Сеньор Кон-Тики - Арнольд Якоби

Все повторилось, с той разницей, что на этот раз удар топором нанес гребец. Третий заход прошел не так гладко. Во-первых, пришлось очень долго выслеживать добычу. Во-вторых, вождь не совсем удачно метнул копье и поразил каймана не в голову, а в бок. Рана оказалась легкой, и разъяренный зверь бешено бился и щелкал огромной пастью, способной, казалось, перекусить утлый челн пополам. Веревка выдержала все рывки, однако лодка угрожающе кренилась. Чрезвычайно искусно гребец подвел еe к берегу, Вариха выскочил и, крепко держа веревку, выбрался на сушу. Но как быть дальше? Если вытащить каймана на берег, тот может наброситься на него. Отпустить — взбесившийся хищник может напасть на лодку. Что-то надо предпринять!

Тур схватил топор, тихо скользнул через борт в воду и попробовал подкрасться к зверю сбоку. Кайман заметил Тура и с грозным ревом стал бросаться на него, но Вариха крепко держал веревку. Ивон обуял страх. Пока копье не выскочило, кайман до Тура не дотянется, но Тур не мог ни выйти на берег, ни добить зверя. А кровь вот-вот приманит хищных пираний…

Ивон сделала то, на что решилась бы не всякая женщина. Прыгнув в воду, она направила луч фонаря прямо в глаза кайману и отвлекла его внимание на себя. Воспользовавшись этим, Тур пустил в ход топор. Только третьим ударом удалось ему оглушить зверя.

Выйдя после схватки на берег, они с легким содроганием обнаружили, что первого каймана нет. Остались только ведущие к воде широкие следы. Выходит, Тур и Вариха тащили голыми руками зверя, который был не убит, а просто оглушен…

Почти две недели провели трое путешественников на косе у индейцев, потом пошли вверх по реке обратно в Санта-Исабель. В пути они жарили пираний, пекли черепашьи яйца, которые находили в песке. Даже хвост каймана, изжаренный на углях, показался им вкусным.

В Сан-Паулу Ивон и Тур попрощались с Вильмой, которой предстояло еще долго ходить по городу с двумя черными кольцами на щеках. Индейскую «косметику» сразу не смоешь.

Самолет перенес их через весь материк в Перу, где Тур собирался поработать в поле и в музеях.

Проведя с ним несколько недель в приморье и в Северных Андах, Ивон вылетела домой к маленькой Аннет, а Тур двинулся через горы на юг, к озеру Титикака, часть которого лежит на территории Перу, а часть — в Боливии. Это внутреннее море находится на высоте около четырех тысяч метров, а горы вокруг него вздымаются еще на три тысячи метров. На окружающей озеро равнине помещался центр доинкской культуры — Тиауанако. Тур хотел как следует осмотреть многочисленные развалины и каменные изваяния, столь важные для его работы.

Во время своих странствий вокруг озера Тур встречал индейцев, которые делали лодки из связок камыша тотора. Он убедился, что эти своеобразные, смахивающие на плот суда обладают замечательной грузоподъемностью и навигационными качествами. Вместе с рыбаками он ходил на остров Солнца, где, если верить инкским легендам, первоначально жил Кон-Тики Виракоча, прежде чем он основал Тиауанако возле южной оконечности озера. Бородатых обитателей острова Солнца, как уже говорилось, называли «виракоча», то есть «морская пена», а также «длинноухие», потому что они удлиняли мочки ушей. Этот обычай потом переняли знатные инки. Испанцы называли их «орехоне» — «длинное ухо».

Индейцы аймара и кечуа, живущие на берегах Титикака, не очень охотно говорили о народе виракоча, но Тур убедился, что жители приозерного края до сих пор помнят древние легенды.

— Ты сам виракоча, — сказал ему один старик, объясняя значение этого слова.

