Ангелы приходят всегда - Всеволод Филипьев

говорят – от любви до ненависти – один шаг… и только у Христа любовь никогда не переходит в ненависть. Он всегда любит нас, даже когда мы Его распинаем, вот такой любви нужно у Него учиться, чтобы применять ее в наших отношениях с людьми.

эх, я разговорился! прости, совсем тебя не утешил! плохой из меня утешальщик :))) вот будут новые песни, тогда другое дело…

надеюсь, завтра отец Илья в Магопаке вас поддержит, он – хороший, хотя и забавный, но ведь без чудинки не бывает чуда! :)))

пожалуйста, пиши. не пропадай.

целую по-братски!

Музыкант

Воскресное утро 28 октября было хмурым. Однако на половине пути от Нью-Йорка к Магопаку распогодилось. Выглянуло солнце и уже не скрывалось до самого заката. Лишь изредка уходило оно за пышные округлые облачка, разбросанные по небесной глади.

Дорога занимала немногим более часа. Синильга и Лазарь направлялись в Новую Курскую Коренную пустынь, основанную под Нью-Йорком в 1950 году. Холмистая местность, в которой находилась пустынь, изобиловала озерами и густыми перелесками. Трудно было поверить, что такая девственная природа может сохраниться по соседству с гигантским мегаполисом. Территориально пустынь относилась к селению Магопак, широко раскинувшемуся среди холмов и озер.

Лазарь держался скованно, молчал, печально глядя на мелькающие за окном осенние виды… Только он миновал одну жизненную развилку, худо-бедно отделавшись от вынужденного сотрудничества со спецслужбами, как накатила новая волна испытаний, на этот раз сердечных. Со дня последнего свидания Лазарь весь истомился. Сколько раз он порывался позвонить Синильге, но сдерживался и с надеждой ждал, что она позвонит первая. Практически все это время он провел дома, никуда не выходя днем. Ночами же бродил по городу, покрывая немалые расстояния, выматывая себя, чтобы вернуться домой уставшим и провалиться в сон. Он пытался молиться, старался строить планы, думал, где заработать денег, куда уехать, но мысли вновь и вновь возвращались к Синильге.

Все, что Лазарь сказал ей при последней встрече, было искренне, глубоко продумано и выстрадано. Но совесть продолжала терзать его за то, что он стал причиной страданий другого человека, тем более такого человека. Он не забывал об этом ни на минуту. Кроме того, ему казалось, что чувство любви все набирает силу в его душе. Он вспоминал строгую красоту Синильги, ее милую сдержанность, спокойный негромкий голос, полные надежды и боли глаза, выдающие сильное внутреннее напряжение…

Если бы Лазарь мог, то сейчас же бросился бы к своей Иличке, обнял, успокоил, обрадовал, подарил счастье. Но после разговора, решившего все, это стало окончательно невозможным. Потому теперь долгожданное общение с Синильгой выливалось для Лазаря новой болью. Он думал даже отказаться от поездки, но не смог. К тому же представлялась возможность побывать на богослужении. В Нью-Йорке он не ходил в церковь, так как там его сразу бы заметили; другое дело – безлюдный загородный храм.

Синильга не раз тепло отзывалась о магопакском иерее Илье. В дороге, желая разрушить тягостное молчание, она, не умолкая, рассказывала иноку о пустыни и священнике:

– Ты увидишь, там все напоминает ожившую сказку. Когда я первый раз туда попала, у меня было такое чувство, что я где-то в русской глубинке, в убогом деревенском храме. Место славное и намоленное – первый приют на американской земле иконы Пресвятой Богородицы «Знамение». А ведь это одна из самых древних святынь русской земли. Икона «Знамение» Курская-Коренная чудесно явилась более семисот лет назад. От нее отроком исцелился в Курске будущий старец Серафим Саровский. Революционеры еще до 1917 года пытались взорвать икону прямо в соборе, чтобы подорвать веру людей, но икона осталась невредима. А здесь, за границей, этот образ Матери Божией считают Путеводительницей русской эмиграции. Правда, самой иконы в пустыни уже давно нет, она сейчас на Манхэттене, в Синоде, но есть почитаемый старинный список. А еще в Магопаке много мощей и разных трогательных святынек, привезенных паломниками с Афона, из Святой Земли и других мест. Справа в храме стоят ковчежцы со святынями. Все кажется очень древним и каким-то волшебным. Внутри храм отделан в русском деревенском стиле. Цвета выдержаны в мягких, спокойных, не кричащих тонах. Роспись орнаментов похожа на узоры из книжки сказок. Вообще этот монастырек возник не на пустом месте. Это – имение, подаренное Церкви княжеским родом Белосельских-Белозерских. Потому в пустыньке не только монастырский дух, но и атмосфера дворянского имения, затерянного где-то среди русских просторов. Постройки в основном все деревянные. Храм устроен в бывшем особняке. Внутри особняка половицы скрипят, стены как будто дышат, так и кажется, что вот-вот поведают множество интересных историй. В стороне от особняка находится монастырский погост. Там хорошо побродить, особенно на закате, среди каменных и деревянных могильных крестов, в сени могучих столетних кленов. Кругом тихо, величаво и спокойно. Если пройти еще дальше по лесной тропинке, то выйдешь к глухому озерцу, местами покрытому осокой, точно на картинах Васнецова. У берега – каменная часовня с негасимой лампадой. Рядом – колодец со студеной водой. В центре озера – совсем уже сказочный островок. На него можно попасть по горбатому бревенчатому мосту. Монахов сейчас в пустыни, к сожалению, нет. Но зато есть живой приход. Все службы держатся на отце Илье. Он белый священник. Его матушка живет в Нью-Джерси, а он вот прилепился к Магопаку. Батюшка вполне под стать этому заповедному уголку: юркий, сухенький, крепкий старик, с искрой в темных глазах. Двигается стремительно, службу совершает быстро, говорит скороговоркой. Ему за восемьдесят, но энергии хватит на трех молодых. Он – заядлый рыбак, удит на местном озерце, но любит закидывать сети и на больших озерах. Часто про себя говорит, я это от него сама несколько раз слышала, что он рыбак, потому что апостолы были рыбаками. С его проповедями – отдельная история. Многие относятся к отцу Илье с высокомерием и непониманием за его простоту, необразованность и прямоту, но мне он как раз этим нравится. Хотя порой он действительно «чудотворит» на службах и на проповедях, но в этом и проявляется его неудержимая горячая казачья натура. Ведь батюшка – живая история, он из казаков-некрасовцев. Слышал про таких?

