Калигула - Даниель Нони

«Прибыв в лагеря, он захотел показать себя полководцем деятельным и строгим: легатов, которые с опозданием привели вспомогательные войска из разных мест, уволил с бесчестием; старших центурионов, многим из которых в их преклонном возрасте оставались считанные дни до отставки, он лишил звания под предлогом их дряхлости и бессилия, а остальных выбранил за жадность и выслуженное ими жалованье сократил до шестисот тысяч сестерциев» (Калигула, 44). Если тексты правильно называют суммы, то это — половина квесторского ценза, и она была вполне достаточной для этих младших офицеров (предлагаемая иногда поправка в шесть тысяч сестерциев представляется нереальной).

Эти подробности говорят, что вмешательство Калигулы было вмешательством важного лица; однако результат, по Светонию, совершенно ничтожен: «Так как воевать было не с кем, он приказал нескольким германцам из своей охраны переправиться через Рейн, скрыться там и после дневного завтрака отчаянным шумом возвестить о приближении неприятеля. Все было исполнено; тогда с ближайшими спутниками и отрядом преторианских всадников Калигула бросается в соседний лес, обрубает с деревьев ветки и, украсив стволы наподобие трофеев, возвращается при свете факелов. Тех, кто не пошел за ним, он разбранил за трусость и малодушие, а спутников и участников победы наградил венками нового вида, украшенными солнцем, звездами и луной; они назывались «разведочными». В другой раз он приказал забрать мальчиков из школы и тайно послать их вперед, а сам, внезапно оставив званый пир, с конницей бросился за ними вслед, схватил как беглецов и в цепях привел назад...» (Калигула, 45). Все эти замечания обнаруживают слабые знания Светония о сути военных маневров или желание дискредитировать Калигулу, что согласуется со следующим: «Когда он однажды за Рейном ехал в повозке через узкое ущелье, окруженный густыми рядами солдат, и кто-то промолвил, что появись только откуда-нибудь неприятель, и будет знатная резня — он тотчас вскочил на коня и стремглав вернулся к мостам, а так как они были загромождены обозом и прислугой, а он не желал ждать, то его переправили на другой берег над головами людей, передавая из рук в руки» (Калигула, 51).

В лагерях Гай продолжал исполнять свою функцию императора. Он обменивался курьерами с Римом, магистратами и римским сенатом, встречал посольства, приезжающие со всей империи; запись, недавно обнаруженная в Турции в античном Iulia Gordos (провинция Азия), говорит о посольстве некоего Феофила «в Рим, в Германию и к императору» (Annee epigr. 1977-808). Известно, что его сопровождали административный штат и необходимая прислуга. Его жизнь вдали от Рима не отличалась церемонностью, и император принимал офицеров за своим столом, сопровождая приглашение цитатой из Вергилия (Светоний, Калигула, 45).

Это была деятельная и неспокойная жизнь; император проявлял себя в самых разнообразных занятиях, и так было в последующие этап за этапом его пребывания в Галлии и на зимовке, которая происходила в Лионе.

О пребывании императора в столице Галлии известно, в частности, и потому, что Гай продолжал там свою политику зрелищ; гладиаторские игры, бега колесниц, охота в амфитеатре, театральные представления, все было как в Риме. Император прибавил к ним состязание в красноречии на греческом и на латыни, где «побежденные должны были платить победителям награды и сочинять в их честь славословия; а тем, кто меньше всего угодили, было велено стирать свои писания губкой или языком, если они не хотели быть битыми розгами или выкупанными в ближайшей реке» (Светоний, Калигула, 20). Впрочем, этот автор не воспринимает юмора Калигулы!

Видимо, в Лионе Цезония родила в конце 39 или в начале 40 года Юлию Друзиллу. Но наши летописцы проявляют интерес к другим делам императора:

«Даже в Галлии он после осуждения сестер устроил распродажу их уборов, утвари, рабов и даже вольноотпущенников по небывалым ценам: эта прибыль его так прельстила, что он выписал из Рима все убранство старого двора, а для доставки собрал все наемные повозки и всю вьючную скотину с мельниц... Чтобы распродать всю эту утварь, он не пожалел ни обманов, ни заискиваний: то попрекал откупщиков скаредностью за то, что им не стыдно быть богаче императора, то притворно жалел, что должен уступать имущество правителей частным лицам. Однажды он узнал, что один богач из провинции заплатил двести тысяч его рабам, рассылавшим приглашения, чтобы хитростью попасть к нему на обед: он остался доволен тем, что эта честь в такой цене, и на следующий день на распродаже послал вручить богачу какую-то безделицу за двести тысяч и позвать на обед от имени самого Цезаря» (Светоний, Калигула, 39).

Что Калигула нуждался в деньгах во время этого пребывания, не отрицалось, и эпизод продажи украшений и лишнего родового поместья вполне оправдан. Позднее Марка Аврелия хвалили за подобные действия, когда он перед угрозой вторжения в Италию варваров, которые пересекли Дунай и достигли Аквилии, постановил создать два новых легиона для лучшей защиты границ. Итак, мы знаем, что Калигула приступил к значительному набору рекрутов и что, с другой стороны, два новых легиона появились в это время на Западе, легион XV Primigenia и легион XXI Primigenia. Так как непосредственная опасность не угрожала тогда рейнскому фронту, очевидно, что эти два легиона были набраны для новых завоеваний, как повторение римского натиска между Рейном и Эльбой.

Калигула стремился снискать военную славу, которая была необходима сыну, внуку, правнуку и праправнуку триумфаторов. Он был первым императором, не исполнявшим никакой военной службы, и это воспринималось как ненормальность. Безусловно, это не относилось к римскому народу, поскольку плебс не желал, чтобы принцепс рисковал жизнью, ведь он был гарантом снабжения Рима, и, к тому же, он был организатором зрелищ. Но по этому поводу злословили нобили. Военная слава, расширение империи были необходимыми признаками хорошего управления.

Калигула был, как и его воспитатель Тиберий, принцепсом осторожным и недоверчивым в этой сфере, и он следовал урокам своего деда избегать бесполезного риска, который неизбежен в ходе завоеваний в Германии, где Тиберий, Друз I, Вар и Германик так долго сражались, ничего почти не добившись. Создание двух новых легионов позволило частично восстановить дееспособность армии на Западе после уничтожения трех легионов Вара. Весь план завоевания Германии определялся этим условием, поскольку, если завоевания предполагались в другом месте, было крайне опасно оголять рейнский фронт.

В Лионе Калигула планирует завоевание Британии, принимая смещенного британского правителя, который упрашивал его вмешаться, чтобы восстановить в правах; на юге же, в Северной Африке, надо положить конец существованию царства — сторонника Мавритании.