Глас бесптичья - Константин Миг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты убил их? — очнувшись, спросил Пьер. В его голосе послышался страх.
— Хотел, но нет. Я не убийца. Прострелил пару коленей и локтей, только и всего… По-моему, за мой глаз это равноценная месть, — помрачнев, сказал Адел.
Пьер вздохнул, лёг и снова застонал, от напряжения сжав кулаки.
— Что с тобой? — не выдержал Фриншлайт. Он не хотел вмешиваться, но поведение соседа показалось ему странным, и теперь мужчина раздумывал, не связано ли это с его ночным делом.
«Он раскаивается, что помог мне? — подумал офицер. — Если так, он, наверное, страшно переживает. Причём зря, если кому и надо бояться, то только мне».
— Да так, — сказал Пьер. — Не обращай внимания.
— Если это из-за твоего сообщничества, не волнуйся. Даже если, всё откроется, а это, скорее всего, случится со дня на день, максимум что ждёт меня — это разжалование, ну а ты… О тебе никто не узнает, — проговорил Адел.
— Подожди… — сказал русоволосый юноша. — Ты знал, что тебя найдут, и всё равно пошёл на это? Но тогда, как же твой недавний вопрос, не сдал ли я тебя. Разве это важно?
— Во-первых, это была шутка. Я хотел подтрунить над тобой, кроме того, я знаю, что это не в твоих интересах. А во вторых… От твоих поступков зависит, каким человеком ты являешься: благородным или подлым. Мне стало интересно, как в этом случае себя проявишь ты, — объяснил Фриншлайт. Пьер усмехнулся.
— Теперь мне это безразлично. Резон скрываться исчез, но я, в любом случае, ничего не выболтаю.
— Странно, раньше тебя это волновало. Ты чего-то боялся?
— Ударить в грязь лицом перед… Не важно.
Больше они не говорили.
На следующие сутки, рано утром в коридоре послышались шаги, и в палату вошли трое мужчин в чёрных одеждах. Пьер и Адел спали и не слышали, как один из вошедших указал пальцем на них и негромко сказал:
— Берём вон того, у стенки и этого тоже. Мало ли, что расскажет…
ⅩⅤⅡ
Твари рвали друг друга на части. Металл, кровь и плоть сплелись в один клубок, который позже сгорел, оставив после себя изуродованный остов и омерзительный запах, выдумать который мог лишь чей-то извращённый ум. Одна птица погибла, схваченная ржавой трёхпалой пародией на руку, но остальные выжили и свою миссию завершили. Леон и Невелис были спасены, но путь, которым они добрались до старого бетонного здания, в чьём подвале и укрылись вместе с Раапхорстом, забыли напрочь. Бедняжка Невелис, испытавшая за последние сутки так много, потеряла сознание, и мужчинам не оставалось ничего, кроме как снять с себя верхнюю одежду и устроить для девушки постель.
— Пойдём, — сказал Евгений. — Теперь всё зависит от неё. Ей нужен покой.
Леон не ответил, но когда Раапхорст зашагал прочь, последовал за ним. Они вышли в соседнее помещение, слабо освещённое керосиновой лампой, найденной здесь же. Серые стены, поросшие плесенью, казалось, были настроены враждебно, но больше помещений под землёй не было. В конце комнаты находилась полусгнившая лестница, ведущая к тяжёлой металлической двери — единственному выходу из этого подвала.
Раапхорст задумался. Вспомнив о чём-то, он погрузил руку в карман и достал какой-то предмет. На мгновение он сверкнул на скудном свету, и эовин убрал его в сумку, брошенную на полу. Молодой солдат злобно посмотрел на учёного.
— Не думай, что ты победил. Мы всё равно уйдём, — зазвучал стальной голос..
— А как же «высокая» миссия? Твои хозяева будут недовольны. Ты же сам это знаешь, — сказал Евгений. Парень принял это за оскорбительную шутку и дёрнулся, ощутив, как его нутро обожгла волна злобы.
Раапхорст смотрел на юношу, не меняясь в лице. В глазах Евгения не было издёвки, да и интонация, с которой он произнёс последние слова, не могла служить доказательством пренебрежительного отношения эовина. Нет, он сказал это спокойно и уверенно, словно по-настоящему заботясь о своих преследователях.
— Ещё не поздно прикончить тебя…
Раапхорст улыбнулся и кивнул.
— Есть иной выход. Ты и твоя подруга можете пойти со мной. Это ваш шанс выжить.
Холодный скрипучий голос Раапхорста одновременно злил и обескураживал солдата. Возмущение вновь овладело им, и Леон сквозь зубы процедил:
— Пойти с тобой, предателем, после того, что ты сделал… Большего позора нет!
— Не мне судить, но есть несколько весомых доводов, говорящих в пользу моего предложения. Во-первых, теперь, когда печати сняты, вас возненавидят ещё больше. «Эовины, потерявшие лояльность — какой ужас!» — воскликнут люди. Во-вторых, вы окажетесь в незавидном положении военных, упустивших столь драгоценную добычу, как я. И, в-третьих… Кто знает, сможете ли вы вырваться за пределы пустоши. Техно-палачи надёжно стерегут добычу, хотя железа в них и больше, чем плоти и ума.
Воин молчал. Ему было сложно решить столь непростую задачу. Пойти с Евгением, означало стать дезертиром, предать армию, стать отщепенцем, но отвернуться от него, значило подвергнуть собственную жизнь и жизнь младшего по званию солдата неимоверной опасности. Кроме того, сам Райэлл обещал в случае неудачи жестоко наказать их.
«Странно, что Эдер забыл об этом и принял решение вернуться. Возможно, он был готов принять кару… О, если бы можно было понять, какое из двух зол меньше», — мелькнуло в сознании солдата, и он вздохнул.
— Ко мне! — воскликнул мужчина, и на его плече тотчас оказался громадный ворон с красной линией на крыле. Через пару секунд где-то наверху послышался шорох, и из тьмы возникла вторая птица. Верные стражи эовина всегда были где-то рядом.
— Ты можешь размышлять сколько угодно. Из круга этих мыслей даже я тебя вырвать не смогу, ты слишком упрям. Но подумай вот о чём: я не убил вас, пощадил и, сверх того, даровал свободу. Я не желаю зла ни вам, ни кому бы то ни было ещё. Моя цель — люди, которые ведут Дексард и весь мир в пропасть. Посмотри вокруг и ужаснись, если хоть немного способен