– Нет, – ответил Лазарь, на мгновенье повернувшись лицом к Синильге и вновь отведя взгляд.

– Интересные люди. Старообрядцы. В восемнадцатом веке под предводительством атамана Некрасы они с женами и детьми переселились в Турцию. Хлебнули там горя, но христианскую веру и вековые обычаи сохранили. В середине прошлого столетия стали возвращаться: одни в СССР, другие в США. Отец Илья рассказывал мне, что приехал в Америку в 1963 году. Здесь некрасовцев приняли со вниманием и любовью, многие, как и отец Илья, влились в Русскую Зарубежную Церковь. Со временем он стал священником. Кстати, остается верен старым обрядам, например, крестится двумя перстами. В молитве отец Илья неутомим. Если никого из прихожан нет в храме, а такое случается по будням, молится один. Иногда доходит до забавного. Как-то я была на приходском празднике в Магопаке. Там благодаря молодым активным прихожанам сейчас такие праздники проходят дружно и тепло. Так вот, после литургии, в гостиной, расположенной в том же здании, что и храм, идет праздничный обед, веселое застолье, а отец Илья куда-то незаметно удаляется. Оказывается, он вернулся в храм и начал служить вечерню. Тем временем застолье продолжается. В самый разгар веселья отец Илья является в гостиную в полном облачении с кадилом в руках и совершает каждение. Все замирают на местах, смех умолкает, а батюшка невозмутимо говорит: «Вы бы в храм на молитву зашли, а то никого нема», – и уходит продолжать службу.

…Синильге все-таки удалось развеять мрачное настроение Лазаря. Рассказы про отца Илью вызвали добрую улыбку.

– А почему ты говоришь, что проповеди отца Ильи – отдельная тема? – поинтересовался инок.

– Во-первых, по содержанию они бывают яркими и оригинальными. Помню, один раз он сказал примерно такую проповедь: «Как-то я был в Канаде. Видел там иеромонаха Сергия. Хороший монах. Очень попить любил и поесть. И молиться очень любил. Иду вечером, а он спрашивает, куда это я. Отвечаю, что повечерие вычитаю и спать. А он зовет меня к себе. Захожу, вижу, он по телевизору смотрит футбол. Я говорю, мол, что ты делаешь-то! А он отвечает, мол, видишь, как футболисты бегают, как стараются выиграть, а стараемся ли мы так Господу служить и выиграть в духовной битве? Для нас – пример…». Это я своими словами изложила, потому что мне батюшкину речь не передать. Сам услышишь. Дело ведь не только в проповедях, но и в самой манере говорить. Отец Илья не то чтобы косноязычен, говорит он без акцента, но речь его настолько первозданно-простонародна, что порой его трудно понять. Часто он говорит присказками, причем происходит у него это совершенно натурально. Его казацкий говор густо замешан на разных диалектах славянского и русского языков – живая фольклорная речь. Одним словом, для сказочного Магопака батюшка самый подходящий персонаж. Ведь любимые герои русских сказок – простоватые, но честные, ошибающиеся, но не теряющие надежды, до конца следующие вечным законам дружбы и верности, чести и совести, справедливости и добра. Поэтому такие герои всегда побеждают… Даже тогда, когда проигрывают. Вот тебе и сказки. А что такое сказки? Это сказания, в них сокрыта быль, пример и мудрость веков.