Аннотация - Николай Инодин

Маха приволокла из пущи тушку годовалой свинки, устала - издалека несла. Теперь показать добычу вожаку, выслушать похвалы, потискаться - и спать. А рядом с Романом сидит ЭТО. Лохматое, вонючее, угрюмо озирающееся создание. Маха оскорбилась. В её прайде, на её территории, чудовищам места нет! Здесь есть чудо - она сама, умная и красивая, остальные лишние. Свиная туша легла на песок, Маха пошла по кругу, припадая к земле. Красиво шла - уши прижаты, губы задрались, в пасти белые клыки, что кинжалы, куцый хвост вытянут по струнке. Как она шипела! Доведись услышать анаконде - сдохла бы от зависти. Больше центнера ярости, с полным комплектом клыков и когтей. Волколак её вроде и не заметил - только глаза стали совсем стеклянные, кисти рук повисли ниже колен, вот-вот нитка слюны потянется на бороду. Не дать им сцепиться - это был подвиг. Роман справился, но чего это стоило, поняла только жена.

- Какой ты... - уткнулась вечером лбом в широкую грудь, - это было труднее, чем остановить быка, да?

Время своё берёт, Маха сменила гнев на милость, и однажды Этайн, приложив палец к губам, поманила Романа за собой. Когда заинтригованный Шишагов тихо подкрался, показала рукой - Рыся лежала, вывалив из пасти алый язык, и слушала Вагу, оборотень ей что-то тихо рассказывал и чесал за ухом.

Механический молот запустили в работу в начале червеня - когда довели до ума первое колесо на нижней плотине. Второе, для привода лесопилки, пока только в планах.

Роман выглянул из дверей, махнул рукой старшему Дзеяновичу:

- Пускай!

По открытому жёлобу хлынула вода, ударила в лопатки колеса. Колесо дёрнулось и завертелось, набирая обороты. Бревенчатые валы передали вращение на литые бронзовые шестерни, массивный эксцентрик заставил кованую конструкцию с вытесанным из гранита тяжелым бойком подняться по направляющим, чтобы тут же упасть на наковальню. Грохнуло хорошо. Молот тут же встал - нужно посмотреть, как выдержали испытание все его части. Роман уже собирался лезть к бойку, когда заметил, что зрители и участники испытаний пятятся в разные стороны. Оглянулся - Вага стоял в позе задумчивой гориллы, покачиваясь, обманчиво медлительный и неуклюжий.

- Оборотился! - громкий шёпот Рудика будто спустил курок.

Вага прыгнул, но не на людей, а к испугавшему его механизму. Шишагов на лету ухватил его за руку, поддёрнул, закручивая - оборотень полетел кувырком. Рома бросился следом, прижал к полу и удержал, хоть мышцы стонали от нагрузки. Уставился в глаза, пытаясь пробиться сквозь затянувшую их пелену бешенства, обратив свою - трезвую, расчётливую ярость против затопившей мозг оборотня дикой силы. Получилось, потому что знал, где искать, - на собственном опыте изучал, привязанный к дереву, в рое рассерженных диких пчёл. Глаза оборотня ожили, хватка ослабла, выгнувшееся в попытке вырваться из захвата тело обмякло. Роман отпустил его. Вага, пошатываясь, отошёл в угол, сел на корточки и обхватил голову руками.

Есть в сутках время, которое Роману нравится больше всего - дневные дела закончены, остановлены водяные колёса, из кузницы не доносится стук молотов, отдыхают топоры и пилы, уставшие работники ушли к плотине - смывать трудовой пот под потоком падающей из жёлоба воды, готовятся к ужину. Можно просто сидеть на скамейке, держать в руке узкую ладошку жены. Её неторопливый рассказ ласково вплетается в симфонию охватившего тебя счастья. Но иногда Этайн ставит вопрос ребром:

- Муж мой, если ничего не менять, скоро мы Прядиву и Живу замуж отдавать будем.

Не сразу смекнувший о чём идёт речь Шишагов сначала растерялся, потом сглупил:

- Почему это?

- Потому что на полтора десятка крепких мужчин в твоём селении нет ни одной молодой женщины, девчонка - подросток, я и две старых бабы - всё, дорогой. Ещё немного, и наши тётки покажутся им красавицами. Ты думал об этом?

Роман виновато вздохнул в ответ. Этайн прижалась к нему, растрепавшийся локон её причёски щекотно прошёлся по его шее.

- Тебе просто не хватило времени, я понимаю. Я подумала вместо тебя. У нас сейчас много железа. И большую часть вы пускаете на инструменты - хорошие, дорогие инструменты, которые очень любят вильцы. Поморянам такие инструменты ты продавать не хочешь. Нужно сделать для них всё из простого железа и купить женщин и девушек. На первое время хотя бы пять - шесть. Об остальном подумаем осенью, перед большим торгом. Хорошо?

Роман только молча кивнул. Такие здесь порядки.

***

Старох обходит за Шишаговым его хозяйство, прихлёбывая квас из большой кожаной фляги.

- Изрядно ты развернулся. А пива что, совсем нет?

- Пиво варить рук не хватает, и времени жалко.

Военный вождь приплыл сразу после полудня на трёх больших челнах, потому что вместо сырого железа, которое задолжал Шишагову за стальные секиры, привёз другой товар - зерно и рабов. В основном женщин разного возраста. Объяснил просто:

- Не удержался я. Больно хорошо сбродники нынче за железо платят - жмут их сканды, а доспехи хорингов без хорошего наконечника не пробить. Дзеян сказал - у тебя сырого железа теперь хватает. Я больше народу привёз, чем должен, думаю, у тебя тоже металл на продажу взять. Ты не смотри, что бабы, руду из болота грести и месить глину они лучше мужиков будут.

То, что Старох знает о Роминых нуждах не намного меньше хозяина, не удивительно. Шишагов на его месте такого занятного кадра без внимания не оставил бы. Но с чужих слов вождю судить надоело, захотел своими глазами посмотреть, не утерпел. Понравилось, глаза горят, руками машет - чуть ладонь в шестернях не оставил, еле оттащил его. Пока Рома экскурсию водил, хозяйки накрыли стол - на троих.

- Нам бы с глазу на глаз потолковать, - неодобрительно глянул Старох на стоящую у стола Этайн.

- У меня от жены секретов нет, если вдруг со мной что случится, с ней будешь дело иметь.

Вождь крякнул, дёрнул себя за ус, но сдержался - прошёл в покой. Принял у хозяйки из рук ковшик с хмельным мёдом, поблагодарил и уселся за стол. Ни гость, ни хозяин на отсутствие аппетита не жаловались, поэтому к разговору приступили не сразу - сперва как следует заморили червячка. Старох отдал должное мясной ухе и печёной свинине, отведал жареной колбаски, а вот черничные вареники со сметаной только попробовал - не понравились. Больно непривычное блюдо. Наконец ложки улеглись на стол - донцами вверх, как положено. Пришло время для разговора.

- Ты похудел, Роман. И люди твои тоже, хоть недостатка в пище у вас нет. Всё в работе сгорает. Много сделали. Останавливаться не собираешься. Торопишься, боишься не успеть. К чему готовишься?

- Сам толком не знаю. Слишком у вас... У НАС, - поправился Шишагов, - сложно всё складывается. Ты знаешь, из-за чего сканды режут сбродников?