обернулся и сердито скрестил руки на груди, угрожающе нахмурившись. Он пока не вскипал, нет. Но предложения с кем-то познакомиться сегодня ложились на его не по-праздничному меланхоличный настрой так, словно это были попытки совместить два неподходящих кусочка пазла. Неровно, некрасиво и вообще ни к чему.

— А зря, Антон, не смотришь, там и девушки отплясывают красиво, — смеялась Алена. — И ребята… Тогда, может, лучше не поворачивайся, — удивленно дополнила она, уперевшись взглядом в эротично виляющего бедрами под медленную музыку парня. Его вкусы были определены сразу по пламенному взгляду в сторону молодых мужчин, еще немного — по радужной футболке, и очень сильно — по надписи на ней, призывающей любить геев нежно. На него-то, правда, из чувства протеста и повернулся Горячев — а через секунду уже округлил глаза, замерев в шокированным оцепенении. О том, кто может прийти в клуб к Лехе, он, конечно же, помнил; но одно дело просто держать это в голове, а другое — видеть совсем близко… При желании Антон смог бы даже дотянуться до этого агитатора, едва перевесившись через перила, которые отделяли танцпол от посадочной зоны.

— А спорим, — вдруг заорал Вовин, — что ты не затанцуешь парня, Горячев?

— Влад, — сурово останавливала Алена, понизив голос.

Антон аж вздрогнул — и почти на сто восемьдесят градусов развернулся к Вовину, который нависал за спиной, как хитрый демон. А в голове рядом с растерянностью и возмущением заискрил вызов… Горячев набычился: