Вариант Юг - Василий Сахаров

Парадокс. Остановка боя, принесла нам больший успех, чем новая атака. Ближе к вечеру местные чекисты допросили одного из пленных корниловцев, а тот, видать, крепким орешком оказался. Он стал кричать, что войска Бушко-Жука разбиты, а к Екатеринодару подходят десять тысяч донцов и наступление прекращено до их подхода. Пленному офицеру поверили, и командующий Юго-Восточной красной армией приказал оставить в городе заслон из местных рабочих. После чего, собрав свои силы в кулак, пошел на прорыв. Через боевые порядки сильно деморализованных добровольцев Автономов и Сорокин прошли как нож сквозь масло. И единственные, кто смог удержать большевиков и нанести им серьезный урон, оказались корниловцы полковника Неженцева, который получил тяжелое ранение в ногу и сейчас находился в полевом госпитале.

Итак, как любил говорить один мой знакомый станишник: «Шо мы имеем с гуся?» С гуся мы имеем шкварки и практически полностью очищенный от большевиков город, в котором необходимо срочно наводить порядок и восстанавливать законную власть. В общем, работа моя не окончена. Враг не разбит, сохранил силы и сейчас находится в районе станицы Саратовской, приходит в себя и собирается выходить на соединение с войсками революционных матросов Мишки Бушко-Жука. Сколько продлится затишье перед новыми серьезными боями? Думаю, дня три-четыре. А дальше снова в бой…

Как показали дальнейшие события, я был прав. Войска Юго-Восточной красной армии перешли в наступление через четыре дня, а до этого в краевой столице произошло столько событий, что все сразу и не упомнишь. Вечером 2-го апреля в город вернулось кубанское правительство, и вошли полторы тысячи уцелевших добровольцев. Одновременно с этим казаками Покровского производилась чистка столицы от большевистского элемента и шла запись в отряды правительственных войск Кубанской Рады.

Третьего числа в усыпальнице Екатеринодарского собора св. Екатерины состоялись похороны Лавра Георгиевича Корнилова. Без всякого сомнения, это было весьма печальное и торжественное событие, на котором присутствовали все более-менее значимые люди из находившихся в городе. Что ни говори и как о нем ни думай, а человеком генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов был великим.

Прошли похороны командующего Добровольческой армии. Власть в городе сменилась, и настал черед того дела, ради которого, собственно, мы с Богаевским и стремились на соединение с краевым правительством. Пришла пора Кубанской Раде определиться с кем она и на чьей стороне. Под давлением освободивших город казаков и кубанских офицеров, которым Покровский и я уже успели разъяснить, что к чему, и после консультаций с донским посланником, 4-го апреля Кубанское краевое правительство сошлось на экстренное совещание. Народу на него собралось весьма прилично, и помимо секретарей, присутствовало более двадцати человек от трех сторон. Одна сторона - представители Дона: Митрофан Петрович Богаевский и я. Другая - командиры Добровольческой армии: генерал от инфантерии Алексеев, генерал Деникин, генерал Эрдели и генерал-майор Романовский. Третья сторона – законно избранные хозяева Кубани, его правительство: войсковой атаман Филимонов, председатель правительства Быч, демонстративно занявший место рядом со мной генерал-майор Покровский, председатель Кубанской Законодательной Рады Мыкола Рябовол, товарищ председателя Законодательной Рады Султан Шахим-Гирей. А помимо них другие члены правительства и законодатели: Макаренко, Белый, Безкровный, Рябцев, Каплин, Крикун, Скобцов и Трусковский.

Повестка дня была провозглашена председателем кубанского правительства Лукой Лукичем Бычем. Он встал и, солидно роняя слово за словом, произнес:

- Господа, вы приглашены на сегодняшнее совещание в связи с важным вопросом, которой касается всего нашего молодого государства. Я говорю о вступлении Кубани в Доно-Кавказский Союз под главенством донского войскового атамана Назарова.

