Голован - Федор Березин

Через некоторое время Маргит Йо вернулся, гоня перед собой одного из наших марайя. Одного из сбежавших.

74. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники

Мы знаем: никто из нас не вернется. Ни один участник экспедиции больше никогда не шагнет на скукоживающийся с каждым годом осколок былой Империи. Это, вообще-то, безальтернативно, если рассуждать логически. Но человек — удивительное существо: изобретя логику, он относится к ней, как и положено относиться к тому, что вышло из головы, — исключительно как к игрушке. А ведь игрушку можно отбросить прочь, если припечет. Вот мы и отбросили. Разум твердит: никто из нас не вернется в цивилизацию. Но ни один из нас в это не верит. А верит в то, что случится чудо. «Пусть другие вокруг мрут, как мухи, — невольно констатирует каждый, — но со мной этого случиться не может. Я особенный. Да, конечно, у меня тоже порой клинит голову, глаза не воспринимают окружающее, в брюхе ни с того ни с сего ощущается брожение, выливающееся в понос. Так же, как все, я пью назначенные доктором Гаалом профилактические микстурки с витаминами, иногда получаю укольчик, после укуса особо злобной мухи неясного науке вида. Но все это не по-настоящему. Все другие конечно же могут умереть без укольчика шприцем от предварительного укольчика комара. Я — нет. Я просто притворяюсь, просто маскируюсь под всех. Дабы они не догадались, что я совершенно бессмертен».

Приблизительно так думают все. По крайней мере, те, кто прибыл с севера. О носильщиках из местных ничего сказать не могу. Скорее всего, даже после атомной бойни средняя продолжительность жизни у нас выше, чем у них здесь. А потому смерть для аборигенов дело более житейское. Не трагедия вовсе, так, пустячок. А вот нас цивилизация избаловала.

Если бы волшебным образом ныне можно было вернуть время вспять, в тот миг, когда в мою жизнь вклинился Жуж Шоймар. Тогда… О Выдувальщик Сферы Мира! Да ни за какие коврижки я бы не согласился идти в эту экспедицию. И других бы отговорил. Больше того, лично пошел бы на прием в Департамент Науки и убеждал бы тамошних не пускать Жужа Шоймара никуда. А лучше вообще упечь данного профессора куда-нибудь в психлечебницу. Пусть на нем опыты ставят, проверяют новым оборудованием. Ну, так говорят. Ходят слухи. Мол, именно потому психбольницы и открыли по-новой, хотя лишних средств у государства нисколечко. Мол, на психах отрабатывают какие-то новаторские штуковины. Возможно даже, оружие.

О Творец Сферы Мира! Как много бы я дал, чтобы попасть из этих лесистых топей в такую вот лечебницу. Пусть ставят опыты, пусть мастырят электроды к голове, пусть пичкают таблетками. Зато там можно спать в сухости и ходить без двойной противомоскитной сетки.

И еще больше, уже совсем все, я бы отдал за возможность прижаться к жене и обнять своих детишек. Раду, Гая, и… вдруг уже досрочно родившегося маленького Дара, мою копию. Или Офию, если все-таки девчонка. Ведь Ринка предложила назвать в честь бабушки и моей мамы. И правильно. О Мировой Свет! Как ты себя чувствуешь, Ринка? Как протекает беременность, если все по срокам? Ничего не узнать. Хотя у Шоймара в распоряжении сверхновейшая рация. Почему нельзя побеспокоить далекие штабы насчет здоровья семьи? Я член экспедиции или какой-нибудь прикупленный по дороге раб?

Вообще-то мы все здесь рабы. Нам никуда не деться и никуда не уйти. Нам даже не требуются ошейник и кандалы. Ведь мы — рабы своей дурости, своей глупой тяги к приключениям. Мало тебе было приключений на фронте, бывший штаб-врач Дар Гаал? По-видимому, мало.

Ну так получи сполна, раб своей глупости Дар!

75. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники

Возвратившийся туземец был напуган до смерти. У него буквально зуб на зуб не попадал, а глаза округлились и выглядели, как у сумасшедшего.

— Ап-татата, ап-татата, — вот единственное слово, которое он повторял на все расспросы.

— «Собаки», то есть даже «большие собаки», — любезно перевел для нас Дьюка Ирнац. Да впрочем, мы уж и без того догадались.

Беглого марайи скрутили, разжали челюсти и влили граммов сто коньяку. Местные аборигены непривычны к столь суровому спиртному, они пьют разве что перебродившее кокосовое молочко, так что подействовало почти мгновенно. После чего все же удалось выколупать из бедолаги хотя бы некоторые подробности.

— Большие собаки напали и съели его друзей, — перевел Дьюка Ирнац. — Сам Каби (это он) бросил нож и убежал.

