Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Как бы то ни было, с 1221 года оба названных полководца рьяно взялись за выполнение новых задач и весьма в этом преуспели. Они без боя заняли столицу Иранского Азербайджана — Тебриз — и разгромили большое грузинское войско, направленное в эти земли, так как грузины тоже решили половить рыбку в мутной воде и пограбить соседей. После этого монголы сами двинулись на Грузию и здесь нанесли сокрушительное поражение главной грузинской армии. Хотя грузины значительно превосходили монгольское войско числом (в два, а то и в три раза!), разгром их был полным — погибло около тридцати тысяч человек. После этого все Закавказье вынуждено было признать монгольскую власть.

Весной 1222 года Субэдэй и Джебэ принимают важнейшее стратегическое решение: Ширванским ущельем они проводят свои войска сквозь Кавказский хребет и оказываются в северокавказских степях, которые делили между собой аланы и западные кыпчаки (половцы). Монголы двинулись против аланов, но те, договорившись с половцами о совместных действиях, сумели остановить продвижение захватчиков. Тогда многомудрый Субэдэй пошел на хитрость. Он отправил к кыпчакам посольство с богатыми дарами и призвал их отказаться от союза с аланами. Аланы, мол, и по языку, и по вере кыпчакам чужие — чего же им помогать; мы же, монголы, на вас нападать не будем. Кыпчакские вожди польстились на роскошные подарки и увели свои орды в родные кочевья. Тогда монголы напали на алан, полностью их разгромили и тут же, не теряя времени, обрушились на беспечно пирующих половцев-кыпчаков, которые радостно обмывали заключение мира. Половецкие кочевья были разграблены, а богатств, по свидетельству очевидца, было взято «вдвое против того, что сами им принесли».

После этого весь 1222 год монголы занимались грабительскими набегами по всему Северному Причерноморью. Один из их отрядов дошел даже до крымского Судака, где была захвачена богатая добыча. В этих походах вместе с монголами принимали участие и многие кыпчаки, перешедшие на их сторону — деньги, как известно, не пахнут.

После зимовки в кубанских степях тумены Субэдэя и Джебэ двинулись дальше на север. Еще не покоренные северные половцы, вождем которых был небезызвестный Котян, в панике бежали на Русь. Узнав об этом, монголы отправили послов к киевскому князю Мстиславу — с требованием отказаться от поддержки половцев. Половцы, дескать, не более, чем их, монголов, холопы и конюхи, и потому пусть русские отправят их назад. С Русью же воевать монголы не будут: не нужны им ни русские земли, ни русские города.

Это знаменитое посольство вызывало и всегда будет вызывать самые ожесточенные споры у русских историков — ведь итогом принятых тогда решений оказалось жестокое двухвековое иго над Русью. Был ли этот ход монголов очередной хитростью в стиле Субэдэя (а половцы хорошо помнили, как их обманули в прошлом году), или же монголы и в самом деле не имели намерений нападать на Русь — в лесах кочевники всегда чувствовали себя очень неуютно, и, в общем, их главной задачей было завоевание всей Великой степи. И, может быть, если бы русские князья тогда отказались от поддержки недружественных им, скажем прямо, половцев, не было бы и монгольского похода на Русь в 1237–1240 годах? Однозначно на этот вопрос, увы, уже не ответить — история не знает сослагательного наклонения.

Как бы то ни было, русские князья после сильных уговоров Котяна отвергли монгольские требования и решили оказать активную поддержку половцам. А чтобы их намерения стали окончательно ясны, послы монголов были убиты. После этого война стала неизбежной: убийство послов, как уже неоднократно упоминалось, считалось у монголов страшным преступлением, и они его не прощали никогда. И Джебэ с Субэдэем двинули войска на Русь, в то время как навстречу им отправилось огромное русско-половецкое войско.

Ужасная трагедия, постигшая русское воинство на Калке 31 мая 1223 года, многократно описана нашими историками, и нет никакой необходимости живописать ее в очередной раз. Но некоторые точки над i следует расставить, ибо в желании оправдать это сокрушительное поражение русских армий некоторые ура-патриоты не останавливались и перед прямой ложью. Суть же такова. Русское войско действительно было гораздо больше монгольского (по крайней мере, в разы); полководцы русских были бездарны, а ратники абсолютно не готовы к встрече с такой отлаженной боевой машиной, как монгольская армия; никакого предательства половцев не было, а были великолепно продуманные действия двух гениальных полководцев — Субэдэя и Джебэ; самоуверенность русских при первом же изменении обстановки переросла в панику, и битва была проиграна психологически уже тогда, когда победа монголов совсем еще не стала очевидной. Да, многое здесь выглядит обидно для русского читателя, но без верного понимания сути трагедии на Калке невозможно понять ни катастрофу 1237–1240 годов, ни причины двухсотлетнего ига. А поражение Руси явилось поистине закономерным — это следует признать со всей очевидностью.