Разумеется, все присутствующие знали, какой вопрос будет сегодня решаться. Однако заметное волнение имелось. А потом председатель кивнул в сторону Богаевского и пригласил выйти его для доклада. Митрофан Петрович занял место за небольшой трибуной в центре зала, поправил очки и произнес такую зажигательную получасовую речь, что захотелось встать и похлопать ему в ладоши. «Донской Баян» настолько красочно расписал убедительную победу казачества на Дону и будущие перспективы союза, что у кубанской стороны никаких сомнений относительно того, вступать в него или нет, не осталось. У добровольцев же, которые вначале изображали из себя невозмутимые каменные статуи, данное выступление вызвало приступ тихой ярости. Царским генералам союз казаков не нужен и даже вреден. Поэтому, когда Богаевский сошел с трибуны, на смену ему захотел выйти Деникин. Однако более опытный в делах политики генерал Алексеев остановил его и лично вышел на трибуну.

Старый генерал от инфантерии оглядел зал, остановил взгляд на председателе, а затем на Богаевском. После чего начал свою речь, которую, судя по всему, готовил заранее:

- Кубань и Дон имеют право на федеративность в составе России – это факт. Поскольку право на это было провозглашено Российским Учредительным Собранием. Теперь же, когда Россия находится под властью Советов, ваше временное отделение от большевизма тоже понятно и имеет под собой правовую основу. Однако создание Доно-Кавказского Союза под руководством Дона есть сплошная фикция. Точно такая, как и создание Юго-Восточного Союза. От лица командования Добровольческой армией я заявляю, что мы не признаем такой Союз, ибо он не легитимен и не жизнеспособен. Да, вам удастся сколотить некое аморфное образование из Дона, Кубани, Терека, Кавказа и астраханских казаков. Без Ставрополья, где народ дрянь и полностью поддерживает большевистские идеи. Но это сепаратизм чистой воды, и мы считаем, что во главе Союза должен стоять не местный атаман или некое выборное лицо, а представитель Добровольческой армии, который будет одинаково беспристрастно относиться ко всем членам Союза. Только так и никак иначе мы видим данное государственное образование, которое должно направить все свои силы на освобождение России от гнета большевиков и передать все свои вооруженные формирование под наше командование.

Уважаемые люди Кубани почесали свои затылки, подумали, посовещались и решили, несмотря на нежелание добровольцев признать союз, вступить в него. После чего ими были подписаны соответствующие бумаги и сформирована делегация, которая вместе с Богаевским и тремя сотнями донцов должна отправиться в Новочеркасск. Дело – сделано, и так были положены первые кирпичики в основание того, что становилось Доно-Кавказским Союзом.

Кажется, можно расходиться и заниматься своими делами. Но нет, совещание только начиналось и я, зная, что произойдет дальше, остался. Правительство поставило на голосование следующий вопрос - о выводе своих воинских частей из-под командования Добровольческой армии. Генералы, которые уже собирались уходить, застыли на месте и обомлели. Как так?! Они спасители России и будущее возрожденной русской армии, а с ними так поступают?! Как такое возможно? Однако возможно и спустя десять минут, после недолгих прений, кубанское правительство вынесло свой вердикт. Все мартовские соглашения с руководством Добровольческой армии с этого момента считаются расторгнутыми. А денежные векселя добровольцев, как ничем не обеспеченные, были признаны недействительными. А Кубанскую армию, как и ранее, вновь предстояло возглавить генерал-майору Покровскому. В дальнейшем, во всех своих действиях, до оформления четких правил сотрудничества и подчиненности с Донской Казачьей Республикой, генерал-майору Покровскому было предписано выполнять приказы только кубанского правительства.

Сказать, что Деникин, Алексеев, Эрдели и Романовский были ошарашены таким решением краевого правительства, значило, не сказать ничего. Генералы оставались у разбитого корыта, и сейчас, имея в строю всего полторы тысячи штыков и более тысячи раненых, они снова оказывались в положении бродяг, которые не имеют средств к существованию и не могут отдавать приказы никому кроме своих добровольцев. С подачи Митрофана Петровича Богаевского, который руководствовался инструкциями, полученными от Назарова и Краснова, Рада показала добровольцам фигу, и теперь, у них оставалось только два варианта дальнейшего развития взаимоотношений с Кубанью и Доном. Первый путь - признать Доно-Кавказский Союз, вместе с ним вести борьбу против большевиков и содержать свою армию на милостыню, которую добровольцам выделит это новое государственное образование. Второй - совершить новый поход и найти другое государство, где местное правительство, ничего не требуя взамен, будет оказывать им всяческое содействие. Правда, был и третий путь - попытка переворота, но пока, добровольцы слишком слабы и на такое не пойдут, ибо это равносильно гибели.