Судные дни - Адам Нэвилл

Кайл покачал головой, улыбаясь сам не зная чему.

– Не забывай, именно в этом доме Чет провел часть детства. У него должно было остаться не так уж много воспоминаний о жизни с сестрой Катериной, но я уверен, что помнит он немало.

Кайл повернулся в кресле, чтобы посмотреть на Макса:

– О чем ты, вообще? Чет… ну… повторяет жизнь сестры Катерины? Это он возвращает… их?

– Я боюсь, что все несколько серьезнее, мой милый Кайл. Чет Регал и есть сестра Катерина.

Здание, казалось, повернулось вокруг своей оси.

После долгого молчания Кайл усмехнулся:

– Хватит, Макс. И давай обойдемся без таких тупых конспирологических теорий. Ради меня, ладно?

Макс не улыбался.

– Деньги, восхищение, полный контроль над всеми, кто рядом. Уничтожение любого противника. Этого ей не было достаточно. Нет, даже вечной памяти о себе сестре Катерине не хватило. Она хотела жить вечно.

Кайл попытался сглотнуть слюну, но у него не вышло.

– В это так сложно поверить? После всего, что мы пережили, Кайл? Разве сама история не научила нас тому, что склонным к саморазрушению параноикам необходимо возродиться? Наделить силой своих детей…

– Нет.

– Разве не они возводят статуи, дома, даже города, которые носят их имена?

– Хватит, Макс. Заткнись.

– В ночь Вознесения Катерина полностью переселилась в тело мальчика.

– Ты глухой? Хватит.

– Во второй раз она хотела стать мужчиной и выбрала для этого самого красивого мальчика в Храме. Она заставила самого красивого парня, печально известного брата Ваала, изнасиловать самую миленькую девушку, сестру Присциллу. Та родила ей наследника. Сама Катерина хранила целомудрие. Она ненавидела свое тело. Я полагаю, что годы проституции непоправимо ее искалечили. Однажды, еще в самом начале, она призналась брату Херону, что в момент экстаза думает только о собственной смерти. Но все то время, пока она правила Храмом во Франции и в Америке, она была обручена с иными. Ты разве сам не понимаешь?

– Бред. Ты сошел с ума, Макс.

Соломон посмотрел на ближайшую лампу дневного света. Говорил он скорее сам себе, чем Кайлу. Единственный здоровый глаз горел неприятным огнем.

– Она вела беззаботную и развратную жизнь. Пока тело Чета взрослело, она поверила в то, что неуязвима. Защищена богатством, славой, властью, своим мистическим происхождением, своими поклонниками. Но это неправда. Она заболела от излишеств. Ее сексуальная месть красивым мужчинам и женщинам имела свои последствия. А любовь к кровавым видам спорта… – Он повернулся к Кайлу, и глаза его торжествующе блеснули. – Сестре Катерине пришлось искать новую возможность для трансформации. Грядет ее третье пришествие. Ты знаешь, что Чет Ригал и его последняя жена усыновили мальчика и назвали его Аварития Луксурия [10]*?

– Не впутывай меня в это, Макс.

– Я боюсь, мальчик мой, что ты уже в деле по уши.

Кайл встал и покачнулся. Схватился за кресло.

– Мы еще не закончили, Кайл. Разве ты не видишь? Она переродилась. Уже давно. Она вселились в ребенка, которые стал Четом Ригалом. Она даже не его биологическая мать, но вся жизнь Чета несет на себе ее следы. Ее алчность. Садизм. Жестокость. Патологическая жажда власти. Это ли не доказательство?

– Он просто за ней повторяет. Это невозможно.

– Я бы хотел, чтобы все было так просто. Но дух убийства воплотился в сосуде, который она украла у двухлетнего мальчика, – Макс указал на экран. – Все недавние смерти и исчезновения – это месть. Продолжение того, что началось в семидесятых.

– Макс, пожалуйста.

– По ее воле старые друзья смогли добить самых уязвимых отступников сразу после ночи Вознесения. Даже после того, как они бежали из шахты, их жизни и сны были пыткой. Поверь мне. Они несли на себе печать. Запах. Их связь с сущностями оказалась нерасторжима. Поэтому эти несчастные не смогли жить нормально. Они травили свой разум алкоголем и наркотиками. Но наркоманов, бездомных и калек проще найти. Понимаешь? Их действительно преследовали призраки, – Макс вздохнул. – Нас использовали. В Лондоне, Франции, Штатах. Мы были заражены тем, что она наслала на нас. Тем, что сейчас ей нужно призвать снова, ведь только она знает, как это сделать. Катерина.

– Ты, Исида, Гавриил, Херон… почему вас не убили в семидесятые?

– Исиду, Херона и меня это коснулось меньше всех из европейской части секты Собора. Мы все ушли сразу после первого появления того, что звали сущностями.

– Но Гавриил…

– Гавриил прожил во Франции меньше года. Он не видел того, что предшествовало расколу. Я полагаю, что в семидесятых наша связь с ними была еле заметна на фоне множества возможных жертв. Но Катерина надеялась завершить свою месть и избавиться от всех, кто когда-то ее бросил. Всех, кто остался жив после семьдесят пятого года. Мы – жертвы для ее последнего призыва Кровавых друзей.