Особенно поразили Тура развалины Тиауанако. Огромная пирамида Акапана, Ворота Солнца, остатки культовых платформ, сложенных из великолепно обтесанных и пригнанных камней весом до ста тонн, различные изваяния… Исследователи подчеркивали, что наиболее ранний тип статуй представлен коленопреклоненными великанами. Двух таких идолов уже в позднее время перенесли ко входу в деревенскую церковь, где они стоят и теперь, благочестиво взирая на небеса. Разглядывая скульптуры древних ваятелей-виракочей, Тур не подозревал, что вскоре найдет нечто очень похожее на ближайшем из полинезийских островов.

Важный мотив символики Тиауанако — «птицечеловек». Рельефные изображения людей с птичьими головами и крыльями окружают голову Кон-Тики Виракочи, высеченную на фасаде Ворот Солнца. Когда Тур побывал затем в уединенной горной деревушке к юго-востоку от озера, он убедился, что эта традиция сохранилась до наших дней. Выпив хмельной чичи и привязав себе на спину большие искусственные крылья, индейцы исполняли древний «танец птицечеловека».

На противоположном берегу озера Тур увидел потухший вулкан Капиа, где находилась главная каменоломня виракочей. Огромные обтесанные глыбы по сей день лежат возле древней пристани, откуда их перевозили через бурное озеро в Тиауанако. Индейцы аймара называют это место «Путь в Тиауанако». Коническая гора, возвышающаяся по соседству с пристанью, носит странное название — «Пуп вселенной». Тур тщательно записывал все, что видел и слышал.

После озера Титикака Тур посетил другие места в Боливии, Перу и Колумбии, где были доинкские культовые сооружения с каменными скульптурами. Полевые исследования в Южной Америке сыграли большую роль для его дальнейшей работы.

XVII. «Пуп вселенной»

Зимним вечером 1955 года у дверей моего дома в Ларвике остановился зеленый бьюик. Это Ивон и Тур приехали навестить Хейердала-старшего и заодно заглянули ко мне. По лицам обоих я видел, что у них большие новости. Они сели на диван, и Тур обронил несколько слов, которые напомнили мне, что сказал в конце двадцатых годов своим товарищам пятнадцатилетний школьник: «Открытия могут быть не только географическими. На свете есть еще много загадок, например загадка острова Пасхи».

И вот четверть века спустя Тур говорит мне:

— Арнольд, послушай, я открою тебе один секрет. Я готовлю новую экспедицию, на этот раз — на остров Пасхи.

Он рассказал, как родился его замысел. Тур давно мечтал о такой экспедиции, а теперь его к тому же направляла гипотеза: он считал, что начало пасхальской культуре положили покинувшие Тиауанако виракочи.

Тур рассказал мне, что на Пасхе лишь дважды побывали археологи. В 1914 году англичанка Кэтрин Раутледж пришла туда на своей шхуне «Мана» и обследовала знаменитые статуи. Двадцать лет спустя на остров прибыла франко-бельгийская экспедиция, и бельгийский археолог Анри Лавашери ознакомился с многочисленными наскальными рисунками, а французский этнограф Альфред Метро собирал устную информацию у островитян для своего очерка этнографии острова Пасхи. Никто не занимался стратиграфическими раскопками, так как считалось, что скудный почвенный слой на этом безлесном острове не может ничего скрывать. Больше того, все полагали, что остров Пасхи был заселен позже других островов Полинезии — ведь он дальше лежит от Азии, которую считали источником всех миграций. Но Тур смотрел на дело иначе. Пасха ближе всех полинезийских островов лежит к Южной Америке и Тиауанако, поэтому Тур предполагал, что он был заселен очень рано, может быть раньше других. Сами пасхальцы называли свой остров «Пуп вселенной». Но такое же название Тур слышал на берегах Титикака. Почему из многих тысяч тихоокеанских островов именно этот клочок земли в океане напротив Перу оказался «пупом вселенной»? По мнению Тура, ответ был ясен: как пуповина связывает зародыш с матерью, так и остров Пасхи, лежащий на крайнем востоке Полинезии, некогда был «пуповиной» островного царства, играл роль естественного связующего звена с родиной — Перу.