Мои воспоминания о Восточной Африке - Пауль фон Леттов-Форбек

Неприятным моментом прежних боев было то, что минометы противника всегда быстро пристреливались по нашему расположению; от их действия при дымном патроне наших винтовок образца 71 года было очень трудно укрыться. Однако сегодня минометов не было, и предательский дым добрых старых ружей 71 года не приносил большого вреда. Зато когда наши пули попадали в цель, они производили солидные дыры. Скоро наши аскари поняли, что , несмотря на недостатки своего вооружения, могут в этом бою проявить свою солдатскую доблесть. "Сегодня день старых ружей", - кричали они своим немецким командирам, и я увидел со своего холма, как стрелковые цепи отряда капитана Келя бегом атаковали неприятельские окопы и захватили их.

Это послужило сигналом для штурма на других участках. Со всех сторон наши части ворвались в расположение противника, который был сильно потрясен концентрическим огнем. Из неприятеля, силой около 1.000 человек, смогли спастись едва ли больше 300 человек. Наши аскари набросились на добычу, не обращая внимания на продолжавшего еще стрелять неприятеля. Точно так же толпа носильщиков и боев немедленно появилась в лагере. Они рылись в горшках с жиром и других продовольственных запасах, открывали консервные банки и опять отбрасывали их, когда рассчитывали найти в другой банке что-нибудь более вкусное. Царил ужасный беспорядок. Взятые только что в плен португальские аскари принимали наравне с другими деятельное участие в грабеже своих собственных запасов. Не было никакого другого выхода, как только энергично вмешаться.

Мы похоронили около 200 убитых. Примерно 150 европейцев было отпущено на свободу под честное слово не принимать больше участия в этой войне против Германии и ее союзников{49}. Несколько сотен аскари были взяты в плен. Были захвачены ценные и крайне необходимые для нас медицинские медикаменты, которые, благодаря столетнему колониальному опыту португальцев, были отличного качества. Нам досталось также несколько тонн европейского продовольствия, всевозможное вооружение, 5 пулеметов и около 30 лошадей. Но, к сожалению, не оказалось продовольствия для туземцев. Почти половина нашего войска была вновь перевооружена, на этот раз по-португальски, и имела достаточное количество боевых припасов. Было захвачено до 250.000 патронов, и эта добыча в течение декабря возросла почти до целого миллиона. Из захваченных документов выяснилось, что португальские европейские роты только за несколько дней перед этим прибыли в Нгомано, чтобы выполнить непосильный приказ англичан - помешать немцам отступить через реку Ровуму. Просто удивительно, что, к нашей большой удаче, все эти части были сосредоточены в Нгомано именно в такой момент, когда захват этого пункта окупил затраты, и мы одним ударом избавлялись от большей части наших затруднений.

Однако забота об обеспечении продовольствием всей массы наших туземцев продолжала нас гнать вперед. Вследствие этого мы поднимались вверх по Лудженде. День за днем искали наши патрули проводников-туземцев и продовольствия. Но ближайшие дни принесли мало утешительного. Аборигены, и без того в этой местности немногочисленные, бежали от беспощадной жестокости португальцев и прятали свои ничтожные запасы. Один мул и лошадь отправились друг за другом в наши котлы. К счастью, местность была очень богата дичью, и охотник почти на каждом шагу мог подстрелить одну из многочисленных антилоп или цесарок.

Если вначале походные колонны непомерно растягивались и двигались беспорядочно, то скоро выработались необходимые навыки. Носильщики, бои, женщины и дети научились наравне с аскари соблюдать дистанции и скорость движения. В порядке, равномерно тянулась в неизвестную страну длинная лента войск, шедших гуськом, друг за другом, по узкой туземной тропинке и сквозь кустарник. Спустя два часа после выступления назначался обыкновенно первый получасовой привал, а спустя еще два часа - второй такой же привал. Шесть часов в день чистого походного движения, то есть 25-30 километров, составляли норму дневного перехода, но очень часто переходы делались длиннее. Войска разделялись на отдельные отряды, причем каждый из них состоял из трех рот, одной колонны носильщиков и полевого лазарета.

Передовой и тыловой отряды двигались в одном переходе впереди и сзади главных сил. В каждом отряде боевые роты со своими пулеметами находились впереди. Они имели при себе только самый необходимый патронный и санитарный груз и небольшие вьюки, по одному на каждого европейца. Аскари бодро маршировали вперед, вытянувшись прямо, как свечки, с ружьями на плечах, прикладом назад, как это издавна было в обычае у колониальных частей. Шла оживленная беседа, и, как результат многочисленных трофеев из неприятельских лагерей, везде дымились папиросы, Храбро маршировали вместе со всеми маленькие ученики-музыканты - подростки в форме аскари; большая часть из них несла свое имущество в узле на голове. Аскари доверчиво окликали меня на своем языке: "Ямбо, бвана обас" (добрый день, полковник) или "Ямбо, бвана генерали", а маленький музыкантский ученик выражал свою надежду поехать когда-нибудь в "Улейа" (Европу) и в Берлин. Однако, развлекаясь болтовней, аскари в то же время зорко наблюдали за всем вокруг, и никакое движение в густом кустарнике не могло ускользнуть от их рысьих глаз. Головной изучал каждый след и мог по ним судить о движении и близости неприятельских частей.

Точно так же находились в строю и носильщики пулеметов, большей частью бравые ваниамунзи и вассукума. За ротами или отрядами следовали носильщики с грузом продовольствия, багажа, лагерных принадлежностей и с больными, которых надо было нести. Груз, весом около 25 килограмм, переносился на голове или на плече. Выносливость этих людей была огромна. Все они прочно сжились с войсковыми частями. Когда случалась нехватка продовольствия или неудачная охота, они только говорили "хайзуру" (ничего не значит, в другой раз получим). Многие ходили босиком и часто с занозами в ногах. Иногда во время перехода кто-либо из них решительно вынимал свой нож и отрезал целый кусок мяса от поврежденной ноги, затем маршировал дальше. За носильщиками следовали женщины ("биби"). Многие аскари имели при себе во время похода жен и детей, многие из которых родились во время переходов. Женщины несли на голове "мали" (собственность), свою и мужа, связанные в один узел. Часто они имели еще завернутого в платок маленького ребенка, который висел за их спиной, и из платка выглядывала курчавая головка. О защите и порядке у женщин заботился европеец или надежный старослужащий эфенди с несколькими другими аскари. Все любили пестрые и яркие краски, и после какой-нибудь крупной добычи все шествие, длиною в несколько километров, из-за пестрых платков приобретало облик карнавала.