Лавкрафт - Глеб Елисеев

Но после этого видения колдуна, который и оказывается своим «предком», чудесным образом прожившим сотни лет, наконец-то настигает месть обманутых индейцев. «Дверь рассыпалась, дабы пропустить чудовищный, бесформенный поток черной как смоль субстанции, в которой как звезды горели злобные глаза»[192]. Поток захватил чародея-обманщика, а герой-рассказчик, «задыхаясь, рухнул вниз, в комнату, черную как ночь, давясь паутиной и полумертвый от страха». Дом разваливается, но повествователь, как это обычно и бывает в историях Лавкрафта, чудесным образом переживает катастрофу: «Человек, который нашел меня, сказал, что я, должно быть, несмотря на переломанные кости, долго полз, ибо кровавый след тянулся за мной так далеко, насколько ухватил его взгляд. Дождь, начавшийся вскорости, смыл все следы моих страданий, и в точности установить было ничего невозможно. Свидетели показали, что я появился неизвестно откуда у входа в маленький двор на Перри-стрит… Кем или чем была та древняя тварь, не имею ни малейшего понятия; но повторяю — город мертв и полон неизъяснимых ужасов»[193].

Лаконичный и яркий «Он» был легко принят к изданию новым редактором «Уиерд Тейлс» Ф. Райтом и появился на страницах журнала в сентябре 1926 г.

В начале августа же, после очередной встречи «членов» «Клуба КАЛЕМ» Лавкрафту пришла в голову идея произведения, не совсем справедливо ставшего самым популярным среди всего наследия писателя. Придя домой, фантаст сел за стол и принялся набрасывать первые наметки текста, который решил назвать «Зов Ктулху». Однако пока дальше набросков дело не пошло. Зато в сентябре Лавкрафт написал еще одну короткую историю, также выбивающуюся из привычного ряда его произведений нарочитой бытовой сниженностью и циничным «черным юмором». Сюжет рассказа «В склепе» Лавкрафту подарил его приятель С. Смит, редактор любительского журнала «Трайаут».

Героем этого повествования стал грубый и равнодушный гробовщик Джордж Берч из новоанглийского городка Долина Пек. (В реальности такого города не существует; он относится к местностям из лавкрафтианской «альтернативной» Новой Англии.) Однажды случайный порыв ветра запирает за Берчем дверь в покойницкой. Гробовщик решает выбраться через маленькое окошко, расположенное почти под самым потолком. Для этого он громоздит в виде импровизированный лестницы один продукт своего труда на другой. И вот, когда Берч уже протискивается в оконце, крышка гроба, находящегося наверху груды, неожиданно проваливается. Гробовщик чувствует дикую боль в ногах, но все же вырывается и выбирается наружу. Идти он не может, так как ножные сухожилия порваны, однако ползком несчастный добирается до кладбищенской сторожки, где ему и приходят на помощь. После того как доктор осматривает Берча, он понимает, что раны возле ступней кем-то прокушены. Впоследствии выясняется, что гробовщик использовал для тела скончавшегося Азефа Сойера слишком маленький гроб. А чтобы Сойер туда поместился, Берч просто взял и отрезал ему ступни. Мстительный покойник, когда представился удобный случай, попытался отомстить обидчику сходным образом, вцепившись зубами в его ноги.

Эта незамысловатая история о потусторонней мести напоминает некоторые из рассказов американского писателя А. Бирса. Однако то, что у Бирса выглядит отработано и органично, у Лавкрафта получилось надуманно, предсказуемо и скучновато. Почти реалистические истории, за которыми не стояло ничего, кроме куцей морали, и в которых не ощутимо дыхание космического ужаса из беспредельной Вселенной, фантасту никогда не удавались. Не слишком удачный «В склепе» в итоге был отвергнут Ф. Райтом, решившим, что публика сочтет рассказ «слишком омерзительным». В итоге тот передал текст Смиту, и «В склепе» вышел в «Трайауте» за ноябрь 1925 г.

Но, видимо, тогда же Лавкрафт отправил Райту «Изгоя», несказанно восхитившего редактора «Уиерд Тейлс». Рассказ появился в журнале в апреле 1926 г. и вызвал неприкрытый восторг у множества читателей. С этого момента и на долгие годы «Изгой» стал в США чуть ли не самым популярным рассказом Лавкрафта и символом его творчества.

Угнетенное состояние, вызванное продолжавшейся безработицей, бедностью и ощущением полнейшей ненужности, Лавкрафт хотя бы на время пытался рассеивать путешествиями по окрестностям Нью-Йорка. Многие из них он совершал пешком, преодолевая солидные расстояния. В некоторые из странствий Лавкрафт отправлялся ночью, как, например, в поход к полюбившемуся ему городку Элизабет 14 августа 1925 г. А в начале сентября фантаст вместе с Лонгом и Лавменом совершил плавание на лодке вверх по Гудзону, вплоть до города Ньюберг, находящегося в тридцати пяти километрах от Нью-Йорка.

Тем временем брак Лавкрафта продолжал разваливаться. Соня, вынужденная работать вне Нью-Йорка, все реже и реже встречалась с мужем. А после того, как в ноябре она нашла работу в крупном универмаге в Кливленде, ей пришлось оставить Говарда в одиночестве на целых три месяца.

Творческая работа у Лавкрафта также разладилась. После «В склепе» он написал всего пару стихотворений. И лишь почти в самом конце года ему предложили работу в области, о которой он сам, вероятно, никогда не задумывался — в области литературоведения. У.П. Кук, задумавший новый журнал «Риклюз», решил заказать Лавкрафту подробный обзор мистической и ужасной литературы за всю историю ее существования. Фантаст подумал, подумал и засел за создание детального исследования, значительно позже получившего заголовок «Сверхъестественный ужас в литературе».

Скрупулезная и методичная литературоведческая работа всецело поглотила Лавкрафта. Он изучал материал и писал отдельные главы будущих очерков с таким увлечением, что уже к концу января 1926 г. завершил первые четыре главы. Тщательное изучение источников не только позволило Лавкрафту освежить в памяти прочитанное годы назад, но и совершить целый ряд литературных «открытий для себя», повлиявших на его последующее творчество. Так, он подробнее перечитал рассказы Э. Блэквуда, которого ранее воспринял вполне равнодушно. Теперь же Лавкрафт оценил английского прозаика как одного из ведущих мастеров хоррора, а его повесть «Ивы» счел величайшим из мистических произведений. Вторым открытием стало творчество М.Р. Джеймса, чьи короткие пугающие истории Лавкрафт посчитал «непревзойденными». Наряду с лордом Дансени и А. Мейченом в «Сверхъестественном ужасе в литературе» М.Р. Джеймс и Э. Блэквуд составили «четверку современных мастеров ужаса».

Результатом упорных усилий Лавкрафта стало исследование западной (преимущественно, конечно же, англоязычной) мистической литературы, не потерявшее значения и по сей день. Лавкрафт описал, как развивалась литература об ужасающем и сверхъестественном с момента возникновения и до первой четверти XX в. включительно. Отдельную главу он, разумеется, уделил старому любимцу и духовному учителю — Э.А. По.