Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы - Литагент «АСТ»

Вульф навсегда остался благодарен Анне Петровне за ее любовь. «Никого я не любил и, вероятно, так не буду любить, как ее», — писал он в дневнике 1832 года. Но, зная Вульфа, мы можем сказать, что в его чувствах не было ни восторга, ни упоения, ни вдохновения, без которых Анне Петровне жизнь не в жизнь была и любовь не в любовь! Какой сухостью и сердечной скудостью веет от записи Вульфа: «Анна Петровна сообщает мне (в письме) о приезде отца ее и, вдохновенная своей страстью (это было новое увлечение А. П.!), — велит мне благоговеть перед святынею любви. Сердце человеческое не стареет, оно всегда готово обманываться. Я не стану разуверять ее, ибо слишком легко тут сделаться пророком»…

Нет сомнения, что и Пушкин был осведомлен о любовных успехах Вульфа, но это не внесло холодности в их отношения. «Все было в порядке вещей», и сам Пушкин в одно время с Вульфом был в самых близких отношениях с А. П. Керн, столь же близких, как и Вульф (об этом свидетельствует нескромная фраза в письме Пушкина к Соболевскому). И Пушкин продолжал относиться к А. П. Керн с великим уважением и любовью. Свидетельство уважения и любви — в замечательном стихотворении Пушкина:

Когда твои младые летаПозорит шумная молва,И ты по приговору светаНа честь утратила права;Один среди толпы холодной,Твои страданья я делю……………………………………………Не пей мучительной отравы;Оставь блестящий, душный круг;Оставь безумные забавы:Тебе один остался друг.

Своеобразие в отношениях к А. П. Керн и Пушкина, и Вульфа, есть, несомненно, отголосок той эпохи, вернее, жизни определенного общественного круга, к которому принадлежали и Вульф, и Пушкин.

Но не одна Анна Петровна Керн была для Пушкина и Вульфа общим предметом любви, вожделения и обладания.

В доме П. А. Осиповой вместе с ее детьми жила и росла ее падчерица, дочь ее второго мужа И. С. Осипова, Александра Ивановна. В семье звали ее и Алиной, и Сашенькой. По годам она была, по всей вероятности, ровесница А. Н. Вульфа, и в годы появления Пушкина в Михайловском ей было лет под двадцать. Она произвела довольно сильное впечатление на Пушкина, и в михайловской жизни поэта был период влюбленного ухаживания за Алиной. Память об этой привязанности Пушкина сохранилась в его поэзии. Александре Ивановне Осиповой посвящено прекрасное стихотворение «Признание»:

Я вас люблю, хоть я бешусь,Хоть это труд и стыд напрасный,И в этой глупости несчастнойУ ваших ног я признаюсь.

Поэт шутливо сознается, что любовь ему не к лицу, не по летам, что ему надо быть умней, но по всем приметам он узнает болезнь любви:

Без вас мне скучно, я зеваю;При вас мне грустно, я терплю;И, мочи нет, сказать желаю,Мой ангел, как я вас люблю!Когда я слышу из гостинойВаш легкий шаг, иль платья шум,Иль голос девственный, невинный,Я вдруг теряю весь свой ум.Вы улыбнетесь, — мне отрада;Вы отвернетесь, — мне тоска;За день мучения — наградаМне ваша бледная рука.Когда за пяльцами прилежноСидите вы, склонясь небрежно,Глаза и кудри опустя,Я в умиленьи, молча, нежноЛюбуюсь вами, как дитя!..

Тайного, интимного значения исполнены стихи, в которых поэт вспоминает и ее «слезы в одиночку, и речи в уголку вдвоем, и путешествие в Опочку, и фортепьяно вечерком». Поэт не смеет требовать любви, он просит ее лишь притвориться:

ее взглядВсе может выразить так чудно!Ах, обмануть меня не трудно:Я сам обманываться рад!Алина, сжальтесь надо мною!…Этот взглядВсе может выразить так чудно!

Трудно по одному этому стихотворению составить сколько-нибудь отчетливое представление о самой Алине и о характере отношений ее к Пушкину. Но скудность данных не затруднила пушкинистов и не помешала им прокомментировать любовь поэта к А. И. Осиповой. «Шутливый тон послания — замечает глубокомысленно один из них, — показывает, что тут не было и тени серьезного, хотя бы и недолгого увлечения; Александра Ивановна внушала поэту, восхищавшемуся ее первым девственным расцветом, нежную дружбу, которая, если и сопровождалась другим чувством, то самым слабым и мимолетным». Все эти рассуждения прежде всего безосновательны, а затем и неверны. Дневник Вульфа и опубликованные М. Л. Гофманом данные из «Вревского архива» бросают свет на самую личность Сашеньки Осиповой и позволяют сделать заключение о характере отношений Пушкина к ней.

Анне Николаевне Вульф пришлось как-то жаловаться на воспитательную систему своей матери. Речь шла (в письме к сестре Евпраксии) о воспитании младших сестер, совсем молоденьких: «Как ей [т. е. матери] не стыдно и не совестно, право, их так воспитывать! Неужели ей мало, что наши все судьбы исковеркала. У нас, по крайней мере, был Пушкин, который был звездой добра и зла для Сашеньки». Эта не совсем ясная фраза говорит об огромном значении, которое имел Пушкин в жизни Сашеньки Осиповой: он был ее руководителем; путь, по которому он вел ее, был путем добра и зла. Но кто такая была эта ученица Пушкина, Сашенька Осипова? Ответ на этот вопрос можно найти в откровенных рассказах Вульфа об его отношениях к сводной сестре, об его романе с Сашенькой.

Роман Вульфа с Сашенькой завязался в конце 1826 года, значит, после отъезда Пушкина из Михайловского в Москву. Целый год прошел «в спокойных наслаждениях». В середине декабря 1827 года настал час разлуки: Вульф уезжал на службу в Петербург. Разлука со слезами, обмороками изрядно помучила Вульфа, но новые петербургские увлечения, о которых мы не будем говорить, и в особенности роман с сестрой А. П. Керн, заставили его забыть о Сашеньке. До Сашеньки, жившей в Малинниках, Тверской губернии, доходили слухи о любовных похождениях Вульфа. В конце сентября в Старицу, по соседству с Малинниками, прибыла из Петербурга Лиза Керн, жертва своей страсти к Вульфу, живое свидетельство его успехов. Сашенька стала сейчас же поверенной Лизы Керн в ее сердечных делах или, как тогда говорили, ее наперсницей. Вульф записал в дневнике: «Лиза, зная, что я прежде волочился за Сашенькой, рассказала тотчас про свою любовь ко мне и с такими подробностями, которые никто бы не должен был знать, кроме нас двоих. Я воображаю, каково Сашеньке было слушать повторение того же, что она со мною испытала. Она была так умна, что не отвечала подобною же откровенностью».

В декабре 1828 года Вульф вернулся в родные Малинники. Здесь он должен был встретиться и с Лизой, и с Сашенькой. Сильно заботила его только встреча с Лизой, а о Сашеньке он и не думал.