Десять Поверженных - Глен Кук

Ловец Душ? Я не был уверен. На таком расстоянии это мог быть любой из Поверженных.

Ковёр попал под массированный обстрел. Известково-белый туман окутал его, сзади растянулся хвост. Это напомнило мне комету, пролетающую сейчас над миром. Дымка рассеялась, распалась на длинные, вытянутые клочья. Несколько волокон ветром потянуло на нас.

Я взглянул наверх. Комета висела над горизонтом, как огромная кривая сабля. Она была на небе уже так долго, а мы едва замечали её существование. Я подумал, что для повстанцев она была не столь безразлична, как для нас. Для них это было одним из величайших предзнаменований, предвещающих победу.

Закричали люди. Ковёр прошёл вдоль цепи повстанцев и теперь дрейфовал по ветру вне досягаемости вражеских стрел. Из-за дымки ковра почти не было видно. Кричали те, кого настиг туман. В тех местах, где он соприкасался с кожей, открывались ужасные зелёные раны.

Клочья тумана определённо двигались в нашу сторону.

Лейтенант это видел.

— Давайте выбираться, ребята. На всякий случай.

Он указал поперёк направления ветра. Чтобы захватить нас, туману придётся расходиться в стороны.

Мы рванули и одолели, может быть, ярдов триста. Скорчившись, клок тумана скользил по воздуху в нашу сторону. Он же явно гнался за нами! Поверженный намеренно ждал, не обращая внимания на повстанцев.

— Этот ублюдок хочет нас убить! — взорвался я. Ужас превратил мои ноги в желе. Зачем одному из Поверженных могло понадобиться сделать нас жертвами этого несчастного случая?

Если это был Ловец… Но Ловец — наш руководитель. Наш хозяин. Мы носим его эмблемы. Он не стал бы…

Ковёр рванулся так резко, что человек на нём чуть не кувырнулся назад. Он просвистел к ближайшему лесу и исчез. Клок тумана потерял свою целенаправленность, опустился и исчез в траве.

— Какого дьявола?

— Чёрт подери!

Я развернулся на месте. На нас, расширяясь, двигалась огромная тень. Гигантский ковёр снижался. Через его край выглядывали лица. Мы замерли, ощетинившись оружием.

— Ревун, — сказал я.

Моя догадка подтвердилась раздавшимся воем, каким волк приветствует луну.

Ковёр приземлился.

— Эй, вы, идиоты, забирайтесь. Давайте, пошевеливайтесь.

Я засмеялся, напряжение ушло. Это был Капитан. Он приплясывал вдоль края ковра, как медведь, который нервничает. С ним были и другие наши собратья. Я забросил свою ношу и принял помощь рук, которые помогли мне забраться и самому.

— Ворон, на этот раз ты появился в самое время.

— Тебе больше понравилось бы, если бы мы бросили вас на произвол судьбы?

— Э?

— Капитан расскажет тебе.

Последний человек влез на борт. Капитан сурово посмотрел на Трещину и Наёмника, затем стал рассаживать людей по ковру. Сзади, неподвижно застыв, сидела фигура ростом не больше ребёнка, укутанная несколькими слоями тонкой синей материи. Время от времени она принималась выть.

Я вздрогнул.

— О чём ты говоришь?

— Капитан тебе расскажет, — повторил он.

— Ладно. Как Душечка?

— В порядке.

Наш Ворон такой разговорчивый.

Капитан уселся рядом со мной

— Плохие новости, Каркун, — сказал он.

— Да-а? — опять вылез мой хвалёный сарказм.

— Крутой парень, — заметил Ворон.

— Да уж. На завтрак ем иголки. Диких кошек душу голыми руками.

Капитан замотал головой.

— Выбрось на помойку чувство юмора. Леди хочет тебя видеть. Лично.

Мой желудок провалился виз, до самой земли, которая была футах в двухстах под нами.

— О чёрт, — прошептал я. — Проклятье.

— Да-а.

— Что я сделал?

— Тебе лучше знать.

Мысли лихорадочно метались, как толпа мышей, спасающихся от кошки. Через несколько секунд я уже весь взмок от пота.

— Наверняка это не так страшно, как кажется, — сказал Ворон. — Она была почти вежлива.

— Это была просьба, — подтвердил Капитан.

— Конечно.

— Если бы она была тобой недовольна, — добавил Ворон, — ты бы просто исчез.

Они меня не убедили.

— Кое-кто чересчур романтичен, — проворчал Капитан. — Теперь она в тебя тоже втюрилась.

Они никак не могут забыть, не оставят в покое. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я сделал последние записи на эту тему.

— А в чём дело?

— Она не сказала.

Весь остаток пути стояла тишина. Но они попытались поддержать меня в силу традиционной солидарности Гвардии. Когда мы прибыли к себе в лагерь, Капитан заговорил опять.

— Она приказала увеличить нашу численность до тысячи человек. Мы можем записать добровольцев из тех, кого привели с собой с севера.

— Хорошо, хорошо.

Это действительно было поводом для ликования. Впервые за последние двести лет Гвардия вырастет. Целая куча людей с радостью променяют свою присягу Поверженным на присягу Гвардии. Мы были очень популярны. Боги благоволили к нам. И, будучи наёмниками, мы имели больше поблажек, чем кто-либо другой на службе у Леди.

На меня, однако, это не сильно подействовало. Ведь впереди — встреча с Леди.

Ковёр приземлился. Вокруг него столпились собратья, обеспокоенные за нас и за успех нашего предприятия. Посыпались новости и шутки.

— Ты остаёшься на борту, Каркун, — сказал Капитан. — Гоблин, Немой, Одноглазый — тоже, — он ткнул пальцем в наших пленников. — Отвезёте товар.

Люди спрыгивали с ковра на землю, а из толпы выскочила Душечка. Ворон прикрикнул на неё, но она, конечно, услышать не могла. Она вскарабкалась на ковёр, держа в руках ту куклу, которую ей вырезал Ворон. На кукле было аккуратное платье, до мельчайших подробностей повторяющее настоящее. Душечка подала мне игрушку, и её пальцы замелькали, воспроизводя язык знаков.

Ворон снова занервничал. Я попытался прервать Душечку, но она настойчиво хотела рассказать мне что-то о гардеробе куклы. Кто-то может подумать, что она отстаёт в развитии, если эти вещи так сильно волнуют её в таком возрасте. Нет, мысль её остра, как лезвие бритвы. Она знала, что делает, забираясь на ковёр. Это был её шанс полететь.

— Сладкая моя, — сказал я как вслух, так и знаками. — Тебе придётся слезть. Мы собираемся…

Ворон завопил, увидев, что Ревун поднимает ковёр. Одноглазый, Гоблин и Немой — все уставились на него. Он ревел. Ковёр продолжал подниматься.

— Сядь, — сказал я Душечке.

Она опустилась недалеко от Трещины. Девочка забыла о своей кукле. Её интересовало только наше приключение. Я начал рассказывать. Это позволило мне отвлечься, чем-то заняться. Душечка большую часть времени смотрела вниз, а не на меня, хотя ничего не пропустила. Когда я закончил, она взглянула на Трещину и Наёмника со взрослым сожалением и жалостью. Её не волновала моя встреча с Леди, хотя на прощание она и обняла меня успокаивающе.