Позолота - Мейер Марисса

– Тогда назови свою цену, – потребовала Серильда. – Ты видишь все, что у меня есть. Хочешь мой плащ? На нем несколько дыр от когтей друды, но в остальном он хорошо сохранился. Или, может, башмаки?

Подняв глаза к потолку, Злат застонал.

– Какая в них ценность?

– Для меня они очень ценны.

Серильде самой не нравился зарождавшийся в ней гнев. Злат говорил ей правду – она достаточно знала о лжи, чтобы понимать разницу. Для него этот разговор был даже более мучителен, чем для нее. И все же они вели его, обсуждали плату. И если они не договорятся, она может лишиться жизни.

– Пожалуйста, Злат. Ты же знаешь, у меня нет ничего ценного. А что сначала были медальон и кольцо – так это просто счастливый случай.

– Я знаю.

Серильда прикусила губу, задумавшись.

– А что, если я пообещаю дать тебе что-то ценное потом, в будущем?

Он бросил на нее недовольный взгляд, но она продолжала:

– Нет, правда. Сейчас у меня ничего нет, но обещаю, что отдам тебе что-нибудь очень ценное, как только смогу.

– Не думаю, что это сработает.

– Почему?

– Потому что… – Злат покачал головой, он был расстроен не меньше, чем она. – Потому что очень уж мала вероятность, что в будущем тебе будет что предложить. Думаешь, ты неожиданно получишь большое наследство? Или найдешь давно утерянные семейные реликвии?

– Не говори так!

– Я пытаюсь смотреть на вещи трезво.

– Но ведь можно же попытаться?

Злат застонал.

– Не знаю… не знаю. Может, и так. Дай мне подумать.

– Но у нас совсем нет времени! Смотри, сколько соломы – на нее уйдет бо́льшая часть ночи. А если мы не успеем к приходу короля, сам знаешь, что со мной будет.

– Знаю. Знаю, – Злат скрестил руки на груди, глядя в пустоту. – Должно же быть что-то. Но, великие боги, Серильда! А в следующий раз? И после него? Так не может продолжаться вечно.

– Я что-нибудь придумаю.

– Придумаешь? Прошло уже несколько месяцев. Ты надеешься, что ему надоест? И он просто отпустит тебя?

– Я сказала, что придумаю что-нибудь! – Серильда срывалась на крик, впервые почувствовав нечто похожее на отчаяние. Только сейчас она вдруг поняла, что Злат может ей отказать. Может бросить ее. Не выполнить работу.

И тогда ее судьба будет решена. Ведь ей больше нечего ему предложить.

– Что угодно, – горячо зашептала она, хватая его за руки. – Пожалуйста. Сделай это для меня еще раз, и я отдам тебе… – Серильда рассмеялась. – Я отдам тебе своего первенца!

– Что?! – опешил Злат.

Серильда огорченно улыбнулась и беспомощно пожала плечами. Слова были сказаны в шутку, но она стала думать об этом…

Ее первенец.

Вероятность того, что она когда-либо сможет зачать ребенка, ничтожно мала. После неудачи с Томасом Линдбеком она думала, что смирилась с предстоящим одиночеством. А учитывая, что единственный, кто еще ее заинтересовал, был мертвым… Ничего страшного, если она пообещает отдать ребенка, который никогда не родится!

– При условии, что я проживу достаточно долго, чтобы родить детей, – сказала она. – Признай, что это выгодная сделка. Что может быть ценнее ребенка?

Злат выдержал ее взгляд с напряженным и, как показалось Серильде, печальным лицом. Ей почудилось, что под мягкой тканью рукава она чувствует пульс Злата. Но нет, это было биение ее собственного сердца, трепетавшего в кончиках ее пальцев. Во внезапно наступившей тишине она уловила трепет своего дыхания. Мгновения летели слишком быстро. Свеча мерцала в углу. Прялка замерла в ожидании.

Злат вздрогнул и оторвал взгляд от ее лица. Посмотрел на ее руки, а свои поспешно убрал за спину. Серильда почти перестала дышать. Но в следующий миг он снова взял ее за руку. Опустив голову, избегая смотреть ей в глаза, нежно сжал ее пальцы.

– Ты умеешь убеждать.

В ее сердце ожила надежда.

– Так ты сделаешь это? Примешь мое предложение?

Он снова вздохнул, как будто ему было больно соглашаться.

