Дочь для трона - Ханна Уиттен

Она отвернулась первой, перевела взгляд за край скалы, к бесконечной черноте воды. Воздух не был спертым, как в пещерах, или гнилостным, как во время нападения тараканов, но и солью здесь не пахло. Ничем не пахло. Только пустотой.

– Я так понимаю, это Бескрайнее Море?

– Верно понимаешь. – Солмир оперся сапогом на камень и тщетно попытался отряхнуть с ноги засохшую землю. – Королевство Левиафана.

Нив опустила глаза на свою пропитанную грязью сорочку и заляпанные руки.

– Левиафан обидится, если я воспользуюсь его королевством, чтобы немного отмыться перед тем, как мы снова двинемся к Сердцедреву?

– Наверняка, – ответил Солмир. Взялся за края разорванной шипами рубахи, сдернул ее через голову и ухмыльнулся. – Но он тот еще жадный ублюдок, так что купайся сколько влезет.

Глава двадцатая

Нив

Они спустились вниз по валунам, выступающим по краю утеса, на узкую полосу пляжа, на крупный каменистый песок, который впился в ступни Нив, как только та сняла облепленные грязью сапоги. Она стала осторожно пробираться к полосе прибоя, хотя ни о каком настоящем прибое здесь и речи не шло. Волн не было – Бескрайнее Море под серым небом напоминало стекло или гладкую, без единой морщинки лужу разлитых чернил.

Нив оглянулась на неторопливо идущего за ней Солмира. Без рубашки, перемазанный грязью, он все равно как-то умудрялся выглядеть надменно и царственно, походка оставалась изящной, а подбородок был уверенно поднят. Ее первое впечатление – что сложен он, будто лезвие ножа, – от отсутствия рубашки только усилилось: ниже широких плеч его тело заметно сужалось к стройным бедрам, белокожее и перевитое мышцами, но не громоздкое.

Щеки ее залила краска; Нив отвернулась обратно к странному океану.

– Его можно касаться, верно? Я не тронусь умом и не обрасту шипами?

– Ты хорошо смотрелась с шипами, насколько я помню. – Жар в щеках Нив разгорелся сильнее. – Но нет, прикосновение к воде не несет никаких последствий. – Она слышала, как Солмир приближается, хрустя сапогами по крупному песку. Поравнявшись с Нив, он окунул руку в воду и провел ею по лицу, пытаясь оттереть грязь с короткой бороды. – Ты не обернешься монстром.

– А может, я должна быть монстром, – пробормотала она прежде, чем успела помешать этим словам сорваться с языка. Нив по-прежнему чувствовала свежий рубец там, где Оракул распорол ее душу, чтобы выпустить на волю все ее истины; теперь они лежали ближе к поверхности, и их было сложнее отрицать. Она стала уязвимее, хотя в этом мире и не могла позволять себе уязвимость.

Как не могла позволять себе уязвимость рядом с этим человеком.

Солмир помолчал. Потом повернулся к ней, нахмурив темные брови. Нив заметила, что радужки у него снова стали синими, но теперь их окружало тонкое кольцо черноты, а вены на его шее казались темнее, чем прежде.

– О чем ты?

Она пожала плечами и шагнула на мелководье. Море оказалось неожиданно теплым, вода омыла ее ступни и щиколотки, потянула за изорванный подол ночной сорочки.

– Все, что я наделала, – заговорила Нив, обращаясь к своему искаженному отражению вместо Солмира, – должно меня как-то изменить, наверное. Тебя ведь изменило то, что наделал ты.

Она могла произнести это едко, как очередную острую шпильку, которыми они привыкли колоть друг друга. Но прозвучало все иначе. Просто как правда, сказанная безо всякого осуждения.

Солмир потер шрамы на лбу, вздохнул. Отвечая, он тоже не смотрел на Нив, вместо этого уставившись прищуренными глазами на пустой горизонт.

– Я знаю, что ты мне не поверишь – раньше ведь не верила – и знаю, что мои слова так или иначе мало для тебя значат. Но ты хорошая, Нив.

Она зажмурилась. Он ошибался. И в самом утверждении, и в том, что в его устах оно ничего для нее не значит.

– Ты сделала все, что сделала, только потому, что любишь сестру. – Солмир говорил ровно и тихо, будто молился. – Любишь ее без границ, без условий. И это хорошо. Никогда не позволяй никому доказывать тебе обратное.

Уже рассеявшись, разлетевшись над водой, слова по-прежнему звенели у нее в ушах.

Ты хорошая.

Воздух вокруг уплотнился и замер в ожидании, холодком прижимаясь к коже. Она почувствовала взгляд Солмира, будто прикосновение, и повернулась.

Руки он скрестил на груди, линия подбородка оставалась жесткой. Выражение лица было таким же резким и суровым, как она давно привыкла видеть, но что-то в его глазах изменилось – и он казался более мягким, менее настороженным.

– Ты намного лучше меня, – тихо произнес Солмир. – Я знаю, что это не откровение. Но именно потому ты мне и нужна. Потому это и должна быть ты.

Нив нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

Солмир сглотнул. Потом тряхнул головой и снова перевел взгляд на горизонт.

– Ничего нового, – сказал он уже другим, привычным, почти-неприкрыто-надменным тоном. – Ну, знаешь. Пророчества, Первые и Вторые Дочери, врата. Все такое.

– Ах, это. Да, обычное дело и все такое.

Воздух обрел нормальную плотность и перестал напряженно искрить. Нив охватила смесь разочарования и облегчения.

Если Солмир и почувствовал то же самое, то виду не подал. Он снова зачерпнул воды, будто бы для того, чтобы продолжить умываться, но нарочно разбрызгал часть в сторону Нив, отступая обратно к пляжу.

– Купайся. Я не буду смотреть.

И все равно у нее опять запылали щеки, когда она выбралась из его плаща и стянула через голову сорочку. Зачерпнув горсть песка, Нив принялась стирать одежду, тщательно проходясь по всем местам и стараясь избавиться от крупиц засохшей грязи, пропитавшей ткань. Отчистив плащ и сорочку настолько, насколько это вообще представлялось возможным, она окунулась с головой и на миг зависла в неподвижной толще воды, будто в огромной утробе.

Потом, оттерев волосы и лицо, выбралась из моря почти полностью чистой, выжимая пряди и отряхиваясь, прежде чем снова натянуть сорочку и плащ.

– Твоя очередь.

Вопреки своей природе, тот действительно вел себя, как джентльмен, и стоял лицом к скалам, пока не услышал ее оклик. Теперь, обернувшись через все еще покрытое грязью плечо, он спросил:

– Значит ли это, что ты изволишь смотреть, как я купаюсь?

– Значит ли это, что ты пытаешься вынудить меня ткнуть в тебя костью бога?

Солмир вытянул упомянутую кость из сапога и мягко хлопнул ей по лбу Нив, шагая мимо в сторону воды.

– Собирайся ты меня убить, Нивира, давно бы это сделала.

Сказано это было легкомысленным тоном, и все равно у нее что-то заныло в груди, когда она забирала и прятала в карман костяной кинжал.