Инверсия праймери - Кэтрин Азаро

— Будь добра, объясни мне.

— Я помогла ему бежать. Поэтому Кердж и решил, что на Дьеше — коммандос.

— Кердж поймал Джейбриола Куокса? А ты его освободила?

Я кивнула:

— И после объявления тревоги единственным безопасным местом, куда мы могли спрятаться, было это.

— Императорский Дворец.

— Да.

— А что, интересно, побудило тебя освободить Джейбриола Куокса?

— Коснись его сознания, — спокойно предложила я. — Тебе сразу все станет ясно.

Он даже не повернул головы. Но я почувствовала, как его внимание переключилось на Джейбриола. Хотя я не уверена, что Джейбриол успел осознать происходящее, он все же среагировал, подняв свои барьеры — скорее инстинктивно, чем намеренно.

Отец наморщил лоб. Он сел в кресло у моей постели, не глядя ни на кого из нас. Он сконцентрировался сильнее — и Джейбриол снова заблокировал его.

Тогда отец отступил и попытался снова. На этот раз так, словно хотел поймать маленького, капризного жеребенка. Он дотрагивался до сознания Джейбриола то тут, то там так легко, что Джейбриол, возможно, и не ощущал этих касаний. Даже я, связанная с сознанием Джейбриола, не могла уследить за действиями отца.

Но и это не сработало. Поэтому в конце концов отец переключился на меня, пытаясь войти в сознание Джейбриола через мое. Я постаралась расслабить свой мозг, отец проскользнул в связывающую нас нить…

…и вскочил так резко, что чуть не опрокинул кресло. Джейбриол немедленно приподнялся на коленях, схватившись за стойку балдахина с явным намерением обороняться. Правда, мне кажется, он так и не понял, что в его сознание проникли.

Мой отец смотрел на него как на привидение.

— Вы — не аристо.

— Разумеется, я аристо, — ответил Джейбриол на безупречном иотийском.

— Нет, — сказал отец. — Это невозможно.

Джейбриол крепче вцепился в стойку:

— Вы хотите сказать, что не считаете меня равным себе?

Отец отрицательно покачал головой:

— Нет. Я только хотел сказать, что вы от меня не отличаетесь.

— Джейбриол. — Я села рядом с ним и положила руку ему на колено. — Он не сделает тебе ничего дурного.

Он повернулся ко мне, и его усталость тяжелым одеялом упала мне на плечи. Он не отпустил стойки, но его хватка ослабла, по крайней мере настолько, чтобы пальцы из белых от напряжения снова стали нормального цвета.

— Кердж знает, что он рон? — спросил отец.

— Пока не знает. Но как только обнаружит, сразу решит, что Джейбриол здесь для того, чтобы разрушить Сколи-Сеть.

Отец повернулся к Джейбриолу:

— Это правда?

— Нет.

Отец с минуту пристально смотрел на него. Потом кивнул. И все. Просто кивнул. Никаких дальнейших вопросов. Никакого скептицизма. Никаких угроз.

Только кивок. Я глазам своим не верила.

«Ты не была бы с ним здесь, если бы не верила ему», — подумал отец.

«Знаешь, — подумала я, — ты очень отличаешься от Керджа».

«Вот и твоя мать говорит мне то же».

— Я думала, она застанет тебя дома, — произнесла я вслух, понимая, каким странным казалось наше молчание Джейбриолу. — Что ты навещаешь внуков и все такое.

Отец снова поправил очки.

— Пришлось слегка изменить планы.

Это на него не похоже. Чтобы он, поставленный перед выбором, оставаться дома, с матерью — что он любил больше всего на свете, — или лететь на Дьешу, к Керджу, выбрал второе? Верилось с трудом.

— Почему?

— Со мной случился припадок.

«Что?»

Я соскочила с кровати и подбежала к нему.

— Ты что, лекарства не принимал?

— Разумеется, принимал. Я не знаю, отчего он случился. — Он помолчал. — Собственно, припадок был не один. Несколько.

Мой пульс резко участился.

— Сколько?

— Не знаю. Я чувствовал себя… странно. Когда я пришел в себя, я находился в той маленькой больнице, что построила твоя мать. Приезжая врачиха подняла большой шум. Она заявила, что у меня повторяющийся общий приступ чего-то там, и отправила меня сюда, — я не хотел. — Он нахмурился.

— Она связалась с Керджем, и он послал за мной корабль.

Я взяла его за руку.

— Сейчас-то тебе лучше?

— Я в порядке. Никто из врачей ничего не обнаружил.

— А ты сам не знаешь, откуда у тебя эти припадки?

— Они начались вскоре после того, как я проснулся. Возможно, это просто ночные кошмары, больше ничего. — Он сжал мои руки. — И не смотри на меня такими глазами. Ты ничуть не лучше этих врачей.

