Империя звёзд - Элисон Бэрд

Никакой это был не остров. Невероятно, но Эйлия оказалась на панцире какого-то гигантского морского животного, и оно несло ее вместе с какими-то паразитическими растениями у себя на спине к неведомой цели.

Дворецкий Йегоси беспокойно расхаживал по залу совета. В Йануване всегда было опасно из-за заговоров и интриг, но сейчас над ним нависла тень большего страха, ощущение затаившегося зла. Все началось с появления этого таинственного Морлина — Мандрагора, как он предпочитал, чтобы его называли, — и его гоблинов. Придворные жались по углам, испуганно перешептываясь, а рабы рассказывали страшные сказки про новых обитателей замка, и эти слухи доходили до самого двора. Гоблины — эти странные полулюди — были отпрысками злых джиннов, а то и воплощением этих самых джиннов. Они, как говорили слухи, за стенами своих жилищ выполняли гнусные обряды. Это они заменили всех сторожевых псов во дворце на баргвестов: страшных тварей со своей планеты, вдвое больших зимбурийской овчарки, красноглазых и черных как сажа. Еще ходили слухи о крылатых чудовищах, что летают в небесах по ночам и выдыхают пламя. Но больше всего боялись Мандрагора, потому что этот фамилиар царя умел читать в умах людей, наводить на них чары и вызывать злых духов: говорили, что он беседует с ними по ночам в своей башне.

Только вчера ночью над замком видели летающую страшную тварь — огромную, красную, с рогатой головой и крыльями, как у огромного нетопыря. Чудище пролетело над башней, хлопая крыльями, а потом уселось злобной горгульей на башне над самым тронным залом. Кто говорил, что это зловещее знамение, кто утверждал, что это сам Мандрагор, только превратившийся силой волшебства. Кто знает теперь, что правда и что выдумка?

— Ну, Йегоси, куда все подевались?

Йегоси вздрогнул, оборачиваясь на голос. Мандрагор стоял у него за спиной, появившись будто из ниоткуда — обычный его фокус. В Йануване полно тайных ходов, построенных давным-давно для спасения царственных особ в случае войны или восстания, но Йегоси знал, где эти ходы расположены, и вроде бы Мандрагор ни одного из них не использовал. Либо он ходил беззвучно, как тень, либо умел становиться по желанию невидимым.

— Я так понимаю, что здесь должно было произойти заседание совета, — пояснил принц.

Йегоси кивнул.

— Наша работа еще не окончена: война с дочерью королевы Ночи не закончилась битвой в пустыне. Царь не будет доволен, пока Эйлию не свергнут с ее небесного тропа. Это она, сказал он, навлекла на Зимбуру бедствия, это влияние ее злой звезды вызвало засуху и запустение земли и голод в нашем народе.

— Нет, правда? — Мандрагор приподнял бровь. — А разве не Халазар велел своим подданным строить фермы в пустыне и заводить детей больше, чем могут прокормить?

— Тише! Колдун ты или не колдун, а таких вещей никогда не говори! И вспомни: Трина Лиа сама явилась к нашему двору и грозила нам. Говорят, что она выше любого мужчины, и глаза у нее извергали огонь. И она поклялась, что все мы погибнем.

Мандрагор нахмурился.

— Она действительно это сказала?

— Ваш покорный слуга, — Йегоси поклонился, — в этот момент прятался под столом, но я отчетливо слышал, как она говорила о смерти и разрушении для нашего народа. Разобрал я не все — потому что придворные очень испугались и все кричали и метались, — но это я слышал.

— Немного же времени понадобилось, чтобы власть ее испортила, — заметил Мандрагор.

— Для этого никогда не надо много времени, ваше высочество.

Мандрагор посмотрел на главного евнуха с интересом. Тайна успеха при зимбурийском дворе состояла, по-видимому, в том, чтобы быть полезным и при этом не высовываться. Не дай бог нацелиться на трон или показать, что ищешь власти или влияния. Женщинам и евнухам в Зимбуре запрещено занимать официальные посты, и потому Йегоси, незаменимый в той роли, которую играл, вряд ли мог считаться угрозой в глазах своего хозяина. Очевидно, он счел, что такая жертва стоит гарантии безопасности?

Дверь открылась, и оба собеседника посмотрели в ее сторону, но это был только мальчик, Йари. Маленький принц небрежно ввалился в зал, посасывая леденец, и оглядел их обоих взглядом, от которого Йегоси побледнел.

— Ты, жирный! — Принц со смехом ткнул пальцем в сторону Йегоси. — А ну, прыгай, жирный! Выполняй приказ! Я — сын бессмертного Халазара, ты меня должен слушаться. Прыгай!

Йегоси, дрожа, повиновался, хотя от усилия пот потек струйками по его пухлой физиономии.

— А ну, не останавливайся, а то прикажу тебя казнить, — веселился мальчишка, танцуя вокруг подпрыгивающего евнуха. — Пузо жирное! Я — принц и могу тебя повесить, если захочу. А ты, — он ткнул пальцем в Мандрагора, — тоже будешь делать, что я скажу.

— Веди себя прилично, невоспитанный мальчишка, — ответил Мандрагор.

Йегоси споткнулся и растянулся на ковре. Мальчик от удивления проглотил леденец, потом злобно выпятил нижнюю губу.

— Ты как со мной разговариваешь? Я — наследный принц!

— Наследный принц? Как же ты можешь наследовать трон, если твой отец бессмертен? — спросил Мандрагор.

Йари посмотрел злобно, но как-то неуверенно.

— Я могу тебя казнить за такие слова!

— Вряд ли. Я — призрак. А убить того, кто уже мертв, нельзя, понимаешь? — ответил Мандрагор наставительным тоном.

— Ты не дух! — в бешенстве крикнул Йари, сжимая кулаки. — Генерал Гемала сказал, что ты — просто человек! Что ты — злой колдун со злой силой, но всего лишь человек! И сказал, что тебя надо убить.

Золотистые глаза Мандрагора похолодели.

— Вот как?

— Не гневайтесь, принц! — взмолился Йегоси с пола. — Во дворце всегда ходят ложные слухи.

— Это правда! — настаивал Йари. — Он при мне говорил, я слышал. Он меня не видел, но я слышал.

«Гемала, — подумал Мандрагор. — Ну конечно. Это он подсылал ко мне убийц. Сторонники Гемалы верны ему так же, как и его царю: вот почему тот человек рискнул жизнью, вот почему он солгал, будто его послал Роглаг. Выгораживал своего генерала и вносил раздор в стан врага».

— Он тебя убьет! — злобно усмехнулся Йари. — Гемала тебя убьет! Я слышал, он сам сказал.

Мандрагор посмотрел на него сверху вниз.

— Царь скоро придет, чтобы держать совет со своими советниками. Беги играй или пойди выпори кого-нибудь, в общем, делай, что тебе нравится. У нас, взрослых, дела есть.

Мальчик хмуро вышел — к облегчению Йегоси.

— Он чудовище, чудовище! — захныкал евнух, поднимаясь.

— Нет, он ребенок.

Особо сентиментальным по отношению к детям Мандрагор никогда не был. Очень живыми были воспоминания, как его били и кидали в него камнями детишки в зимбурийских деревнях, хотя с тех пор миновали сотни лет. Дети, в конце концов, всего лишь люди, и жестокость — только одна из неприятных черт, общая у них со старшими. А ребенок, избалованный и избавленный от наказаний с самого детства, ребенок, которому кланяются и разрешают все, что он хочет, — каким же еще он может быть?