– А Марта? Бриджит Кловер?

– Марта Лейк и Бриджит Кловер после ночи Вознесения постоянно находились в бегах. Юные, хитрые, всегда окруженные яркими огнями вечеринок и людьми. Они скрылись от охотников, но это не могло продолжаться вечно.

Макс коснулся повязки на голове:

– Мы – плоть и кровь ее мести. Но наша смерть послужит и другой цели. Если она хочет снова вселиться в ребенка, то старые друзья хотят вселиться в нас. Катерина призвала их своим обещанием вернуть к жизни, как и много лет назад. Именно она связана с ними, и полагаю, этот союз никогда не был для нее простым. Она должна была предложить им большой куш. Это в лучшем случае опасная и ненадежная сделка с дьяволом, но именно так, наверное, она и получила возможность говорить с ними, как и Лорхе когда-то. Я думаю, что даже в теле Чета Ригала она не смогла от них освободиться. Их присутствие превратило ее жизнь в кошмар уже второй раз. И старые друзья снова хотят вернуться, через нас, прийти к свету, который они презирают, но которого жаждут.

– Я не…

– Те, кто в семидесятых годах выдержал бесчеловечное обращение и остался с Катериной до конца, были обещаны старым друзьям в качестве сосудов. Их единственное предназначение было стать вместилищами для тех, кого когда-то, после осады Сен-Майенна, назвали Кровавыми друзьями. Ангелы, которым служил Лорхе, стали известны под тем же именем, что и секта, которой они завладели. Ангелы, которые забрали с собой Лорхе и его последователей, четыре века продержали их там, где царят гнев, боль и отчаяние. Возможно, эти несчастные все еще верят в свое величие и избранность, существуя на той ужасной равнине, как верила Катерина на земле, когда находилась под их влиянием.

Кайл, пошатываясь, побрел к двери кабинета:

– Нет, Макс. Пожалуйста. Хватит.

Соломон пошел вслед за ним, его голос дрожал от волнения, а маленькие глазки горели.

– Кровавые друзья завладели Катериной с самого начала. Она была идеальна. Они почувствовали ее в доме на Кларендон-роуд и были воскрешены в правильном месте и при правильных обстоятельствах.

Кайл остановился. Он не знал, что делать или куда идти. Сел на холодный пол.

– Убийства в шахте. В ночь Вознесения. Зачем, если им нужны были тела?

Макс со стоном уселся рядом с Кайлом. Голос у него стал хриплым, но говорил он все решительнее:

– Взрослые члены Храма не годились для Кровавых друзей. Однако Катерина все равно предложила им и тех, кто бежал, и тех, кто остался верен, и тех, кого держали в плену. Если они не годились в качестве тел, их можно было принести в жертву, дабы утолить ее гнев. Их горячую живую кровь она меняла на способности Кровавых друзей. Заручившись поддержкой тех, кого призвала, она, в свою очередь, хотела прожить вторую жизнь в теле ребенка. Из тех, кто оставался в шахте в ночь Вознесения, перерождение удалось только Катерине и тем двум Кровавым друзьям, которые сейчас содержатся в Бетлемской больнице в искалеченных телах, некогда принадлежавших детям из секты.

Думаю, к ночи Вознесения Катерина знала, что Кровавые друзья не смогут укорениться во взрослых. Их попытки вселиться в зрелых людей безуспешны. Когда же они не могут вернуться, им приходится есть, чтобы остаться на этой стороне. Во время осады Сен-Майенна они питались отступниками, которых Лорхе убил, чтобы дать своим «ангелам» телесное воплощение, и нечестивым причастием, благословленным свиньей. Так что в ночь Вознесения на шахте «Блю Оук» Кровавые друзья устроили пир.

Как сосуды взрослые бесполезны для них. К той ночи 1975 года Катерина уже все понимала, поскольку пыталась. Вспомни, что рассказывала Марта Лейк о тех, кого уводили в пустыню и кто либо не возвращался, либо пытался бежать. Думаю, ранние трансформации в шахте не удавались, и тех, кто сходил с ума, убивали и хоронили в пустыне. Урания, Ханна, Адонис, Ариэль, Присцилла. Катерина экспериментировала с ними и Кровавыми друзьями. Подопытные либо страшно пугались, либо сходили с ума, либо чужое сознание поглощало их лишь временно. Наверное, это была репетиция перед ночью Вознесения. После раскола во Франции Катерине самой требовалось подтверждение того, что слова старых друзей верны, а переход в другое тело возможен. Во взрослого человека можно было вселиться только на мгновение, но даже оно служило доказательством. Потом ее подопытных кроликов убивали Молох и Ваал. Закапывали улики. Она выполняла свою часть сделки, но, думаю, уже знала, что постоянное перемещение возможно только при наличии незрелого и восприимчивого сосуда вроде собаки, свиньи или ребенка.