– Да. Я сделаю это в обмен на… твоего первенца. – Он стиснул пальцы Серильды, хотя от радости она уже готова была броситься своему спасителю на шею. – Но эта сделка не может быть расторгнута, и я не сомневаюсь, что ты проживешь достаточно долго, чтобы выполнить свое обещание. Ты меня понимаешь?

Серильда задохнулась – она почувствовала магию, подтверждающую их договор. Воздух будто стал плотнее и гуще, давил ей на грудь, мешал дышать.

Волшебная сделка, обязательная и нерушимая. Сделка, заключенная под Девственной Луной, с юношей-призраком, узником завесы. Она знала, что не имеет права обещать, что останется в живых. Ведь Эрлкинг может убить ее, когда ему заблагорассудится. И все же, она услышала свой голос, тихо звучавший откуда-то издалека.

– Я даю слово.

Воздух дрогнул и перестал давить. Сделка совершилась.

Не теряя времени, Злат уселся за прялку и начал работать. Казалось, его пальцы двигались вдвое проворнее, чем раньше, зубы были плотно сжаты, а глаза видели только солому. Это было волшебное зрелище. Уверенные движения рук, размеренные движения ноги, стоящей на педали, ловкость и изящество, с которыми он закреплял в катушке мерцающую золотую нить, тянувшуюся с прялки.

Серильда снова принялась помогать ему. Ночь пролетала быстро. Каждый раз, когда Серильда смотрела на свечу, ей казалось, что воска стало меньше еще на дюйм. Ее тревога усилилась, когда она попыталась прикинуть, сколько уже сделано. Она смотрела на груду соломы, пытаясь вспомнить, сколько ее было в самом начале. Сделали они хотя бы половину? Или больше? А что там за стенами замка – не светлеет ли небо?

Все это время Злат молчал. Он почти не двигался, только брал пучки соломы, которые она ему протягивала, и крутил колесо.

Вот и кончились мои романтические фантазии, холодно подумала Серильда, но тут же обругала себя за это. Она была благодарна, бесконечно благодарна Злату за то, что он пришел, что она переживет и эту ночь – останется в живых, несмотря на невыполнимые требования Эрлкинга.

Если, конечно, они успеют…

Груды соломы уменьшались, а куча сверкающих катушек росла, и наконец у двери выросла стена блестящего золота.

Цвирк…

Цвирк…

Цвирк…

– Я продолжаю спрашивать у всех, кого вижу, не встречали ли они духа по имени Идония.

Злат не смотрел на нее. Он не отрывался от работы. После того, как они заключили сделку, он держался очень скованно.

– И что говорят призраки? – спросила она.

Юноша покачал головой.

– Пока ничего. Но я должен быть начеку с теми, кого расспрашиваю. Не хочу, чтобы Его Мрачность узнал. Он может что-то заподозрить.

– Я понимаю. Спасибо, что попытался.

– Если я ее найду… – продолжил Злат. – Что ей сказать?

Серильда задумалась. Сейчас ей казалось, что надеяться не на что. Какова вероятность, что среди всех жертв Охоты король выбрал и оставил при себе именно ее мать? Поиски казались пустыми, надежды – тщетными, особенно сейчас, когда Серильде самой грозило рабство.

– Просто скажи, что ее кто-то ищет, – сказала она.

Злат поднял на нее глаза, будто хотел добавить что-то еще. Но он слишком долго колебался и, в конце концов, вернулся к работе.

– Ты не против, если я продолжу рассказывать тебе ту историю? – спросила Серильда, чувствуя, что ей необходимо отвлечься. Подумать о чем-то, не имеющем отношения к ее матери или первенцу. К положению, в котором она оказалась.

Злат вздохнул с облегчением.

– Я был бы этому очень рад.

Старуха стояла на мосту перед принцем. Лицо ее было мрачным, но в глазах светилась мудрость.

– Юный принц, вернув Перхту в страну потерянных душ, ты оказал нам большую услугу, – сказала она и взмахнула рукой.

Из леса стали появляться фигуры, покрытые пляшущими солнечными бликами. Женщины всех возрастов, всех оттенков кожи, от золотистого до темно-коричневого, с пучками мха и лишайника между рогами и рожками на их головах. Это были моховицы, и принц понял, что перед ним стоит их глава, Пуш-Грола – Лесная Бабушка.