Круглый год с литературой. Квартал первый - Геннадий Красухин

Считают, что уже тогда на него обратил внимание Ленин, который несколько раз в своих статьях оболгал писателя-казака.

Крюков ему ответил. И эти ответы попали теперь в «Тихий Дон».

Да, этот роман не написан Шолоховым. Во всяком случае, большая часть романа (особенно три первые книги).

В 2006 году ИМЛИ издал шолоховские «черновики» и «беловики» и тем самым сам себя высек. Хотел доказать несомненное авторство Шолохова, а доказал, что перед нами несомненный плагиат – текст, который копировальщик без ошибок и списать не смог.

Много лет назад академик М.П. Алексеев уверенно утверждал: «Ничего Шолохов не мог написать, ничего!».

Мы не знаем, как окончилась жизнь Фёдора Дмитриевича Крюкова. По одной версии Крюков умер от тифа в больнице 4 марта 1920 года. По другой – в этот же день он – казацкий офицер расстрелян большевиками.

Всеволод Михайлович Гаршин (родился 14 февраля 1855 года) не закончил Горного института: занятия прервала османская война, где он воевал вольноопределяющимся, был ранен в ногу. После войны получил офицерский чин и вышел в отставку.

Дебютировал в 1877 году рассказом «Четыре дня», сделавшим его известным. Этот антивоенный рассказ направлен против истребления человека человеком. Он написал ещё несколько новелл на эту тему.

Другая тема – «падшей женщины» поднята Гаршиным в рассказах «Происшествие» и «Надежда Николаевна». В чудесной новелле-сказке Гаршина «Attalea princeps» речь о пальме, которая рвётся наружу из стеклянной клетки, пробивает в конце концов стекло и замерзает от мороза.

Великолепна сказка Гаршина «Лягушка-путешественница», которую так любят и нынешние дети.

Гаршин мастер реалистической новеллы. В этом смысле он не то чтобы предшествовал Чехову, но шёл с ним вровень.

Писатель страдал депрессией. Видимо поэтому его произведения почти не знают счастливых концовок. Жизнь впереди не обещала Гаршину ничего хорошего.

5 апреля 1888 года он совершил самоубийство, бросившись в лестничный пролёт.

Агния Барто написала о нём:

Никто другой, никто другойНе пишет так, как Д. Благой.Он без поэзии ни шага.На свет родился Д. БлагойРодной поэзии на благо.

Но вот – другой взгляд на Дмитрия Дмитриевича Благого, другая его оценка: Осип Мандельштам. «Четвёртая проза»:

«Есть прекрасный русский стих, который я не устану твердить в московские псиные ночи, от которого, как наваждение, рассыпается рогатая нечисть. Угадайте, друзья, этот стих – он полозьями пишет по снегу, он ключом верещит в замке, он морозом стреляет в комнату:

…не расстреливал несчастных по темницам… Вот символ веры, вот подлинный канон настоящего писателя, смертельного врага литературы.

В Доме Герцена один молочный вегетарианец, филолог с головёнкой китайца – этакий ходя, хао-хао, шанго-шанго, когда рубят головы, из той породы, что на цыпочках ходят по кровавой советской земле, некий Митька Благой – лицейская сволочь, разрешённая большевиками для пользы науки, – сторожит в специальном музее верёвку удавленника Сережи Есенина.

А я говорю – к китайцам Благого, в Шанхай его – к китаёзам – там ему место! Чем была матушка филология и чем стала… Была вся кровь, вся непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость….»

Мнения высказаны полярные: «родной поэзии на благо» или на её удушение «на свет родился Д. Благой»?

Вообще если суммировать всё, что сделал для литературы член-корреспондент Академии наук СССР, академик педнаук, лауреат сталинской премии 2 степени, Пушкинской премии АН СССР Дмитрий Дмитриевич Благой, то картина удручающей выглядеть не будет. Изучал Тютчева, публиковал его неизданные письма, позже занялся Пушкиным, начал писать трилогию о поэте. Первая книга «Творческий путь Пушкина. 1813–1826» (1950). Вторая – «Творческий путь Пушкина. 1826–1830» (1967). Третья – «Творческий путь Пушкина. 1830–1837» в печати не появилась. Благой скончался 14 февраля 1984 года (родился 9 февраля 1893), и после смерти среди бумаг покойного третьей пушкинской книги не нашли.

Ну, а вообще, по подсчётам специалистов, общее количество работ Благого по литературоведению достигает 500. Среди них такие книги, как «Три века. Из истории русской поэзии XVIII, XIX и XX веков» (1933), «История русской литературы XVIII века» (1945), «От Кантемира до наших дней» в 2 т.: 1 том (1972), 2 том (1973), «Душа в заветной лире. Очерки жизни и творчества Пушкина» (1977).

Я помню, как Кожинов восхищался названием работы Благого «Гениальный русский поэт Фет». «Это очень важно, – говорил он мне. – Теперь можно писать о Фете отрытым текстом: «гений», и цензура ничего против этого возразить не посмеет: название-то Благого залитовано!»

Всё это правда. Но вспоминаю вечер в Политехническом в 1973 году, посвящённый 70-летию Тютчева. Вёл вечер Михалков, который предоставил слово Благому. Сперва слушали внимательно. Потом зал стало расхолаживать. Потом речь Благого начала утопать в постороннем шуме, всё усиливающемся.

– Дмитрий Дмитриевич! – окликнул выступающего Михалков. – Вы говорите уже добрый академический час.

– Я скоро закончу, – откликнулся Благой.

Но дело было не во времени, хотя и в нём, наверное, тоже. Дело было в рассказе о Тютчеве, куда чьи только цитаты не запихал Благой, – от Аполлона Григорьева и Ивана Аксакова до Ленина, Брежнева и даже Суслова. Разумеется, последние двое возможно и не слышали о таком поэте. Но Дмитрий Дмитриевич так поворачивал их выступления на съездах и пленумах, что они каким-то незаметным образом выводили на Тютчева.

– Силён, – сказал я о Благом поэту Льву Озерову, с которым мы вместе покидали вечер.

– Ну, – сказал на это Лев Адольфович, – если Благому потребуется объявить гением Кукольника, он на вас обрушит решения всех партийных конференций. Это его фишка!

Тогда-то мне и подумалось, насколько оказался прав Мандельштам, не привыкший к таким «фишкам», в отличие от нас. Потому и писал: «Была вся кровь, вся непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость…»!

15 ФЕВРАЛЯ

Один из замечательных поэтов современности. Из-за протекционистской политики советских властей по отношению к своим подхалимам, из-за политики, направленной против любого проявления модернизма в поэзии был почти неизвестен. Поэтому открытие Тимура Юрьевича Кибирова (родился 15 февраля 1955 года) прозвучало откровением. Перестройка принесла книги, читателей, наиболее престижные премии.

Я не так давно разговаривал с профессиональным любителем поэзии. Он согласен, что Кибиров – поэт выдающийся. «Но в прошлом», – заметил он. «Почему в прошлом?» – обомлел я. «А потому что он сейчас почти ничего не пишет, а то, что пишет, – не так интересно».