Бумажные войны (сборник) - Игнатий Кларк

В тылу капиталистов воцаряется паника, биржи закрываются, богачи покидают Европу. В Швабии начинается социалистическая революция и гражданская война. Коалиционная армия разваливается, восстания вспыхивают даже в фашистских заградительных полках, многие полки во главе с офицерами, авиаэскадрильи и морские эскадры переходят на сторону красных и поворачивают штыки на классового врага. Последней надеждой коалиции становится решающее наступление. Накануне его Гордон и Уолтерс пересекают на «прыгающем» танке линию фронта и сдаются красноармейцам. Восставшие солдаты осаждают и берут штурмом штаб генерала Ренуара. Гибнут любимые ассистенты генерала — финн Райвола и выходец из семьи русских эмигрантов Гагарин; Ренуар стреляется. Толпа солдат на площади перед штабом восторженно приветствует огромный автожир с красной звездой и прилетевшего на нем советского главкома.

Стремление к идеологической выдержанности привело Владко к полной выхолощенности книги. Мир романа — унылый, одетый в защитный цвет мир мужчин, где нет ни семейных, ни любовных уз, нет женщин, нет материнской привязанности; это мир коллективного сиротства, где идеальным коллективным отцом выступает единственное «отечество мирового пролетариата», Советский Союз (черты эти в той или иной степени характерны для целого ряда произведений советской предвоенной фантастики, особенно «оборонной»). К роману вполне приложимы все те критические замечания, что высказывались в свое время в адрес Первого удара Н. Шпанова (1939) или военно-фантастического кинофильма 3. Драпкина и Р. Маймана Танкисты (1939): наивность, безжизненность, неубедительность, схематичность, успокоительное принижение советских потерь, пассивность и непроходимая глупость врага. Действительно, вместо людей на страницах Аэроторпед возникают ожившие схемы. Невозможно поверить, например, в «прозрение» Дика Гордона, Джонни Уолтерса или их бывшего соученика по высшей технической школе, штабного офицера Тома Даунли — тем более что «прозревает» он после допроса советского снайпера, который изъясняется шершавым языком устава:

— Я стреляю так, чтобы не отставать от лучшего стрелка Красной армии, народного комиссара по военным делам товарища Ворошилова <…> Моя задача — всеми силами и средствами защищать мирный труд моих братьев и родителей, составляющих свободное население первой в мире социалистической страны, отечества всех пролетариев. Моя задача — выполнить свой долг, после чего, вернувшись домой, самому стать к станку и принять участие в общем мирной труде, который я защищал с винтовкой в руках.

Это — единственный сколько-нибудь подробно показанный в романе боец Красной армии: чем не робот из первой научно-фантастической повести Владко Ідуть роботарі (1931)? Такой же роботизированной, механизированной, абстрактной силой выступает в книге и вся советская армия, да и весь Советский Союз. У Владко нет ни отдельных красноармейцев, ни их командиров, ни «простых советских людей». С советской стороны до читателя доносятся только официальные заявления, воззвания и радиоагитки. В Аэроторпедах нет даже места личному, индивидуальному подвигу, ибо тотальная советская сила почти всегда неизмеримо превосходит противника в тактике боя и качестве вооружений, а потому занята лишь «спокойным и уверенным уничтожением» врагов.

Несколько оживляется Владко, только описывая разрушения и бомбежки:

Земля словно салютует самолетам, исчезающим в прозрачной небесной глубине: им салютуют взрывы снарядов на военных складах, охваченных пожарами, им салютуют запоздалыми выстрелами пушки зенитных батарей… но увы, уже поздно, ни один снаряд не догонит самолет… они исчезли, растворились в прозрачной лазури неба… (гл. 20)…Облако выпрыгнуло из-под земли, оно росло тяжелым рыхлым грибом, расширяясь и закрывая другие здания. И по шляпке этого огромного черного рыхлого гриба удивительно медленно плыли в воздухе большие куски здания, обломки крыши, сломанное дерево, крутились, будто переворачиваясь с боку на бок, разбитые станки… (гл. 14).

В. Владко. «Аэроторпеды возвращаются назад» (1934). Илл. В. Невского.

С военной точки зрения книга Владко довольно адекватно отразила состояние военной мысли эпохи, некоторые представления командования Красной армии и те дебаты, какие велись, например, вокруг взаимодействия родов войск, теорий часто упоминаемого в романе британского генерал-майора Д. Фуллера[302] или роли в будущей войне кавалерии, бронетанковых сил либо бомбардировочной авиации (знаменитая «доктрина Дуэ»)[303]. Достаточно общим местом были представления о внезапном, без объявления, начале войны массированными бомбардировками и сражении на два фронта, с западными государствами и Японией.

Хуже обстояло дело собственно с фантастикой. Развесистая феерия фантастических военных изобретений и боевых эпизодов в романе, в сущности, иллюзорна: книга во многом представляет собой монтаж ранее появившихся в военной фантастике находок и известных событий относительно недавней военной истории.

Сочинения предшественников Владко, насколько можно судить, изучил очень внимательно. К примеру, автоматически наводящиеся на звук самолетов зенитные орудия взяты из рассказа Ковлева Капкан самолетов (1930). Фантастические электромагнитные завесы встречались в упомянутых выше военных утопиях Эскадрилья всемирной коммуны (1925) С. Буданцева и Стальной замок (1928) П. Н. Г., а также в основанном на последней повести киносценарии Д. Мухи и Л. Лукова + К. М. (1930), наверняка известном Владко.[304] О танках, способных преодолевать различные препятствия, фантасты и изобретатели рассуждали еще со времен Сухопутных броненосцев Г. Уэллса (1903); невероятный танк появляется в рассказе В. Левашова Танк смерти (1928), действие повести А. Горелова Огненные дни (1925) вращается вокруг новейшего изобретения — аэротанков[305]. В этой же книжке, написанной в стиле «красного Пинкертона», советские войска встречают противника, как и у Владко, голубыми лучами грозных прожекторов.

Горелов:

Близко эскадрилья противника <…> заострили копья голубые лучи прожекторов. <…> Щупают голубые лучи каждый аэродредноут, каждого летчика и убийцу. Цепляются голубые лучи за каждое крыло и играют на каждом пропеллере.

Владко:

Передняя шеренга истребителей, быстро мчась в вышине, оказалась над лучами прожекторов, которые засияли светящимися пятнами на крыльях и корпусах самолетов. <…> Они подбирались все ближе и ближе, пересекаясь в воздухе, словно бледные голубоватые ножницы <…>.