Победа на Калке, в сущности, венчает собой выдающееся достижение Субэдэя и Джебэ; а для Джебэнойона она вообще стала последней победой: в следующем, 1224 году, этот выдающийся сподвижник Чингисхана скончался. Летом 1223 года монгольские войска, пограбив русское пограничье, отправляются в долгий путь домой, на восток. Конец похода оказался совсем не триумфальным: проходя через земли волжских булгар, монгольские тумены попали в засаду и были разбиты — очень много воинов погибло (возможно, на совести булгар лежит и смерть Джебэ). Субэдэй все же сумел спасти остатки войска и в конце 1224 года предстал, наконец, перед очами Чингисхана. Великий поход, длившийся более четырех лет, был завершен.

Весь 1225 год Потрясатель Вселенной Чингисхан провел в родных кочевьях, отдыхая от многочисленных ратных трудов. Но здесь до него начали доходить вести о непонятных интригах тангутов — налаживании ими определенных контактов с недобитой Цзинь. Припомнилось Чингисхану и оскорбление, нанесенное ему еще в 1219 году тангутским полководцем Ашагамбу. Тогда к тангутам был отправлен посол с требованием предоставить вспомогательные войска для Среднеазиатского похода. Тангутский бурхан в помощи отказал, а его военачальник дерзко ответил через посла: «Если у тебя не хватает войска, так и не будь ханом». В тот момент Чингисхан, занятый предстоящей войной с хорезмшахом, вынужден был проглотить оскорбление. Теперь же он решил покарать дерзких тангутов.

Портрет Чингисхана в старости. Китайский рис. XIII в.

Весной 1226 года Чингисхан двинулся в свой последний поход. Целью его на этот раз стало не просто возвращение тангутов под монгольскую власть, но полное уничтожение их государства. И он действовал в этой ситуации чрезвычайно планомерно. Вначале хан обрушился с огромной армией на западные и северные области Си-Ся. Города тангутов на этой территории были взяты и разрушены, их население частью уничтожено, частью обращено в рабство, а весь скот отогнан в Монголию. На это полностью ушел 1226 год, а в декабре того же года начинается завершающий этап тангутской трагедии.

Чингисхан предпринимает осаду главной и последней тангутской цитадели — ее столицы Чжунсина. Город этот был прекрасно укреплен и почти неприступен, и потому осада его затянулась надолго. Уже в ходе этой осады здоровье старого монгольского владыки сильно пошатнулось: по некоторым сведениям, зимой хан во время охоты неожиданно упал с лошади и от этого падения так и не оправился. Однако, несмотря на болезнь Чингисхана, осада Чжунсина продолжалась; больше того, монголы начали действовать еще более активно: видимо, хан, чувствуя приближение смерти, торопил своих полководцев с окончанием войны.

Дальше сведения источников расходятся: по одной версии, Чингисхан сам довел войну до победного конца и скончался после ее завершения («Сокровенное Сказание», § 268). По другой — взятие Чжунсина произошло уже после его смерти, и монголы всячески скрывали факт кончины своего хана, чтобы тангуты не ободрились (Рашид ад-Дин). В любом случае, конец был один: в августе 1227 года Чжунсин пал, его защитников перебили, казнены были и сам тангутский бурхан и, конечно, дерзкий Ашагамбу.

Тангутская победа оказалась последним жизненным деянием Потрясателя Вселенной. В том же августе 1227 года великий завоеватель скончался в своей ставке близ Чжунсина и вскоре, по его личному велению, похоронен где-то на склонах священной горы монголов Бурхан-Халдун. Место его последнего упокоения неизвестно и до сего дня. Между тем, со смертью величайшего из покорителей мира история планеты Земля вступает в новую эпоху — эпоху Чингизидов.

Глава 12

Угедэй — первый преемник

Смерть Чингисхана стала серьезным потрясением для созданной им империи. Слишком велик был его личный авторитет, непомерно огромна его ханская власть, совершенно уникальным было его место в самой сердцевине монгольского менталитета — как боговдохновенного, священного лидера монгольского народа, творца всех монгольских побед. История знает немало примеров, когда могучие империи так и не могли пережить смерть своего основателя: державы Александра Македонского, Карла Великого или Тамерлана очень ненадолго пережили своих творцов. Справедливости ради надо сказать, что есть и обратные примеры: Римская империя после смерти Октавиана Августа, Персидская держава после бесславной гибели Кира. Но и эти два последних случая свидетельствуют, что сохранение единства империи являлось исключительно непростой задачей. Римская империя была создана неподражаемым, величайшим политическим гением Августа, который за период своего долгого правления сумел заложить настолько прочные основы для ее существования, что его преемнику Тиберию удалось справиться с неминуемыми центробежными тенденциями ценой сравнительно небольших усилий. В Персии же гением оказался сам фактический преемник (заметим, нелегитимный), который сумел заново соединить уже распавшуюся державу. Наиболее же сходный случай — держава Александра Македонского — доказывает, что без тщательного государственного строительства и при отсутствии достойного преемника империя почти обречена на распад; и, заметим, чем выше был военный талант основоположника, тем быстрее и серьезнее — крушение эфемерного единства.