Том 1. Стихотворения 1892-1909 - Валерий Брюсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1905, 1907
Возвращение
Она
Я пришла к дверям твоимПосле многих лет и зим.Ведав грешные пути,Недостойна я войтиВ дом, где Счастье знало нас.Я хочу в последний разНа твои глаза взглянутьИ в безвестном потонуть.
Он
Ты пришла к дверям моим,Где так много лет и зим,С неизменностью любя,Я покорно ждал тебя.Горьки были дни разлук,Пусть же, после жгучих мук,То же Счастье, как в былом,Осеняет нас крылом.
Она
Друг! я ведала с тех порВсе паденья, весь позор!В жажде призрачных утехЦеловала жадно грех!След твоих безгрешных ласкОбнажала в вихре пляск!Твой делившее восторгТело — ставила на торг!
Он
Друг! ты ведала с тех дар,Как жесток людской укор!Речью ласковой позвольУспокоить эту боль;Дай уста, в святой тоске,Вновь прижать к твоей руке,Дай молить тебя, чтоб вновьТы взяла мою любовь!
Она
Все былое мной давноДо конца осквернено.Тайны сладостных ночей,И объятий, и речей,Как цветы бросая в грязь,Разглашала я, глумясь,Посвящала злобно в нихВсех возлюбленных моих!
Он
Что свершила ты, давноПрощено, — освященоНа огне моей любви!Душный, долгий сон порви,Выйди вновь к былым мечтам,Словно жрица в прежний храм!Этот сумрачный порогВсе святыни оберег!
Она
Я не смею, не должна…Здесь сияла нам весна!Здесь вплетала в смоль волосЯ венок из желтых роз!Здесь, при первом свете днягТы молился на меня!Где то утро? где тот май?Отсняло все. Прощай!
Он
Нет, ты смеешь! ты должна!Ты — тот май и та весна,Жемчуг утр и роз янтарь!Ты — моей души алтарь,Вечно чистый и святой!И, во прахе пред тобой,Вновь целую я, без слов,Пыльный след твоих шагов!
23 ноября 1908
В эпическом роде
Жизнь
Безликая, она забыла счет обличий:Подсказывает роль любовнику в бреду,И коршуна влечет над нивами к добыче,И гидре маленькой дает дышать в пруду.
В пустыне выжженной встает былинкой смелой,В ничтожной капельке селит безмерный мир,Рождает каждый миг, вплетает тело в телоИ семена существ проносит чрез эфир!
От грозных пирамид и гордых библиотекДо гор, воздвигнутых из ракушек морских,От криков дикаря, метнувшего свой дротик,До черного червя, который мудро тих, —
Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду!Бросаюсь в глубь веков, — она горит на дне…Бегу на высь времен, — она кричит мне: буду!Она над всем, что есть; она — во всем, во мне!
О братья: человек! бацилла! тигр! гвоздика!И жители иных, непознанных планет!И духи тайные, не кажущие лика!Мы все — лишь беглый блеск на вечном море лет!
Март 1907
Надписи к гравюрам
За утесом
Плыви, плыви рекой волнистой!Мы за утесом стережемИ в знойный час, и в вечер мглистыйС кинжалом, луком и копьем.
Купец богатый, странник скудный,Из Рима робкий пилигрим, —Вы все, с отвагой безрассудной,Скользите лоном голубым!
Сияет солнце, воздух нежит,Вода, как ясное стекло,Но визг стрелы мечты прорежет, —И кормщик выронит весло!
Что юный гость? что путник старый?Вся жизнь твоя свелась на вскрик!Сбирай весь год свои товары,Ты с прибылью простишься вмиг!
Плывите, люди, мимо! мимо!Вас жизнь влечет, вас манит твердь, —Но мы вас ждем неумолимо:Мы — тайна! мы — беда! мы — смерть!
27 февраля 1906
Освобождение
К стене причалил челн полночный,Упали петли из окна,И вот по лестнице непрочнойСкользнула с высоты Она.
Дрожа от счастья и тревоги,За мигом миг следили мы, —Пока Ее коснулись ногиДо тихо зыблемой кормы!
Я принял, как святыню, в рукиЕе, закрытую фатой.И весел — были тихи звуки,И челн — был призрак над водой.
Она не молвила ни словаИ не явила нам лица,Но громче ропота морскогоСтучали сильные сердца!
И, наклоняя лица ниже,Сжав рукояти шпаг своих,Мы знали все, что ближе, ближеЧас поединков роковых!
3 марта 1906
Встреча
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя.
А. ПушкинТы мне предстала как виденье, —В глазах испуг и смутный стыд.Мы были рядом на мгновенье,И встречи жизнь не повторит.
Кто ты? откуда? с кем таиласьВ наемной комнате вдвоем?Куда, под утро, торопиласьС своим стыдливым узелком?
Тебя любовь ли в эти двериК продажным ложам привела,И упоили ль в полной мереТебя и грех, и страсть, и мгла?
Иль ты пришла сюда за платой,С тупым отчаяньем в мечтах,И называла ночь проклятой,Дрожа без сил в чужих руках?
И, возвращаясь в повседневность,Домой, меж утренних теней,Обманешь ли ты мужа ревностьИль чуткость матери твоей?
20 ноября 1905
Монах
На поле жизненного боя,Где Рок влечет нас, как самум, —Душа возжаждала покоя,Молитв и одиноких дум!
И вот, презрев соблазн свободыИ мира призрачную ширь,Сошел я под глухие своды,В твои затворы, монастырь!
Вне стен — и ужас и веселье,Пиры любви и красоты.Но здесь хранит ревниво кельяВсегда спокойные мечты.
Я жизни иноческой святоБлюду определенный чин,И дни, с восхода до заката, —Как ряд медлительных годин.
Люблю я благовест рассвета,Церковной службы череду,Степенность братского привета,Ночь, посвященную труду.
Мне хорошо, под буйство бури,При кротком блеске ночника,На тщательной миниатюреЧертить узоры лепестка;
Иль, не спеша слагая главыИ им не ведая конца,Припоминать о жажде славы,В миру сжигающей сердца.
31 марта 1906
Noli me taniere, Maria[23]
Прошел печально день субботний,Сияет небо новым днем,И в душах всех бесповоротнейРазуверение во всем!
Он говорил: «Как свет зарницы,Приду, и воззову на суд…»И вот лежит во тьме гробницы,И стражи тело берегут.
Но женщин души не устанут,Как горный ключ, струить любовь:«Он обманул… иль был обманут…Но Он страдал и пролил кровь!»
Несут ко гробу ароматы,Но пустотой зияет он…И тут же веет слух крылатый,Что труп врагами унесен.
Тогда, всем горестям услада,К Марии сходит сам Христос,Но в нем ей мнится сторож сада, —Она к нему: «Не ты ль унес…»
И, слыша речи роковыеНе могшей победить искус,«Noli me tangere, Maria!» —Ей отвечает Иисус.
Март 1906
Видения
Повольник
