Завоевание Туркестана - Константин Константинович Абаза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соображая все, что было добыто расспросами, обозрением крепости и ее подступов, а также принимая в расчет и храбрость текинского народа, Скобелев решил взять крепость ускоренной осадой. Под осадой нужно разуметь постепенное приближение к крепости при помощи траншей (ровиков с присыпкой), как бы обнимающих укрепление с какой-либо стороны, а в то же время прикрывающих людей от неприятельских выстрелов. Самая дальняя и большая траншея называется первой параллелью; от нее подходят малыми коленчатыми траншеями и закладывают вторую параллель; вблизи самой крепости — третью параллель, из которой уже бросаются на штурм через готовый пролом или обвал. При долговременной осаде работы гораздо больше, следовательно, подступают к крепости гораздо медленнее, отчего осада затягивается надолго. По новости дела для текинцев способ, избранный Скобелевым, был самый подходящий; собственно же для текинцев был бы выгоднее штурм — один, другой, даже несколько штурмов; у них на это имелись свои сноровки, да и дело решалось скорее, тогда как осада могла расхолодить их пыл, истомить ожиданием, изнурить голодовкой, По примеру великого учителя Суворова, обучавшего войска под стенами Измаила, в Самурском укреплении кроме обычных учений упражняли солдат в эскаладе стен, т. е. умении штурмовать крепость при помощи лестниц. Для таких упражнений служила особая кала, в которой сделали пролом. Солдаты подходили стройными рядами, с песнями под бой барабанов, с криком «ура!» стремительно бросались на брешь, откуда сейчас же открывали пальбу залпами. Следом за пехотой втаскивались картечницы и горные пушечки… Все начальники получили от Скобелева наставление, как надо действовать против текинцев: «Когда раздастся священный бой к атаке, артиллерия должна забыть себя и отдаться на поддержку товарищей. Она должна беззаветно лечь вся, если это нужно для успеха атаки, точно так же, как пехота беззаветно кладет свои головы во время атаки. Пехота не выдаст артиллерию. Позор потери орудий ложится не на артиллерию, а на ее прикрытие…»
За три дня до праздников Рождества Христова перед неприятельской крепостью вырос целый городок из кибиток и джуламеек. Чтобы преградить беглецам путь в пески, Скобелев сейчас же распорядился занять стоявшую за крепостью курганчу и поручил это дело генералу Петрусевичу. Ни он, ни Петрусевич не знали, что курганча уже занята текинцами. Огражденная глиняными стенками, она была разделена на множество двориков, а в середине ее стояла небольшая кала с двухсаженными стенками и тяжелыми воротами; кругом курганчи — сады, также разгороженные стенками. Местность вообще пересеченная, и по ней еще протекал ручей. В кале засел Куль-батыр с 30 охотниками, а около 400 текинцев разместились в двориках курганчи.
В густом предрассветном тумане выступил генерал Петрусевич. За 120 шагов раздались из курганчи выстрелы; Петрусевич приказал коннице спешиться и броситься на штурм. Казаки и драгуны ворвались в середину, где началась штыковая работа. В числе первых ворвавшихся был сам генерал: он пал смертельно раненный. Тело генерала переходило из рук в руки, кипел жестокий бой, каждый шаг вперед доставался дорого, уже 50 человек сложили в адской тесноте свои головы. Орудия, стрелявшие по садам и подбегающим текинцам, уже расстреляли снаряды, а кала все еще оставалась в руках неприятеля: нечем было разбить ее громадные ворота; подняться на высокую стену без лестниц также нельзя. В ту пору когда и коноводам текинцы угрожали обходом, подбежал из правофланговой калы майор Богаевский с 1,5 роты пехоты; под ее прикрытием были подобраны раненые, убитые и стало возможным начать отступление. Таким образом попытка окружить Денгиль-тепе не удалась: у неприятеля осталось свободное сообщение с песками, где у него хранились запасы. Вечером, перед закатом солнца, позади лагеря торжественно хоронили убитых. Тут лежали на досках, прикрытых холстом, Петрусевич, майор Булыгин, есаул Иванов и 19 солдат. Многие плакали при последнем прощании под грустные напевы погребальных молитв. Когда опускали тела в братскую могилу, раздался потрясающий залп всей артиллерии по направлению к крепости; в ответ послышались крики…
В этот же день была заложена 1-я параллель за 600 саженей от крепости; к ней примкнули редут (№ 1), за стенкой которой примостили осадную батарею, с таким расчетом, чтобы она могла обстреливать неприятельский бруствер вдоль (анфилировать). Начальником правого фланга осады был назначен полковник Куропаткин, а левого — полковник Козелков. С этого дня осадные работы шли непрерывно под зорким и бдительным надзором как Скобелева, так и его ближайших помощников; солдаты и офицеры мало отдыхали. Кроме земляных работ, войска отряжались в караулы для занятия ближайших к крепости кал, что сопровождалось схватками с текинцами, наконец от них требовалась полная боевая готовность встретить неприятеля, способного на вылазку. От этой обязанности не освобождались даже отпущенные на отдых.
С самого начала осады текинцы боролись насмерть. Особенно страшны были их вылазки. Они крадутся, как кошки, всегда ночью, а бросаются, как тигры, сразу. Идут на вылазку босые, рукава засучены, халаты подобраны, в руках шашки; у кого нет шашки — пика или русский штык; ружей на вылазку не брали. Обыкновенно впереди идут самые отчаянные, настоящие бойцы; подберутся к траншее, крикнут: «Алла! Магома!» — и в тот же миг пускают в ход шашки. За передовыми бойцами идет команда вроде наших санитаров, на обязанности которых уносить раненых, подбирать убитых. Сзади же всех крадутся аламанщики, или грабители. В аламанщики берут мальчишек лет 14–15, и грабят они ловко: в несколько минут успеют обшарить всю траншею: подберут оружие, разденут донага убитых, ничем не брезгают. Наши пока не знали текинских сноровок, много терпели на вылазках.
На третий день Рождества в крепости собрался большой маслахат. Тыкма-сардар поклялся Аллахом, что истребит в эту ночь русское войско, и сам вызвался направлять вылазку.