Я не помнила, чтобы раньше его припадки случались из-за ночных кошмаров.

— Что тебе снилось?

— Кто-то пытал меня электрошоковой дубинкой. Я ничего не мог поделать, так как лежал связанный. — Он насупился. — Это все машины, Соскони.

Компьютеры, роботы и прочая дребедень, которой я и названий не знаю. От них у меня и кошмары. Но ничего страшного в этом нет.

Я почти не слушала, что он говорил дальше. В ушах моих звенели слова:

«электрошоковая дубинка».

— Кто тебя связывал?

— Не знаю. — Он махнул рукой, отметая вопрос. — Старым солдатам часто снятся такие сны.

Сны с электрошоковыми дубинками? Сомневаюсь, чтобы он знал, что это такое. Большую часть жизни он провел в том, что по сколийским стандартам считалось бы полнейшей нищетой. Не думаю, чтобы на всей его планете нашлась хоть одна электрошоковая дубинка.

— Ты говорил об электрошоковых дубинках с мамой? — спросила я.

— Нет. — Он мотнул головой. — Нет. Право же, это ерунда, Соскони.

— Сны об электрошоковых дубинках — это ерунда?

— Мне снилось, что меня допрашивают.

Джейбриол у меня за спиной затаил дыхание. Я каким-то образом ухитрилась говорить спокойно.

— Ты не помнишь, о чем тебя спрашивали?

Отец пожал плечами:

— Кто-то все задавал мне вопросы про армии моего отца. Про его военные планы. Никак не пойму, откуда у меня такие сны. Мой отец умер, когда мне было всего несколько месяцев. — Он потер запястья — те самые места, где у Джейбриола была содрана кожа. — Это было так живо… даже когда я проснулся, у меня осталось ощущение того, что это произошло на самом деле.

Неужели он переживал допрос Джейбриола? Как? Через Керджа? Через меня?

Я знала Керджа. Когда он поймет, что я сделала, его ненависть обратится и против меня. Он подвергнет меня таким же допросам — не столько чтобы узнать, зачем я поступила так, сколько в качестве расплаты за измену. И если уж пытка Джейбриола причинила отцу столько мучений, что станет с ним, когда то же будут проделывать со мной? Как бы отец ни утверждал, что это «ерунда», я-то знала лучше. Если уж у него случилась целая серия эпилептических припадков, когда он проходил курс лечения, значит, ситуация куда серьезнее, чем он хочет признать.

«Соскони, — отец кивнул в сторону Джейбриола. — Тебе действительно нужен этот человек?»

Я нарисовала образ матери. «Какова будет твоя жизнь без нее?»

«Твоя мать не хайтон на четверть».

«Неужели что-нибудь, что ты увидел в его уме, так ужасно?»

Он вздохнул.

«Нет. Просто чужое».

«Для меня — не чужое».

Он посмотрел на Джейбриола, который все пытался понять, что же мы делаем, переглядываясь в полной тишине, молча жестикулируя, словно разговариваем.

— Тогда вам обоим, — произнес отец вслух, — надо просить у землян политического убежища.

Если бы все было так просто!

— Мы не можем покинуть Дьешу, — сказала я.

— Неужели у тебя не найдется в космопорте никого, кто мог бы пригнать сюда корабль? Ты сама смогла бы отвести его на Делос. Никто, кроме нас троих, не будет знать, что у тебя на борту пассажир.

Ну как мне объяснить, что такое планетарный кордон, человеку, военное образование которого ограничивается кавалерийскими атаками и пешей пехотой?

— Без разрешения Керджа никто не даст нам корабль. И сам он ни за что этого разрешения не даст.

— Если со мной случится еще один припадок, — заявил отец, — вам придется вызвать врача.

— Ты что, думаешь, что у тебя будет еще? — всполошилась я.

Он чуть улыбнулся:

— Это можно устроить.

Ага. Это, возможно, и позволит вытащить отсюда кого-то. Как бы ни недолюбливал Кердж своего отчима, тот все же нужен ему, причем в добром здравии.

— Но даже если у нас и будет корабль, Кердж разрешит только планетарный перелет, в больницу на другом континенте, куда-нибудь в безопасное, по его мнению, место. Но до тех пор, пока он не отловит Джейбриола, он не выпустит с планеты никого.

— Это еще не значит, что вам не удастся улететь.

— Не вижу, как.

— Ты освободила лорда Куокса?

— До того, как подняли по тревоге КИКС. Не думаю, чтобы хоть кто-то смог бы уйти теперь.

— Меня не интересует, может ли кто-то. Меня интересует, можешь ли ты?

Я уставилась на него. Сказать, что его никогда не восхищал мой выбор карьеры, было бы явным преуменьшением. Тем более я никогда не думала, чтобы он высоко оценивал мои способности.