Черный ангел - Мария Гинзбург

— Выводите, выводите, — сказала девушка и улыбнулась.

Без насмешки, а скорее, понимающе.

Эрик взял расческу и скрылся в лаборатории. Был у него один экспресс-тест, очень дорогой, который Эрик приберегал на крайний случай.

И этот случай вошел сегодня в его клинику, легко притопывая летними туфлями, пряжки которых были усыпаны дешевыми стразами.

Крэк покинул дом Тачстоунов и двинулся по грунтовой дороге, которая петляла в леске среди урбанистических развалин. Тишина полуденного зноя нарушалась только назойливым жужжанием комаров над болотом. Метров через триста Джонс выбрался на асфальтированный участок дороги. Зудение стало совершенно невыносимым. Звук достиг такой интенсивности, что можно было подумать — в болоте лечат зубы бегемоту огромной бормашиной.

И вдруг Крэк понял, чем является на самом деле звук, казавшийся ему комариным звоном.

Если бы Крэк чуть лучше знал местные условия, он бы понял это сразу — ну какие комары в конце августа, скажите на милость?

Джонс снял защиту и перестал сопротивляться. Его немедленно повлекло в лес. Крэк сошел с дороги и быстрым шагом пересек луг. Выгоревшая на солнце, желто-белая трава доходила Джонсу до пояса. Внизу были видны зеленые ростки. Кое-где покачивались высокие фиолетовые цветы. Тот, кто вёл Крэка, и радовался, и нервничал одновременно. Крэк понял это по стилю управления — неровному, рывками. Эллорит, захвативший контроль над телом Джонса, хотел привести его в какое-то укромное место как можно скорее и в то же время опасался, что если надавит слишком сильно, Крэк сорвется с крючка.

«Замечательно», подумал Крэк.

Крэк предполагал, что Брюн отсиживается в неприступной крепости Шмеллинга, и размышлял, как бы попасть туда. Но Брюн отправилась на охоту и сама нашла Джонса.

Крэк скрылся в черной щербатой пасти бывшего подъезда.

Брюн неслышно поднималась по лестнице давно брошенного дома. Перила давно исчезли, ступеньки местами развалились.

Брюн ожидала найти мужа дома, и он там и оказался. Но Брюн поджидал и неприятный сюрприз. Лот пришел в себя. Это было видно по ауре. Пока Лот находился в бессознательном состоянии, он выглядел для Брюн как пустая прозрачная бутылка. Теперь же — и Брюн видела эта даже сквозь стены дома — бутылка наполнилась разноцветными шариками. Но больше всего было красных. Они дымились, словно угольки. Обида, ярость и желание отомстить так и перли из Лота. Рядом с мужем обнаружился еще один человек. Брюн не смогла разглядеть его толком. Мешало собственное удивление и стены дома. Но Брюн хватило сил, чтобы понять, о чем разговаривали эти двое.

Лот нанял незнакомца убить ее и Карла. Странный парнишка был, очевидно, или фанатиком, или шарлатаном. Впрочем, это мало волновало Брюн.

Давно было пора как следует перекусить.

Поджидая, пока паренек покинет дом Тачстоунов, Брюн вытащила мобильник. Затем усмехнулась, спрятала его. «Если где-то существует народ, очень хорошо владеющий магией», подумала Брюн. — «Технологии у них должны пребывать в зачаточном состоянии». Она связалась с Карлом телепатически и сообщила, что рассудок вернулся к Лоту настолько, чтобы нанять охотника за вампирами.

А вот и дыра в пролете, где лестница разрушилась полностью. Дальше человек пройти не мог. Брюн огляделась, ища парня или его ментальный след. Вдруг сзади полыхнуло жаром. Брюн оглянулась. Ее отбросило к стене. Она взмыла вверх, но вовремя сообразила, что это довольно-таки бессмысленное действие. И опасное к тому же. Под напором энергетических вихрей, которые возникали вокруг эллорита во время полета, ветхие перекрытия запросто могли рухнуть. Покинуть дом через дыру в крыше Брюн не дал бы этот парень.

Которого Брюн опрометчиво посчитала человеком.

Он стоял и спокойно смотрел на нее. И Брюн поняла — собеседник, удобно сидящий в пустоте метрах в трех над его головой, не был для парня в диковинку.

Людям он должен был казаться очень красивым. Все существа, перешедшие на более высокий энергетический уровень, производят такое впечатление. Брюн знала, что после инициации она тоже стала выглядеть красивее, чем в бытность свою человеком. Люди всегда считали красивой именно силу. Что не помешало этим насквозь лицемерным существам создать культ слабости.

— Я не могу быть едой для тебя, — сказал он, чуть усмехаясь. — Но, если ты голодна, я могу поделиться с тобой энергией.

Парнишка на миг сбросил защитный кокон, которым маскировал истинный уровень своей силы. Брюн стоило большого труда не закричать. Перед ней находился столб пылающего белого огня. В отличие от Ирвинга, ставшего ангелом оранжево-дымного цвета, этот парень не сохранил в себе ничего человеческого.

Каким-то образом становилось понятно, что он намного сильнее и Брюн, и Карла, и Ирвинга вместе взятых.

Паренек снова напялил на себя маску и стал человеком — очень красивым, но все же человеком. Однако теперь Брюн видела сияние, просачивающееся из-под маски.

— Я не охотилась на тебя, — процедила Брюн сквозь зубы. — Мне нужно с тобой поговорить.

— На левитацию уходит много энергии, — сказал он. — Может, спустишься?

Брюн подумала и снизилась. Но не коснулась ступенек даже краем лакированной туфли. Развернувшись в воздухе так, что черная юбка чуть не хлестнула парня по лицу, Брюн влетела в комнату. Посредине помещения лежала на боку старинная четырехконфорочная газовая плита. На ней Брюн и устроилась. Парень вошел вслед за ней, прислонился к стене.

— Удивительно, даже не насрано нигде, — сказала Брюн, оглядевшись.

— Это второй этаж, — заметил парень. — Так высоко, видимо, остерегались забираться. Как тебя зовут?

— Ты же знаешь, если смотрел передачу с отпевания. А если бы не смотрел, то сейчас бы не был здесь, — ответила она. — Меня зовут Брюн Покатикамень.

Парень хмыкнул:

— Ну, у меня в паспорте тоже написано «Кирилл Иванов».

— Ах вот ты о чем, — произнесла она с расстановкой. — Тоня.

— Та, в которой тонут? — переспросил парень.

Брюн усмехнулась. Он начинал ей нравиться.

— Антонина, — пояснила она. — А тебя как зовут на самом деле?

Парень пошевелил губами, словно припоминая или колеблясь, чуть сузил глаза.

— Джотфрид, — ответил он.

Брюн поняла, что он редко пользуется своим настоящим именем. Так же, как и она сама. Да и при натурализации старались подобрать имя если не созвучное, то хотя бы начинающееся на ту же букву.

— Но друзья зовут меня Крэк, — сказал он, подтвердив ее догадки. — Я взял себе фамилию Джонс.