Сеньор Кон-Тики - Арнольд Якоби

Весть о том, что экспедиция Хейердала нашла древние стоянки на Галапагосе, быстро распространилась в печати. В Вене Хейне-Гельдерн, хотя еще и не знал, какой материал собран, тотчас заявил в газете, что речь идет о следах, оставленных полинезийскими мореплавателями, направлявшимися на восток, в Южную Америку. Когда же стало известно, что речь идет об индейской керамике, он воздержался от дальнейших комментариев.

Гётеборгский археолог Стиг Рюден снова вступил в схватку. Он поместил в одном американском журнале статью, где пытался умалить ценность галапагосских находок — дескать, разбитые сосуды скорее всего оставлены испанцами. Но в следующем же номере ему дал отпор доктор Клиффорд Эванс, который определял материал. Эванс подчеркнул, что Рюден сам не видел находок, о которых отзывается, а между тем анализ, проведенный специалистами в Национальном музее Соединенных Штатов, показал, что речь идет даже не о доколумбовых, а о доинкских изделиях.

К этому времени многие американские исследователи начали сомневаться, что культуры Нового Света развивались так изолированно, как было принято считать. Лотроп и другие собрали археологический материал, указывающий на прямые морские связи между Мексикой, с одной стороны, и северо-западной частью Южной Америки с другой. В 1958 году на XXXIII Международном конгрессе американистов в Коста-Рике молодой американский археолог доктор Майкл Коу привел убедительные свидетельства морских контактов через Тихий океан между Южной и Северной Америкой. Он напомнил, что прежде такие плавания считались невозможными без европейских судов, и продолжал: «Но эти труды писались до экспедиции „Кон-Тики“ и до открытия доколумбовой керамики на Галапагосских островах, в шестистах милях от ближайшего континента. После того как доказано, что первобытные мореходы могли совершать дальние плавания на бальсовых плотах с гуарами или без них, открылся путь для нового взгляда на распространение культур до прихода европейцев в Южную Америку».

XVI. Путь в Тиауанако

В годы, последовавшие за экспедицией «Кон-Тики», Тур непрерывно разъезжал. Ивон сопровождала его в долгих и утомительных поездках, и жили они, где придется. Она была вместе с ним в пути на Галапагос, но, когда узнала, что станет матерью, вернулась в Осло. Пришла пора обзавестись постоянным жильем. Оба предпочли бы поселиться в лесной избушке у шведской границы, но дела требовали, чтобы Тур жил в Осло, поближе к библиотекам, аэродрому и музею «Кон-Тики». В конце концов они прямо в городе, среди современных зданий нашли старинный бревенчатый дом, который пришелся Туру по душе. Приученный с детства дорожить изделиями и памятниками старины, он взялся реставрировать этот дом.

Осенью 1954 года Тур был приглашен в Бразилию на XXXI Международный конгресс американистов в Сан-Паулу. На этот раз его избрали одним из почетных вице-президентов, и он приехал как официальный представитель Норвегии. Доклад Хейердала был посвящен предварительным результатам Галапагосской экспедиции с показом образцов найденной керамики.

Поднявшись на кафедру, Тур сразу заметил доктора Поля Риве, того самого французского этнографа, который демонстративно не ходил на его доклады на Кембриджском конгрессе. Теперь Риве сидел в первом ряду, и, как только Тур заговорил, достал газету и принялся ее читать. Хейердал не подал виду, однако он заметил, что француз то и дело на него подсматривает, проверяет реакцию. Тур продолжал как ни в чем ни бывало читать доклад. Тогда Риве с шумом сложил газету, так что было слышно во всем зале, встал и вышел по среднему проходу. Немного спустя вернулся и снова вытащил газету. На этот раз никто не скажет, что он отсутствовал! А когда заинтересованные исследователи окружили стол с археологическим материалом, Риве удалился.

После доклада Тур разговорился в вестибюле с молодым аргентинским этнографом Гонсалесом, который очень хотел познакомить его со своим соотечественником профессором Имбеллони, оспаривающим взгляды Хейердала.

— Вот он идет, — сказал аргентинец.

Он подвел Тура к широкой каменной лестнице, по которой медленно спускался пожилой ученый, и хотел его представить. Однако Имбеллони, сделав вид, будто не замечает протянутой руки Хейердала, бесстрастно произнес: «Вы, наверно, заработали миллионы на вашем плавании», и пошел дальше.

Через несколько лет, когда в Аргентине должен был собраться XXXVII конгресс американистов, тот же Гонсалес — он уже стал доктором, одним из ведущих аргентинских археологов — был избран президентом конгресса. Он поручил Туру руководить симпозиумом, на котором ученые из разных стран представили доказательства доколумбовых плаваний в Америку и из Америки.

Программа конгресса в Сан-Паулу предусматривала, что официальные делегаты совершат по приглашению властей экскурсию во внутренние области страны, где живут дикие индейские племена. Но случилось так, что перед самым концом конгресса президент Бразилии покончил с собой, положение в стране осложнилось, и власти сочли благоразумным отменить экскурсию. Многие огорчились, особенно Тур и Ивон. И они решили самостоятельно отправиться в дебри.

На конгрессе Хейердалы познакомились с Вильмой Шульц, бесстрашной женщиной, которая много раз бывала в лесах Бразилии, участвуя в экспедициях своего мужа-этнографа. Вильма Шульц согласилась быть их проводником. Сперва они рейсовым самолетом добрались до Анаполиса, а там договорились лететь дальше с владельцем одномоторного самолета, в котором было так мало места, что летчик отказался погрузить продукты и лагерное снаряжение. Они смогли взять с собой только ружье, спиннинг и пластиковых куколок для меновой торговли с индейцами. Самолет доставил их в деревушку Санта-Исабель на берегу Арагуаи, притока Амазонки. Здесь два индейца племени караха, Ируа и Уриала, подрядились везти их на долбленке вниз по реке.

Целью этой экскурсии была деревня одного дикого племени. Лодка лихо помчалась по течению, и вскоре их поглотил густой зеленый лес, типичный для дебрей во внутренних областях Бразилии. Несносная жара и духота нагоняли на них вялость. Поначалу трое путешественников так боялись заболеть, что мутную речную воду отфильтровывали сквозь платок и кипятили ее в кастрюле. Но уже на второй день они решили, что кипятить не обязательно, а на третий так освоились с лесным бытом, что по примеру Ируа и Уриалы зачерпывали рукой шоколадную воду и пили ее.

На первом привале они изрядно перепугались. Только прыгнули в воду, чтобы вытянуть лодку на берег, вдруг илистое дно словно ожило. Под ногами копошились какие-то неприятные круглые твари величиной с тарелку, а то и с поднос. Это были речные скаты, которые спешили спастись от неожиданного вторжения.