— Конечно, когда добро не твое, то можно и бросаться, — посетовал наш штатный повар Табор Ибль, у которого эти герои уволокли профессиональный инструмент.

— Спросите его, Дьюка, это были голованы? То есть собаки с круглыми головами? — поинтересовался я.

— Он не очень понимает, — пожаловался охотник-проводник. — Нет у нас общего обозначения. «Собаки» — они собаки и есть.

Тогда я не поленился, извлек из рюкзака свою книгу по кинологии и нашел нужную страницу. Когда я продемонстрировал аборигену картинку, он снова перепугался. Потом энергично закивал. Правда, на меня он теперь смотрел, как на настоящего колдуна. Я вырос для него в ранге.

— Все-таки голованы, — констатировал я очевидное.

— Да, именно этот вид собак, — кивнул Дьюка Ирнац и подвел еще один итог. — И они не дадут нам уйти за просто так.

— А мы что, собирались возвращаться? — несколько возмутился Жуж Шоймар.

— Я просто для примера, начальник, — невесело ухмыльнулся мастер-проводник. — Но судя по разложенным скелетам, впереди ничего хорошего они нам тоже не обещают.

— Это всего лишь собаки, животные, — сообщил профессор. — Жизнь стаями, как видим, их кое-чему научила, но все же не стоит приписывать им совершенно дьявольские качества.

— Да уж, песики занятные. — Ротмистр сплюнул под ноги. — С ними придется туго.

— Охрана, разумеется, должна быть на уровне, — кивнул Шоймар. — Но нас все же больше, чем трое босых марайя, и у нас полно оружия. Уверен, отобьемся, если что.

— Неплохо бы знать их численность, — выразил мысль вслух Маргит Йо.

— Еще скажите: «их тактику и стратегию», — повернулся к нему Шоймар. — Не приписывайте животным все человеческие качества подряд, ротмистр. Тем более, качества цивилизованного человека. Не думаю, что у них имеется генштаб. В конце концов, даже этот марайя — Каби — и то сумел от них уйти безнаказанно. Правильно?

— И кстати, интересно бы знать, почему? — снова подумал вслух гвардии ротмистр.

— А может быть, они — эти голованы — дали ему уйти намеренно, чтобы он передал нам, кто напал? — предположил Ирнац.

— Вздор, Дьюка! — отмахнулся Шоймар. — Просто случайность. Животные все же, хищники. Набросились на добычу и забыли об остальном. У них же холодильника нет — зачем им мясо складировать?

Наш начальник явно пытался шутить, но шутка не удалась — слишком зловеще она звучала.

— Ладно, во всем есть один положительный момент, — сказал охотник-проводник. — Больше из лагеря не то что раб, вообще ни один туземец не сбежит.

С этим нельзя было не согласиться.

76. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники

Мы спорим, может ли такое быть инстинктивным поведением? Вопрос волнует всех, так что высказываются не только зоологи и доктора, но и чуть ли не все подряд. Маргит Йо, например, в полной убежденности, что разумом эти собачки все же не обладают. Дескать, не может быть, потому что не может быть никогда. Моим аргументам и случаям из собственной военной практики он явно не очень поверил. Но будучи все же человеком адекватным, в конце концов, дня через два диспутов, вывел — кажется, чисто для себя одного — некую теорию, все и вся объясняющую.

То есть, по его мнению, «медведеголовые собачки», естественно, не разумны, а просто хорошо выдрессированы. Кем? Ясное дело, какими-то местными, кем же еще? Неким племенем, наподобие тех же дотороров. Ведь те даже насекомое приручили, причем не просто каких-нибудь медоносных пчел, а жуткую многоядерную личинку. А здесь простые собаки. «И даже не простые, а очень даже разу… покладистые. Ибо вы сами, доктор Дар, рассказали, как их вышколили в вашем бронеходном полку. Ну, а уж местным — тем все карты в руки». Короче, в таком роде.

Но ладно Маргит Йо. Он человек военный. Может, он вправду считает, что долгой муштрой можно кого хочешь выдрессировать. Хоть шестиногих, хоть четырехлапых. Но вот специалисты-зоологи, они-то что же?

Мой братец Каан Гаал, оказывается, верует только в прописные истины и тоже считает голованов простыми собачками. Не он один из специалистов, понятное дело. Кож Зола, наш главнейший биолог, абсолютно того же мнения.

Вообще их похожесть сыграла голованам на руку. Или на лапу, если пунктуально привязываться к отличительным признакам. Внешний вид замаскировал жутчайшие отклонения. Любым статным поджарым длинноногам и кряжистым толстомордам до круглоголовых далеко, жутко далеко. Что с того, что все они, коль окажутся в дикой природе, любят кучковаться и бегать стаями? Это касательно поведения. То, что четыре пырки и две растопырки, то бишь, на четырех лапках и два уха торчком, так это само собой. Но вот ежели глубже?